Вильям Форс - 314 Преступлений

В общем, вышел из туалета я полным энергии и заказал нам на столик еды и мартини для красотки. Мы с ней заболтались о ее жизни и ее проблемах. Это было очень даже мило, и я чувствовал себя очень комфортно. Затем официант принес ей стаканчик мартини, и она дала мне глоток. Перед тем, как это сделать, я спросил, знакомо ли ей имя Нэнси. Пока я делал глоток, Ванесса объяснила, что Нэнси была подругой Анри, и была потому, что она тоже умерла, незадолго после неё. В этот момент мартини выплеснуло у меня изо рта прямо на красивое платье Ванессы. Я начал извиняться, но она взяла вину на себя, оправдав меня тем, что стоило сказать об этом раньше. До того, как я начал делать глоток, например.

Ванесса не знала подробности смерти Нэнси, потому что не знала её саму. Но я был более чем уверен, что её тоже убили. И так загорелся рассказать об этом Рейнболу, что и позабыл о девчонке напротив. Хотя и находился я не совсем в том положении, чтобы заводить с кем-то знакомства. Короче, я позвонил другу, но тот сказал, что мы обсудим все подробности, когда окажемся дома.

Я приехал на пару часов раньше Рейна. Все это время сидел за ноутбуком и смотрел новости о нас самих. Весь интернет был полон информации, но не было ничего полезного. Зато я узнал, что нас внесли в Интерпол и что правительству известно о том, что мы являлись в основном соучастниками преступлений. Большинство преступников уже были пойманы и в суде предоставляли разного рода доказательства того, что мы подсказывали план действий. Также было пару видео с нашим участием. В основном, в них был я, и я входил в магазины, разбивая витрины и ломая двери. Ума не приложу, как у нас это все получилось. Как не поймала полиция так быстро, как должна была. И почему, в конце концов, поймали Рейна, а не меня или нас обоих. В голове родилась идея, что созданный мною наркотик сильно улучшал работоспособность мозга и базовые функции человека.

Мой друг вернулся домой и напугал меня своим видом. Царапины на лице и руки в крови. Но взмахом руки Рейн дал понять, что он в порядке и тогда он упёрся рукой о стену и дал себе время отдышаться. Явно домой вернулся бегом. Только спустя пару минут он ушел в уборную. Там не было ванной, но был умывальник, в котором он умылся. Вернувшись, сел на диван. Я поставил стульчик напротив и тоже уселся.

– Ты что-то выяснил? – Спросил он, дотрагиваясь до пепельницы и прикуривая сигарету.

– Может, сначала расскажешь, что стряслось с тобой?

– Небольшая проблема. Стоило сразу предположить, что мы нанесли вред многим людям, и одними из таких людей, могут быть те, кто захотят отомстить.

– Тебя преследовал киллер? – Спросил я.

– Да. Он сначала попытался сделать все тихо с помощью ножа, но у него не вышло. Лишь задел немного мою руку, но ничего серьёзного. И тогда он еще пострелял по мне, но попасть тоже не удалось. За остальную кровь не волнуйся, я убегал, и в один момент скатился по склону. Поцарапал себя об ветки кустов.

– Выходит, это не профессиональный убийца?

– Он легко предугадывал то, куда я пытался скрыться, и я несколько раз его не замечал. Пускай он меня и не грохнул, но парень хорош. Не удивлюсь, если у него на затылке штрих-код.

– Понял. – Я был рад, что с моим другом все в порядке. Но сам факт того, что нам угрожала дополнительная опасность, сильно настораживал.

– Теперь будет немного безопаснее. Ты ведь купил пистолет.

– Откуда ты знаешь? – Удивился я.

– Увидел его очертания под твоими джинсами. Лучше носи его в пальто.

– Ладно. В моем блокноте было имя «Нэнси». Это подруга убитой, и эта девушка тоже мертва. Я общался с подругой Анри по имени Ванесса. Но, к сожалению, она плохо знала ее и совсем не знала Нэнси. Мне немного удалось нарыть. Знаю, ты не любил обсуждать свои дела. Но тебе ведь нужно мое мнение?

– Конечно. Я люблю рассуждать один, но взгляд со стороны зачастую оказывается полезным. – Я был рад это услышать от своего друга. Он дал мне зеленый свет на обсуждения всех преступлений. Просто, на самом деле, раньше трудно было из него вытаскивать подробности разных дел. Он не любил о них трепаться и злился каждый раз, как я пытался влезть в его жизнь.

– Я не нашёл Нэнси в списке друзей у Анри в социальных сетях. Могу предположить, что Нэнси не хотела, чтобы её подозревали. А попытка себя скрыть говорит о её прямой связи со смертью подруги. Думаю, моя версия получит крепкий фундамент, если окажется, что Нэнси совершила самоубийство.

Мой друг достал из-под дивана две бутылки пива и кинул мне одну.

– Более вероятно то, что они поссорились перед смертью. И что обе были убиты.

– И почему же это более вероятно? – Спросил я.

– Потому что оба имени у тебя в блокноте, под надписью «собрание мертвых». Наверняка ты дал такое название потому, что все, кто там перечислены – мертвы. И вряд ли по своей воле.

Мне и в голову это не приходило, но звучало очень даже логично. Наверняка я так и сделал. И это только все усложнило, ведь теперь у нас несколько смертей, в которых нужно разобраться.

– Ты что-то смог узнать? И в какой момент ты столкнулся с киллером? – Спросил я.

– Я был в музее. Анри в нем работала. Рассказывала про всякие отрасли искусства. Старинные картины, книги. Решил выйти покурить и наткнулся на кучу манекенов, лежащих возле мусорного бака. Штук десять, не меньше. Засмотрелся на них и увидел этого человека. По его взгляду уже было все ясно. А затем уже заметил в его руке нож. Не знаю, как он меня вычислил.

– Спрашивал у сотрудников о ней?

– Да. Но она почти ни с кем не общалась из них. Так что врагов там нажить себе точно не могла.

– У тебя уже есть версия?

– Да, есть парочку. Займемся этим завтра, нужно хорошо все обдумать.

Рейнбол сидел на диване, скрестив руки и закрыв глаза. Он погрузился глубоко в свои мысли. Наверное, обдумывал свои версии. Он всегда мне говорил, что хорошая фантазия – это залог эффективности в раскрытии преступлений. Потому что можно достоверно представить все варианты того, что могло произойти, и работать над ними. Вероятнее всего именно в таком темпе мы и будем действовать.

Тем временем я думал о том, что все-таки обеспокоен киллером, который напал на моего друга. Пускай ничего страшного не произошло, но Рейн такой же беспечный, как и я. Кажется, он легко может провоцировать свою собственную смерть через риск и неосторожность. С другой стороны, я знал, на что он способен.

Но как только представлял, что с ним может что-то случиться, сразу становилось дурно. Дело не в том, что я чувствовал себя ответственным за него. Просто в этом мире никого другого у меня не осталось. И получается, не смотря на мою вину в нашей ситуации, он все равно рядом. Едва ли бы кто-то другой мог поступить бы так же. Но Рейн не отворачивался от меня, не смотря ни на что. Поэтому он стал мне дорог как товарищ. Ладно, возможно я вру сам себе. Все-таки чувствую ответственность, несмотря на то, что он всегда был как будто мой опекун.