Марина Инаяни - Катенька [litres самиздат]

– Ты же понимаешь, что прямых улик против него у нас нет. – Тихо отвечал полицейский. – Он сказал, что знать не знал ничего о том, чем она занималась. Сказал, что искренне верил в то, что его дочь вернулась домой. Даже если мы попытаемся привлечь его как соучастника, а я всё-таки хочу попытаться это сделать, скорее всего, суд будет на его стороне. Обезумевший от горя отец, стал жертвой психологического давления, а учитывая, какую огласку получит это дело в прессе и на телевидении, не уверен, что этот резонанс стоит того, чтобы с этим связываться.

– И ты считаешь, что это честно? Он же ничего не сделал, чтобы остановить это, и знаешь, я не верю в то, что он действительно болен. Он совершенно здоров, Дим, я разговаривал с ним, он точно не обезумевший от горя потерявший ориентиры человек. Он действительно осознает, что происходит вокруг. Я больше чем уверен, если бы он хотел, то это все прекратилось бы.

– Да неважно, что я думаю. Честно это или нет, но убийства точно прекратятся, она виновата в них, это факт. Насчет профессора, он не признается, она его не выдаст. Поэтому дело можно передавать дальше по цепочке. Я напишу в сопроводительном рапорте о том, что считаю профессора соучастником на основании ряда обстоятельств, но у меня нет уверенности, что руководство решит упоминать его имя в таком ключе, сам понимаешь. Но есть и хорошие новости, правда?

– Убийство прекратятся.

– Верно, дружище, верно. И не только это, а еще то, что Анна своими показаниями даст всю недостающую информацию по всем жертвам, и мы сможем наконец-то успокоить их семьи. Это очень важно, понимаешь? Это то, ради чего мы здесь. Так что спасибо тебе, ведь если бы не твоя находка, ну в общем, ты понял.

***

Андрей понимал позицию своего друга, но ему не давало покоя то, что профессор останется безнаказанным. Андрей понимал, что, конечно, никто не будет марать имя профессора в грязи, когда нет стопроцентных улик. Конечно же, для всех он будет жертвой.

Может быть, так оно и есть? Может быть, действительно, для него это слишком сильное потрясение, и вместо осуждения ему нужна поддержка, подумал Андрей. В своих размышлениях он не заметил, как оказался неподалёку от дома профессора. Заходить к нему он бы не решился, после того холодного приема, который тот оказал в их совместный с Дмитрием визит. Но он очень хотел перевернуть эту страницу, и в последний раз взглянуть на его дом. На то место, которое еще так недавно он считал обиталищем своего вдохновения. И теперь, когда он знал, что никакого персонажа по образу и подобию профессора точно не будет, просто нужно было с этим попрощаться.

Калитка была открыта, как и всегда, и Андрей медленно зашёл на территорию. Наверное, это так ужасно, думал писатель. Профессор столько времени жил в этом доме с Анной, и, что ни говори, но она очень о нем заботилась. Непросто ему теперь будет, думал Андрей, теперь придётся перестроиться и всё делать…

Внезапно Андрей увидел свет в окне второго этажа. Это была та самая комната, в которой жили все эти несчастные девушки. Комната дочери профессора. К ужасу Андрея, в окне он увидел силуэт молодой девушки с длинными темными волосами…

– Ничего, дорогая моя, ничего, – мягким голосом говорил профессор, застилая постель. – Нам будет тяжеловато без Аннушки, но она все правильно сделала. Тебе будет лучше с родным отцом, верно ведь? Ну вот и я тоже так думаю. Ты не переживай, веревки мы скоро снимем. Когда ты поймёшь, что ты дома и в безопасности. Наконец-то ты вернулась. Я пойду пока приготовлю ужин, а ты располагайся. Можешь поспать, если хочешь. Ты хочешь спать? Ну отдыхай, я скоро зайду. Я пока закрою тебя на ключ ладно?