Джизет - Дело о четырёх стаканах

–А что, реально, – Феликс нахмурил брови и почесал в затылке, – совпадает.

–И ещё один момент…

–Какой?

–Сколько времени мы с тобой от прокуратуры до магазина добирались?

–Минут тридцать – сорок.

–Зачем же тогда Александр Валерьевич ждал так долго, чтобы Юрика предупредить? Мы за дверь – Новиков за телефон. Дело пары секунд. А продавщица говорит, что Юрику только-только сообщили. Не стал бы Новиков так рисковать, перезвонил бы сразу, – Дмитрий задумался, – и, даже если он не сам звонил, а через вторые, третьи руки передавал, то всё равно на эти достаточно срочные переговоры ушло бы две-три минуты от силы.

–Что будем делать?

–Ничего.

–Как ничего?

–Так, ничего, – улыбнулся Овсов, – никаких доказательств причастности кого бы то ни было к поспешному бегству лучшего спонсора уголовного розыска у нас нет. Значит, сделаем вид, что всё нормально.

–А Новикову что скажем?

–Что не успели: мы приехали за Юриком, а он уже ушёл куда-то по своим делам, – Дмитрий помолчал и добавил, – мне с Александром Валерьевичем лучше вообще пока не встречаться и лишние вопросы не задавать.

–Так, может, задать-то как раз надо?

–И?

–Что «и»?

–Что даст нам ответ на вопрос: А не звонил ли ты, дорогой старший следователь прокуратуры, некоему Юрию Васильевичу с целью предупредить его о готовящемся задержании?

–Как это «что даст»? – растерялся Феликс.

–Если Новиков не виноват, то он скажет правду, которая нам всё равно ничем не поможет. Если Новиков хоть как-то замаран, то, как ты считаешь, он ответит честно?

–Нет, – негромко протянул Феликс и сглотнул слюну.

–Но уже будет знать, что мы его подозреваем и, возможно, предпримет встречные меры.

–Какие меры? – насторожённо уточнил Яблоков.

–Я говорил тебе о них пять минут назад.

–Может, мне получить табельное оружие и походить с ним два-три дня? – помолчав несколько секунд, как бы невзначай поинтересовался Феликс.

–Мысль очень здравая, – усмехнулся Овсов, – учитывая, что от нас уже два человека бегают широкими кругами, а догнать мы их всё никак не можем.

–Тогда отвези меня на железнодорожный вокзал.

–Как скажешь.

Верить в то, что человек, с которым ты давно знаком и который является образцом следователя прокуратуры, мог элементарно брать деньги у наркомафии, не получалось никак. Неужели Дмитрий проморгал бы даже малейшие проколы Новикова, общение с которым являлось тесным и достаточно долгим? Но, с другой стороны, при Овсове интересы наркомафии и государства в присутствии Новикова никогда и не пересекались. Значит, и проколам неоткуда было взяться. И поэтому Александр Валерьевич мог вести себя свободно и расковано.

Дмитрий распрощался с Феликсом, договорившись, что утром они обязательно созвонятся, и отправился домой. Заглянув в заполненный бар, и пару раз вздохнув над дразнящими взор этикетками крепких напитков, Овсов мягко прикрыл самую любимую дверцу в квартире и поплёлся в ванную комнату.

Его разбудил солнечный зайчик, перебегающий с разогретой щеки на выгнутую складкой подушки дугу левой брови и обратно. Шея затекла, и Дмитрий сообразил, что спит в одном положении уже очень давно. Овсов с трудом размял руками шею и лицо, пробормотав о необходимости утреннего кофе. Солнечный зайчик спорить с ним не стал, а то, что находилось под подбородком, очевидно, в предвкушении горячего напитка, решило функционировать нормально и ускорило кровоток.

Спустя полчаса Овсов брызнул капельками одеколона на воротник голубой рубашки и потуже затянул ремень на чёрных брюках. Так и похудеть недолго.

Небесное светило неумолимо двигалось вперёд, заставляя планету и всех её обитателей полноценно заниматься процессом под названием «жизнь». Кто-то это проделывал с удовольствием, кто-то с разочарованием, кто-то с надеждой, одни любили, другие ненавидели, но все эти обитатели, состоящие из клеток, молекул и атомов, боролись за своё существование.

Кстати, вздохнул Дмитрий, открывая дверцу Жигули, один из вариантов этой борьбы – это валяние на диване перед телевизором с бутылочкой доброго напитка в руках. Причём, один из самых приятных видов борьбы.

–Привет недотёпам, – Геннадий Николаевич бодро улыбался, перебирая бумаги на своём столе, – вчера вечером дело по Алялину отправилось в суд.

–Новых улик нет?

–Есть! – победно вскрикнул Пашарь, – Кладовщик с «Протона» подтвердил, что передавал необходимые химические препараты подозреваемому в убийстве четырёх человек.

–Он добровольно согласился стать соучастником убийства? – изумился Овсов.

–Он проходит свидетелем.

–То есть ты поставил его перед выбором: либо он сядет вместе с Алялиным, либо оговорит его?

–Учись работать, лопух, – ехидно, задрав палец высоко к потолку, подтвердил Пашарь.

–А если он на суде откажется от своих показаний?

–Это меня не касается, – отмахнулся начальник уголовного розыска, – главное, моя фамилия уже прошла по всем сводкам и отчётам и я везде числюсь, как раскрывший данное преступление.

–Ну да, – задумчиво кивнул головой Овсов, – это самое главное.

–И поэтому, – Геннадий Николаевич протяжно зевнул, – я беру выходной, а ты об этом никому не говоришь, меня не ищешь, и все вопросы решаешь сам.

–Я попытаюсь, – кротко ответил Дмитрий.

–Хотя куда тебе, – проворчал Пашарь, – если что произойдёт, то съездишь, соберёшь материал, а я завтра придумаю, как его правильно использовать.

–Ну да, – опять кивнул головой Овсов, – это самое главное.

–Да, кстати, – уходящий начальник уголовного розыска развернулся в дверях и строго посмотрел на Дмитрия, – по Юрику ничего не делай.

–Что «не делать»? – рот Овсова сам по себе широко распахнулся.

–Не предпринимай никаких действий, – раздражённо бросил Геннадий Николаевич.

–А какие действия я собирался предпринять? – лицо Овсова окончательно одеревенело и стало напоминать маску глупого изумления.

–Да ты совсем дурак?! – разозлился Пашарь, – С трупом Юрика ничего делать не надо!

–С каким трупом? – глаза Дмитрия затуманились, но тут же прояснились, – Юрика убили?

–А я тебе о чём уже полчаса на пальцах объясняю?! – уши Геннадия Николаевича покраснели и задёргались, – Я тебе и талдычу, что уже всё раскрыл.

–Каким образом?

–Элементарно, – назидательно протянул Пашарь, – мозгами пошевелил и получил результат.

–И какой же?

–Это самоубийство.

–Почему ты так решил?

–Потому, что он умер от одного-единственного удара шилом в сердце. Удар произведён немного наискосок, так как если бы он ударил себя правой рукой, сжимающей шило. Разумеется, таким может быть только самоубийство!