Сирил Хейр - Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу

— Значит, именно это стояло за видимостью «сюжета»?

— «Сюжет» был исключительно подходящей для моих целей затеей. Поначалу это была игра, призванная скоротать зимние вечера. Я был сыт по горло тем бриджем, которым развлекаются в «Фернли». Что касается мисс Кларк и миссис Хопкинсон, то для них «сюжет» так и остался игрой, однако Вуд очень скоро увидел в нем отличное прикрытие для своей гнусной деятельности. Одновременно с этим он действительно заинтересовался «сюжетом» как основой для будущего романа. Видите ли, в нем живут два человека: бесчестный мелкий бизнесмен и второсортный, однако серьезно относящийся к своему сочинительству литератор. Весьма занятный объект для психологического изучения. Пожалуй, не менее занятный, чем мисс Дэнвил. Наблюдение за ее невротическими реакциями на происходящее представляло для меня дополнительный интерес. Я был очень разочарован, когда эксперимент оборвался столь внезапным образом. Но Вуд всегда оставался моим главным объектом. Было очень забавно наблюдать, как он меня обманывает, и водить его за нос.

— С вашей точки зрения, Вуд один участвовал в этом деле? — спросил Моллет.

— Нет. Вы совершенно справедливо отметили в своем докладе, что у него должен быть помощник. Его сообщницей являлось существо с фарфоровым личиком из машинописного бюро, которое большую часть свободного времени проводит в разных барах с юнцом Рикаби. Вуд платил ей — весьма скудно, должен заметить — за то, чтобы она делала лишние копии тех бумаг, которые могли представлять для него интерес. Но она играла ничтожную роль.

— Последний вопрос, мистер Иделман. Когда вы без спросу изъяли мой доклад, я надеюсь, вы не показывали его Вуду или кому-то другому…

— Боже сохрани! Конечно, нет. Конфиденциальность вашего доклада сохранена в такой же неприкосновенности, как если бы он был доставлен Петтигрю непосредственно. Можете в этом не сомневаться.

— Рад слышать. Так вот, когда вы похищали его, вы, очевидно, находились очень близко к двери буфетной?

— Разумеется, — с готовностью согласился Иделман. — Чтобы не оставалось неясностей: я подгадал свой приход к тому времени, когда курьер только-только оставил бумаги на полке в коридоре. Я даже слышал его шаги на лестнице, которая ведет в курьерскую. Это означало, что он только что поставил чайник на газовую плиту. Не знаю, сколько времени кипятится чайник, — у Вуда, естественно, есть точные записи на этот счет, — но, потратив минуты полторы на поиск нужной папки, я имел еще минимум пять минут, чтобы ретироваться прежде, чем он засвистит. За эти полторы минуты я не видел в коридоре никого.

— Благодарю вас, — сказал Моллет.

Иделман встал и направился к выходу, но у самой двери обернулся:

— Между прочим, он из тех людей, которых ничего не стоит расколоть при допросе. Полагаю, вы все еще занимаетесь делом о черном рынке? Если я правильно разгадал его психологический тип, он не убийца. Но безусловно, судить вам. Всего доброго!

— И что вы об этом думаете? — спросил Джеллаби.

Моллет довольно потер руки.

— Если он говорил правду о «сюжете», а я склонен думать, что так и есть, то, похоже, одна часть моего расследования завершится очень скоро. А это означает, что я сохраню лицо в Ярде и осчастливлю управляющего.

— Но мы ни на дюйм не приблизились к аресту убийцы мисс Дэнвил, — мрачно напомнил Джеллаби. — Всего лишь выяснили, что есть еще один подозреваемый, не имеющий алиби.

— Да, — признал Моллет. — Мы все еще не обнаружили недостающее звено, а если обнаружили, то не распознали его, что в принципе одно и то же. — Он взглянул на часы. — Как раз наступает момент, когда должен был бы засвистеть чайник, — заметил он. — Интересно, сумею ли я растрогать мисс Ансворт настолько, чтобы она организовала нам по чашке чаю?

Спустя десять минут он вернулся с победным видом, неся поднос с чаем.

— Признаюсь, я решил, что не вынесу новой встречи с мисс Ансворт, — сказал он, — и попытал счастья в курьерской. Оказалось, что у Пибоди брат служит в полиции, так что чай я раздобыл без труда. Я попросил его также пригласить к нам Вуда. Если психологический портрет, нарисованный Иделманом, верен, этого будет достаточно, чтобы он струсил.

Лицо у Вуда было бледным, но его выражение — решительным. Не обращая внимания на приветствия инспектора, он разразился речью, едва переступив порог.

— Вы, конечно, захотите узнать, где я был в пятницу, — начал он. — Думаю, будет правильно сразу же поставить вас в известность — у меня безупречное алиби на весь день.

Джеллаби издал звук, похожий на вздох облегчения.

— Полагаю, вам известно, что я работаю в службе обеспечения исполнения договоров, — продолжал между тем Вуд. — Наши с мистером Филипсом столы стоят впритык друг к другу в дальнем конце общей комнаты, рядом со входом в кабинет мистера Иделмана. У меня имеется схема, она вам может пригодиться. Между тремя и пятью пятнадцатью в пятницу я неотлучно находился на своем рабочем месте, чему есть множество свидетелей. В отличие от мистера Филипса и мистера Иделмана. Мистер Филипс отлучался между тремя пятьюдесятью и четырьмя десятью. Мистер Иделман покинул свой кабинет незадолго до четверти четвертого и возвратился приблизительно в двадцать минут пятого. Но множество других сотрудников, работающих в нашем помещении, могут засвидетельствовать мое присутствие в течение всего упомянутого времени. Можете поинтересоваться у мистера Клейтона, мистера Уолтона, мистера Паркера…

— Этого вполне достаточно, мистер Вуд, — проворковал Моллет.

— Есть еще один вопрос, по которому я тоже хотел бы сделать заявление, — продолжал Вуд. — Я сознаю, что поставил себя в положение, которое может быть неверно истолковано, поскольку являюсь ответственным за разработку сюжета художественного произведения, действие которого происходит в данном учреждении, и готов сделать абсолютно откровенное признание. — Он вытащил из кармана неряшливую пачку бумажек. — Вот документальные материалы — все без исключения. Я ничего не скрываю. Пожалуйста, ознакомьтесь с ними. Знаю, они могут быть использованы как свидетельство против меня, но если прочитать их непредвзято, станет ясно: преступление, о котором в них идет речь, носит характер чистого вымысла!

На последних словах голос его возвысился почти до крика.

Моллет пальцем пошевелил кучу бумажек, выложенных перед ним на столе.

— Но, мистер Вуд, — любезно сказал он, — если у вас есть засвидетельствованное многими коллегами алиби, мне ведь нет необходимости все это изучать? Такое чтение потребует немало времени.

Видимо, устав от собственного красноречия, Вуд сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем пробормотать: