Валентина Рудакова - Сколько стоит издать букварь [litres самиздат]

– Иди в прокуратуру.

– Один уже сходил. И теперь смотрит на меня с небес и думает, куда ты лезешь, девушка. Ладно, что-нибудь придумаю. А с этим что делать, – кивнула я в сторону подвала.

– Ничего. Посидит пока здесь до твоих дальнейших указаний.

– Спасибо тебе, Валер. Ты уже второй раз приходишь мне на помощь.

– Да ладно. Мы в принципе ничего и не делали. Мои ребята даже пальцем его не тронули.

– Я поеду. Буду решать, как поступить мне с этой пленкой.

Я сняла балахон и сапоги и направилась к машине. Валерий пошел меня проводить.

– А это что за орудие убийства у тебя в машине?

– Какое орудие, – не поняла я.

– Да вот сидит на пассажирском месте.

– А, это. Его зовут Боцман. И никакое он не орудие убийства. Это моя охрана.

– Хорошая охрана. Теперь я за тебя спокоен. При виде такого пса мало кому захочется обидеть девушку.

Мы попрощались и я поехала в город. По дороге я думала, что делать с полученной информацией. У меня не было настолько влиятельных знакомых в ФСБ, к кому бы я могла прийти с этой информацией. Да и у Дениса, и у Грача, думаю, что тоже не было. Я поехала к родителям. Отец, бывший десантник. Его друг дядя Леша служил в КГБ. Может быть они помогут.

Глава 20

Родители обрадовались, увидев нас с Боцманом. Пес знал, что его здесь не оставят, поэтому радовался встрече с членами своей стаи. А уж как мама была рада. Если она так любит мою собаку, представляю, какую любовь она обрушит на внуков, если таковые появятся. Но родители, похоже, уже перестали надеяться, что они их дождутся, вот и отрываются на собаке. Пока мама накрывала на стол, я отвела отца в другую сторону и сказала, что мне нужно с ним поговорить. Разговор серьезный, и я хотела бы, чтобы и дядя Леша при нем присутствовал. Отец не на шутку перепугался.

– Ты опять во что-то ввязалась? – строго спросил он.

– Ввязалась. Да так, что и не знаю, что дальше делать.

– Я сейчас позвоню Алексею, пусть приезжает. А пока пойдем пообедаем.

Не знаю, что уж там сказал отец дяде Леше, но приехал он довольно быстро. Мы еще не успели встать из-за стола. Мама предложила ему тоже с нами пообедать, но он отказался. Сказал, что у него по субботам разгрузочный день. Мы ушли в кабинет отца и я дала прослушать им запись допроса Грумова.

Мужчины долго молчали.

– А кто его допрашивал, – спросил отец. – Голос какой-то странный.

– Это я допрашивала. Говорила через специальное устройство, которое изменяет голос.

– Надеюсь, он тебя не сможет опознать? – поинтересовался дядя Леша.

– Нет. Я была в маске и в бесформенном плаще. Там было не понять, мужчина это или женщина.

– В любом случае, твоего голоса не должно быть слышно. Нужно все это перезаписать и вместо голоса вставить титры.

– А как это сделать, – спросила я.

– Это не твоя забота. Я сделаю. Георгий, обратился он к отцу, – помнится твой бывший однополчанин сейчас большая шишка в ФСБ. Ты с ним поддерживаешь связь?

– Встречаемся раз в год в годовщину образования полка. А что?

– Я думаю, он нам сможет помочь. Закинь удочку, прозондируй его гражданскую позицию.

– Я и без удочки знаю, что Петрович порядочный человек и честный офицер.

– Вот и замечательно. Договорись с ним о встрече и узнай, как среагирует его начальство, если получат свидетельские показания по поводу того взрыва, когда все ФСБ на ушах стояло, но так настоящих виновных и не нашли. Кого-то посадили, чтобы отрапортовать о наказании террористов. Но никакого теракта на самом деле не было. Разворовали бюджетные деньги и спрятали концы в воду.

– Хорошо. Завтра я попробую с ним связаться.

– У тебя есть чистая кассета, чтобы сделать копию.

– Сейчас посмотрю, – отец полез в стол, где хранились кассеты с видеозаписью. – Вот, нашел.

Дядя Леша включил видеомагнитофон, подсоединил камеру к телевизору и сделал копию.

– Копию я возьму с собой, а эту нужно куда-нибудь спрятать. Не дай бог, если кто-нибудь узнает об этом.

Те, кто тебе помогал, не разболтают?

– Думаю, что нет. Свидетелей не было.

Скоробогатов молодец, сообразил, что эта информация не для посторонних ушей. Ушел из подвала сам и увел своих бойцов. Если, конечно, у него там не стояла прослушка и не писался весь наш разговор с Грумовым. Но он же не самоубийца. Прослушав допрос, он запись скорее всего уничтожит.

– Оставь кассету у нас. Нечего ее возить с собой.

Отец взял кассету и вышел из комнаты. Куда он ее спрятал, я понятия не имела.

Мы начали собираться домой. Я предложила дяде Леше довести его до дома. Он не возражал.

Вернувшись домой, я позвонила Грачу. Сказала, что пока ничем порадовать его не могу. Но возможно в ближайшее время у меня что-то появится.

Дни тянулись в напряженном ожидании. Отец встретился с однополчанином. Но разговора не получилось. Тот отказался ворошить прошлое дело. Видимо постарел. Не захотел осложнять себе жизнь перед уходом на пенсию. Тогда дядя Леша пошел в свою бывшую контору. Его ровесников уже почти не осталось. Подросло новое поколение офицеров, воспитанное уже в после перестроечное время. Идти через головы напрямую к главе ФСБ он не решился. Один из бывших его коллег порекомендовал ему обратиться к руководителю отдела, занимающегося экономическими преступлениями. Офицер сравнительно молодой, но уже полковник. Он из потомственных военных . Честный и принципиальный. Он не спустил на тормозах ни одного дела, которыми занимался их отдел. Дядя Леша решил передать кассету ему. Прежде чем передать кассету в ФСБ, он ее подготовил. Дядя Леша оказывается много чего умел, о чем мы даже не подозревали. Он перемонтировал запись, убрал мой голос и заменил его титрами. Оказывается, с таким же успехом, как мне изменили голос, можно его и восстановить. А по голосу вычислить его обладателя, как нечего делать. Дядя Леша все предусмотрел.

Записавшись на прием, он пришел в назначенный час. Просмотрев запись, полковник внимательно посмотрел на дядю Лешу.

– Вы понимаете, каким скандалом это может обернуться?

– Понимаю. Но эти уроды виноваты в смерти ни в чем не повинных людей. Неужели они и дальше будут чувствовать себя безнаказанно.

– Где сейчас этот Грумов?

– Понятия не имею. Знаю точно только то, что он не на свободе.

– Это хорошо. К нам его пока нельзя. Малейшая утечка информации, и он труп, и все дело рассыплется как карточный домик. Я доложу своему начальству. Думаю, что сейчас не то время, когда будут покрывать преступников, даже таких высокопоставленных. Как с Вами связаться?

Дядя Леша оставил ему свой номер телефона и покинул здание. Но зная методы работы данного учреждения, он не исключал возможность слежки. Поэтому, несколько раз проверился и только потом немного успокоился. Но это совсем не значило, что его не возьмут под колпак. Поэтому, он не звонил ни отцу, ни мне. И нас он заранее предупредил, чтобы мы сами инициативу не проявляли. Прошла неделя, за ней другая. Позвонил Скоробогатов и поинтересовался, долго ему еще кормить этого нахлебника. Я ответила, что не знаю. Но выпускать его нельзя. А по телевизору во всю трубили о похищении известного политика, депутата государственной думы. Каких только версий журналисты не выдвигали. В конце концов из него сделали мученика за права униженных и оскорбленных, за это с ним власть и расправилась руками наемного убийцы.