Джон Карр - Черные очки

Чуть позже я объясню вам, почему уже этой одной фразы достаточно, чтобы доказать вину Хардинга. Но сначала я скажу, каким был мой первый вывод. Я подумал: в этом есть что-то странное. Хардинга среди зрителей мог заменить только Вилбур Эммет, но Эммет тоже вряд ли стал бы проявлять остроумие за счет Чесни... Господи! Да ведь эта фраза тоже была заготовлена заранее. Эти слова составляли часть сценария, тут-то мы и подходим к вопросу: "Кто говорил и что было сказано?"

Таков был ход моих рассуждений, господа, в то утро, когда Эллиот рассказал мне всю эту историю. Сначала я едва осмеливался надеяться на то, что преступником окажется Хардинг...

Доктор Чесни удивленно огляделся по сторонам и спросил:

– Надеяться? А почему вы надеялись, что убийцей окажется Хардинг?

Фелл громко закашлялся.

– Гм-м! Я оговорился. Будем продолжать? Даже если отвлечься от соображений мотива, от любых соображений, кроме чистой механики преступления, ясно, что Хардинг вполне мог сыграть роль "доктора Немо".

Давайте посмотрим, как обстояло дело со временем. За двадцать секунд полной темноты после того, как был погашен свет, Эммету нужно было проскользнуть в салон, взять кинокамеру из рук Хардинга и дать ему возможность выйти и переодеться в "доктора Немо". Обмен местами потребовал две или три секунды, а "Немо" появился в кабинете секунд через сорок после того, как Чесни отворил дверь. Таким образом, у Хардинга была минута, чтобы надеть свой маскарадный костюм. Профессор Инграм приведет вам немалый список вещей, которые можно успеть сделать за одну минуту.

Пробыв тридцать секунд в кабинете, "Немо" вышел. Проанализируем теперь момент, когда Хардинг вернулся на свое место. Согласуется ли и тут все с нашей раскладкой времени?

Напомню, что на этом этапе моих рассуждений я еще не видел пленку. Эллиот, однако, повторил мне показания Хардинга, а тот сказал: "Сразу после того, как это чучело в шляпе вышло из кабинета, я поднял глаза, сделал шаг назад и закрыл объектив". Иными словами, это было то, что сделал Вилбур Эммет (в роли Хардинга). Он перестал снимать, как только "доктор Немо" вышел из кабинета. Но почему? Как вы знаете, спектакль не был еще закончен. Марк Чесни должен был еще свалиться на пол, притворившись мертвым, а потом подняться и затворить дверь. Этим Чесни давал своим помощникам время вернуться на свои места.

Довольно очевидно, что Эммет после ухода "Немо" сразу же "сделал шаг назад" (чтобы уйти из поля зрения остальных) и выскользнул из салона навстречу Хардингу. Так было запланировано Марком Чесни. Однако Хардинг – если моя теория была верна – решил внести в этот план любопытные коррективы. Ему уже удалось дать Марку Чесни отравленную капсулу. Разумеется, капсула была только одна – тут и говорить не о чем. Если заранее было условлено, что Хардинг сыграет роль доктора Немо, почему ему понадобилась бы вторая капсула? Была только одна – та, которую Хардинг предварительно получил и наполнил синильной кислотой.

Теперь Хардинг был готов продолжить осуществление своего плана.

Когда "Немо" исчез, Эммет прекратил съемку и вышел из салона в сад. Хардинг, которому нужно было всего несколько секунд, чтобы сбросить маскировку, уже ждал его. В темноте, по другую сторону узкой полоски газона, был прислонен к дереву железный прут. Хардинг остановился рядом с этим деревом и подал Эммету знак приблизиться. Взяв у него из рук кинокамеру, Хардинг безмолвным жестом показал на дом. Эммет обернулся и Хардинг нанес удар. Затем он бесшумно проскользнул в салон до того еще, как был включен свет. Все вместе заняло, как рассчитал профессор Инграм, только пятьдесят секунд.

Инграм нахмурился и покачал головой.

– Так-то оно так, времени у него было достаточно. Но не шел ли он при этом на глупый риск?

– Нет, – ответил Фелл. – Он вообще не рисковал.

– Ну, а что, если бы кто-нибудь (я или кто-то другой) включил свет раньше времени? До того, как он вернулся в салон?

– Вы забыли о Марке Чесни, – грустно сказал Фелл. – Забыли о том, что, по сути дела, он запланировал свое собственное убийство. В его план ведь тоже входило незаметное возвращение Хардинга на свое место. В противном случае он стал бы посмешищем, его план был бы испорчен. Этого надо было избежать. Минуту назад я напомнил вам, что Чесни немного затянул свой спектакль после ухода "Немо", посидев за столом, а потом свалившись на пол – несомненно, это была импровизация, потому что в списке нет ни одного связанного с этим вопроса. Он сделал это, чтобы дать Хардингу время. Наверняка, Хардинг должен был дать какой-то условный сигнал – кашлянуть, например – чтобы показать Чесни, что он уже вернулся в салон. Только по этому сигналу Чесни окончил спектакль и затворил дверь. Проламывая череп Эммету, Хардинг мог не торопиться. Он мог позволить себе потратить хоть двадцать, хоть и сто двадцать секунд. Чесни все равно не окончил бы спектакля до его возвращения.

– Проклятье! – выкрикнул вдруг Джо Чесни, стукнув кулаком по столу с такой силой, что подпрыгнула и доска и шашки. – Выходит, он все время играл наверняка?

– Вот именно.

– Продолжайте, пожалуйста, – спокойно проговорил профессор.

Доктор Фелл заговорил вновь.

– Так мне представлялась ситуация сегодня-утром. Как вы сами понимаете, мне не терпелось увидеть пленку... Пленку, которую, согласно ходу моих рассуждений снимал Эммет. Хардинг начинал – чем дальше, тем больше – выглядеть в моих глазах в каком-то странном, если не сказать зловещем свете. Он был химиком и, разумеется, мог без труда изготовить синильную кислоту. Из всех замешанных в дело он был единственным, кто мог и должен был знать, как мгновенно надеть и снять резиновые перчатки. Не знаю – приходилось ли вам это пробовать. Надеть такие перчатки не так уж сложно – осбенно, если они посыпаны изнутри тальком – но быстро снять их, если не знаешь, как это делается, почти невозможно. Их не тянут за пальцы, как обычные перчатки – этим ничего не добьешься – а скатывают, начиная с запястья. В таком виде их и нашли: аккуратно скатанными. Меня эти перчатки заинтересовали сразу же, как только я услышал о них от инспектора Эллиота.

Представление о Хардинге как об убийце вырисовывалось в моем мозгу все яснее и четче, а после разговора Эллиота с мисс Вилс в комнатке на втором этаже аптеки Стивенсона превратилось в уверенность. Я подслушал этот разговор, подслушал и не стыжусь этого.

До того я не знал о Хардинге ничего за исключением рассказанного мне Эллиотом. Но теперь, черт возьми, я начал кое-что понимать! Эллиот говорил мне, что Хардинг и слыхом не слыхал о Содбери Кросс, прежде чем познакомился с мисс Вилс во время поездки по Средиземному морю. А теперь я узнал, что знаком с Марджори он был давно – еще до истории с отравленными конфетами – и что она не раз ездила к нему в Лондон. Ради бога, не надо делать таких сокрушенных мин, господа, – чуть жестковато проговорил Фелл, – а вы, доктор Чесни, сдержите порыв швырнуть мне в голову чем-нибудь тяжелым. Об этом известно даже служанкам. Можете у них спросить.