Агата Кристи - Вилла «Белый конь» [litres]

– Ты шутишь, – надулась Цветик.

– И не думаю шутить. Я прав, а, Марк?

– Такие суеверия наверняка полностью вымерли благодаря всеобщему образованию, – скептически заметила Гермия.

– Только не в сельских местечках нашей страны. Что скажешь, Марк?

– Возможно, ты прав, – медленно проговорил я. – Хотя не могу утверждать наверняка, я ведь никогда подолгу не жил в деревне.

– Не понимаю, как вы смогли бы изобразить на сцене ведьму в виде обычной старухи, – сказала Гермия, возвращаясь к недавнему заявлению Дэвида. – Их обязательно должна окружать атмосфера сверхъестественного.

– Да просто подумайте, – возразил Дэвид, – это ведь похоже на безумие. Если кто-то рвет и мечет, с соломой в волосах и безумным видом, это вообще не пугает! Но помню, меня однажды послали с запиской к врачу в психиатрическую лечебницу. Мне велели подождать в комнате, где сидела милая старушка, попивая из стакана молоко. Она сделала обычное замечание о погоде, а потом вдруг подалась ко мне и тихо-тихо спросила: «Это ваше бедное дитя похоронено там, за камином?» А потом кивнула и добавила: «Ровно в двенадцать десять. И каждый день всегда одно и то же. Притворитесь, что не замечаете крови». И она сказала это таким будничным тоном… Вот где был страх, пробирающий до костей!

– А за камином и вправду был кто-то похоронен? – захотела узнать Цветик.

Дэвид, не обращая на нее внимания, продолжал:

– А взять, к примеру, медиумов. Внезапные трансы, темные комнаты, постукивания и удары. После чего медиум садится прямо, взбивает волосы и отправляется домой, чтобы поужинать рыбой с картошкой – обычная, спокойная, веселая женщина.

– Так вот как ты себе представляешь ведьм, – сказал я. – Три шотландские карги с даром ясновидения тайно практикуются в своем искусстве, бормочут заклинания вокруг котла, вызывая в своем воображении духов, но остаются при том тремя обычными старухами? Да… Это может произвести впечатление.

– Если вы сумеете заставить кого-нибудь сыграть подобным образом, – сухо заметила Гермия.

– Вы поняли суть проблемы, – признал Дэвид. – Малейший намек на безумие в пьесе – и актер тут же решает выложиться по полной! То же самое со внезапными смертями. Ни один актер не может просто молча рухнуть мертвым. Нет, он должен застонать, пошатнуться, закатить глаза, задохнуться, схватиться за сердце, схватиться за голову – и тем самым испортить всю сцену. Кстати, о сценах: что скажете о Филдинге в роли Макбета? Критики так разделились во мнениях, что чуть не пошли стенка на стенку.

– Я думаю, игра потрясающая, – сказала Гермия. – Сцена с врачом, после сцены с лунатизмом… «Вылечи ее. Ты можешь исцелить болящий разум?» [18] Шекспир У. «Макбет». Пер. М. Лозинского . Он прояснил то, что мне никогда раньше не приходило в голову: на самом-то деле он приказывает врачу убить жену. И, однако, он любит ее.

Филдинг раскрыл борьбу между страхом Макбета и его любовью. А эти слова: «Ей надлежало бы скончаться позже» [19] Там же. – я никогда еще не слышала ничего столь пронзительного.

– Шекспира могли бы ожидать кой-какие сюрпризы, если б он увидел, как играют его пьесы в наши дни, – сухо заметил я.

– Полагаю, Бёрбедж [20] Бёрбедж Ричард (ок. 1567–1619), английский актер, друг Шекспира, написавшего для него роли Гамлета, Отелло, Макбета и др. и компания в свое время уже хорошо потрудились, уничтожая дух творчества Шекспира, – сказал Дэвид.

– Автор вечно удивляется, что сделал с его пьесой постановщик, – пробормотала Гермия.

– А разве пьесы Шекспира на самом деле написал не какой-то Бэкон? [21] Роджер Бэкон (ок. 1214–1292) – английский философ и естествоиспытатель, монах-францисканец. Профессор в Оксфорде. Занимался оптикой, астрономией, алхимией; предвосхитил многие позднейшие открытия. Ему приписывают изобретение пороха, хотя он говорил, что узнал этот секрет от «азиатских (китайских) мудрецов». – спросила Цветик.

– Эта теория давным-давно устарела, – добродушно сказал Дэвид. – А что ты знаешь о Бэконе?

– Он изобрел порох, – победоносно заявила Цветик.

– Понимаете, почему я люблю эту девушку? – спросил Дэвид. – Ее познания всегда так неожиданны. Фрэнсис, любовь моя, а не Роджер [22] Фрэнсис Бэкон (1561–1626) – английский философ, историк, политик. Уже при жизни его имя часто упоминалось рядом с именем Шекспира, труды которого целиком или частично приписывались Бэкону. .

– Интересно, что Филдинг играет и Третьего Убийцу, – сказала Гермия. – Кто-нибудь такое раньше уже делал?

– Вроде да, – сказал Дэвид. – Как, наверное, удобно было в те времена всякий раз, когда требуется провернуть эту маленькую работенку, пригласить первого подвернувшегося под руку убийцу… Забавно было бы, если б такое можно было проделать и в наши дни.

– Но сейчас тоже так делают, – запротестовала Гермия. – Гангстеры. Головорезы, или как их там называют. В Чикаго и так далее.

– А! Но я-то имел в виду не гангстеров, рэкетиров или криминальных баронов, – сказал Дэвид, – а обычных, заурядных людей, которые хотят от кого-то избавиться. От делового конкурента; от тетушки Эмили, такой богатой и, к несчастью, чересчур зажившейся; от мужа, который вечно некстати путается под ногами… Как было бы удобно, если б можно было позвонить в «Хэрродз» [23] «Хэрродз» – один из самых фешенебельных и дорогих универсальных магазинов Лондона. и сказать: «Пришлите, пожалуйста, двух умелых убийц».

Мы все рассмеялись.

– Но ведь любой может сам это сделать, разве не так? – спросила Цветик.

Мы повернулись к ней.

– Что именно сделать, Цветик? – спросил Дэвид.

– Ну, я имею в виду – люди могут сделать, если захотят… Люди вроде нас, как ты сказал. Только, кажется, это стоит очень дорого.

Глаза Цветика были большими и простодушными, губки слегка приоткрытыми.

– Ты что имеешь в виду? – с любопытством спросил Дэвид.

Цветик явно растерялась:

– О… я думала… Я что-то перепутала. Я имела в виду «Белого коня». И все такое прочее.

– Белого коня? Какого именно белого коня?

Цветик покраснела и опустила глазки.

– Я вела себя глупо. Просто кто-то об этом упомянул… Но я, наверное, все не так поняла.

– Отведай-ка это чудесное мороженое с фруктами, – добродушно предложил Дэвид.

Один из самых странных аспектов жизни – это когда при тебе о чем-нибудь упомянули, а потом и суток не пройдет, как ты натыкаешься на упоминание о том же самом. С примером такой странности я столкнулся на следующее утро.

Зазвонил телефон, и я снял трубку.

– Флаксман семьдесят три – восемьсот сорок один.

Послышался судорожный вздох, а потом чей-то голос с вызовом выпалил на едином дыхании: