Виктория Колобова - Не в деньгах счастье

– Ладно, об этом я подумаю позже, – решил Маслов, а сейчас скорее к Фае, к моей любимой жене.

Максим быстро вошел в дом, разулся у порога, скинул куртку и прошел в гостиную. Фаина спала сидя в кресле, рядом на журнальном столике стояла бадеечка кофе. Он подвинул второе кресло и сел рядом, любуясь ею. Фаина почувствовала его взгляд, проснулась и улыбнулась ему. После восторженных поцелуев и объятий Фаина повела его в кухню и усадила за стол:

– Изголодался в больнице? Я тебе куриный бульон приготовила, желе, сейчас заварю чай, есть лимон. Твои любимые лимоны из Абхазии. Или ты хочешь кофе?

– Я люблю тебя!

–Я люблю тебя! Я счастлива, что ты есть в моей жизни. Я так старалась, готовила, поешь! Бульончика горячего похлебай, желе поешь, вкусное!

Маслов уже в который раз сделал над собой усилие и похлебал бульон, удивившись сладковатому привкусу. Поел желе. Его начало тошнить сразу же за столом. Он не успел добежать до туалета. Сам убрал за собой, ему было стыдно перед женой и досадно. Не о такой встрече он мечтал. Только что все было хорошо, а сейчас снова эта омерзительная слабость, ноги, как ватные.

– Почему у тебя холодные и влажные руки? – испугалась Фаина, – вызвать скорую помощь?

– Нет, не надо. Сейчас все пройдет. Фая, ты давала кому-нибудь машину?

– Нет.

– Странно, мне показалось, что на ней кто-то ездил.

– Кто бы мог на ней ездить кроме тебя? Ты сильно побледнел, давай я все же вызову врача. Тебя рано выписали, ты еще болен.

– Помоги мне дойти до гаража.

– Ты сошел с ума! Тебе надо в постель, а не в гараж!

– Я уже належался в постели, все бока отлежал. В гараж!

– В таком состоянии ты собираешься куда-то ехать? Я не пущу тебя!

Маслов остановился и внимательно посмотрел на Фаину. У нее на глазах появились слезы:

– Макс, давай я вызову врача. Тебе плохо, тебе никуда нельзя ехать!

– Ерунда, это сейчас пройдет. Андрей не звонил?

– Нет. Хочешь поехать на работу? Ты посмотри на себя! Ты похож на привидение! Бледный и прозрачный! Что с тобой! Тебя рано выписали из больницы!

– Помоги мне дойти до машины, закрой за мной ворота.

Он открыл ворота, сел в машину. Хотел улыбнуться ей, но губы помимо его воли скривились в болезненную гримасу, пулеметной очередью забилось сердце, холодный пот выступил на лбу.

– Макс! Тебе никуда нельзя ехать! Я запрещаю! Не пущу!

Фаина хотела закрыть ворота, но он успел проехать и медленно поехал по Портовой по направлению к центру.

Фаина закрыла ворота, выключила свет в гараже и вернулась в кухню. Бережно поставила желе в холодильник, потрогала еще теплую кастрюльку с бульоном и оставила ее на плите.

– Почти совсем не ел! – сокрушенно сказала она, глядя на бульон в тарелке. Вылила бульон, помыла тарелку. Помыла руки. Раздался звонок. Возле калитки стоял человек с пиццей в руках, которую она заказала утром.

Вечером этого дня Трубников и Липкович сидели за столом в квартире Трубникова, играли в шахматы.

– Скоро зимние каникулы, – сказал Липкович, – заберешь Игоря домой?

– Конечно. Он бредит рыбалкой, но совсем не любит играть в шахматы. Сколько ни бился, не смог его пристрастить.

– Может быть, у меня получится? С самого начала надо привить любовь к «простым» позициям, чтобы участвовало мало фигур. Тогда Игорь не только поймет, но и почувствует, на что способна каждая фигура. Запомнить, как ходит та или иная фигура нетрудно. Но прочувствовать сокровенную суть каждой фигуры – это уже искусство! Одна фигура сильна в определенных ситуациях на доске и бессильна в других. У каждой фигуры свои пределы возможностей и своя судьба в каждой конкретной партии. Что-то они «любят», чего-то «не любят». Важно это не просто понять, а сердцем почувствовать. Ты его обязательно пристрасти к шахматам, а то как же он жить будет?

– Рыбалкой.

– Рыбалку я тоже люблю, но без шахмат скучно. А чем он еще увлекается?

– Собаками. Таскает котлеты и кормит всех дворняжек в округе.

– Лучше собачий корм ему купи, а котлеты сами.

– Уже купил, надеюсь, на каникулы хватит. Я бы ему и собаку купил, но Люда против. Она права, когда говорит, что все проблемы с выгуливанием собаки лягут на нее. Случается, что меня сутками нет дома, а Игорь в Аюте, дома только на каникулах. Так что пусть дворняжек во дворе кормит, проблем меньше.

– До сих пор не понимаю, как тебя угораздило ребенка взять? Нормальные короли так не поступают входя в эндшпиль.

– Я не чувствую себя в эндшпиле. Разве 62 года – это эндшпиль? Нет, это только миттельшпиль, самая середина игры. Как человек себя чувствует, так и живет.

– Тебе шах. Я уже чувствую себя в эндшпиле, хотя моложе тебя.

– У тебя слишком вредная работа, ты часто болеешь. С твоими легкими надо каждое лето в Ялте отдыхать. Тебе мат. Пошли сначала поужинаем. Такой запах жареных котлет, что захотелось есть, а потом сыграем еще.

Людмила закончила жарить котлеты:

– На гарнир толченая картошка, подливка еще не готова.

Спасибо, Люда, мы без гарнира.

– Ты за себя говори, Женя, гарнир будешь?

– Спасибо, но я лучше котлеты с горчицей и без гарнира.

– Люда, садись с нами, наверное, устала?

– Своя ноша не тянет. Я уже этих котлет напробовалась, чаю попью, посижу с вами. Как-то там Лариса Ларионова поживает, что о ней слышно?

– В банке ее счет заблокировали, в магазине продуктовом на 500 рублей обмануть пытались, – сказал Трубников.

– Как это счет заблокировали? – удивился Липкович, – это же только по решению суда…

–Дело было так. Позвонила мне Лариса, чуть не плачет. Пришла в банк, хотела деньги снять, а ей не дают, дескать, счет заблокирован. Я позвонил по своим каналам и выяснил, что по чьей-то ошибке, так и не понял по чьей, на ее счет перечислены деньги, которые ей не принадлежат.

– Но она-то здесь ни при чем, – возмутилась Людмила.

– Она ни при чем, но счет заблокировали, правда, после моего вмешательства ей деньги все же выдали. Но мне пришлось понервничать. Я тоже сильно удивился. И этот Дыкин – журналист. Он тоже находился в это время в банке со своей неразлучной камерой. У Ларисы слезы на глазах, губы кусает, чтобы не расплакаться, а он рядом стоит и фотографирует ее. Господи, надо же было ему оказаться в это время и в этом месте! Ларису жалко. Все у нее не так, все что-то с ней случается.

– Будет не так, если муж умрет. Это вам мужчинам ночью в пустой квартире спать не страшно. Стадо грабителей по квартире пройдет, даже не проснетесь. А я, когда одна остаюсь, каждого шороха пугаюсь. Где-нибудь дверца шкафа скрипнет, мне уже страшно. Вам этого не понять. Почему Василий так рано умер? Неужели нельзя было спасти?

–Нельзя. Гипертонию не лечат, а у него и мотор барахлил. Уже два инфаркта перенес, третьего не выдержал. Хороший был человек. Помянуть бы его. Коля, у тебя водка есть?