Морис Леблан - Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I: Двойная жизнь Арсена Люпэна

— Через тайный проход, который бандиты должны были недавно устроить.

— И который, вероятно, находится поблизости флигеля госпожи Кессельбах? — спросил Гурель.

— Возможно, — отвечал господин Ленорман, — возможно. Но у меня есть еще одна мысль…

Они проследовали вдоль стены. Ночь была светлой, и если заметить их силуэты было трудно, они, со своей стороны, видели достаточно для того, чтобы осмотреть каменную кладку и убедиться, что ни одно отверстие, как ловко оно ни спрятано, не было проделано в ограде.

— Наверно, используется лестница? — предположил Гурель.

— Нет, так как Гертруда прошла средь бела дня. И если есть потайная брешь, она не может выходить непосредственно наружу. Такое отверстие должно быть прикрыто каким-нибудь давно существующим сооружением.

— Есть только четыре флигеля, — возразил Гурель. — И во всех четырех живут.

— Извини, третий из них, флигель Гортензии, пустует.

— Кто вам сказал?

— Консьержка. Опасаясь шума, госпожа Кессельбах арендовала этот флигель, самый близкий к ее жилищу. И кто знает, может быть, она действовала под влиянием Гертруды?

Он обошел постройку. Ставни были закрыты. Он приподнял наугад щеколду в одной двери; она открылась.

— Ах, Гурель, кажется, мы попали в точку. Зайдем. Включи-ка свой фонарик… Ага, прихожая, гостиная, столовая… С ними все ясно… Здесь должен быть подвал — кухни на этом этаже нет.

— Сюда, шеф. Вот служебная лестница.

Они, действительно, спустились в кухню, довольно просторную, загроможденную садовыми стульями и другой плетеной мебелью. Прачечная, служившая также погребом, примыкала к ней, представляя взору такой же хаос наваленных друг на друга предметов.

— Там что-то блестит, шеф.

Гурель нагнулся и поднял медную шпильку с поддельной жемчужиной вместо головки.

— Вот именно, она еще блестит, — сказал Ленорман, — чего не было бы, если бы она долго пролежала в этом подвале. Гертруда не так давно побывала здесь, Гурель.

Бригадир начал разбирать нагромождение пустых бутылок, ящиков и старых, охромевших столов.

— Ты напрасно тратишь время, Гурель. Если проход находится там, можно ли было вначале удалить все эти предметы, а потом поставить их за собой на место? Погляди лучше сюда, вот вышедший из употребления ставень, который вовсе не к месту повесили на стенку с помощью гвоздя. Отодвинь-ка его в сторону.

Гурель повиновался.

Позади ставня стена была пробита. В свете электрического фонарика перед ними открылся подземный ход, углублявшийся во тьму.

— Как видишь, я не ошибался, — констатировал господин Ленорман. — Проход устроен недавно. Делали его наспех и ненадолго… Кладкой не укрепили. В отдельных местах — по паре стоек крест-накрест с поперечной балкой вместо потолка, это все. Сколько ни продержится — в любом случае будет достаточно для данной цели… То есть…

— То есть, шеф?

— То есть для контактов между Гертрудой и ее сообщниками… И потом, ради, вероятно, уже близкого дня похищения, точнее — дня намеченного ими волшебного, необъяснимого исчезновения госпожи Кессельбах.

Они продвигались осторожно, чтобы не наткнуться на опоры, надежность которых представлялась им сомнительной. На первый взгляд, протяженность туннеля намного превосходила те пять — десять метров, которые отделяли флигель от ограды вокруг сада. Он должен был окончиться довольно далеко от стены, по ту сторону дороги, которая проходила вдоль имения.

— Не приближаемся ли мы к Вильневу и к пруду? — спросил Гурель.

— Вовсе нет, мы идем в противоположную сторону, — сказал господин Ленорман.

Галерея постепенно шла под уклон. Им встретилась ступенька, за нею — еще одна, после чего следовал поворот направо. И в ту же минуту они наткнулись на дверь, вделанную в прямоугольник из тщательно зацементированных бутовых камней. Господин Ленорман толкнул ее, она открылась.

— Минутку, Гурель, — сказал он, остановившись, — подумаем. Не лучше ли повернуть назад?

— Но почему?

— Можно предположить, что Рибейра предвидел опасность и принял меры на тот случай, если туннель будет обнаружен. А он знает, что мы обыскиваем сад, видел также, вероятно, что мы вошли в этот флигель. Можно ли быть уверенным, что в это время он не устраивает нам ловушку?

— Но нас ведь двое, шеф!

— А если их — двадцать?

Он заглянул в дверь; подземный ход поднимался за нею вверх. Он прошел до следующей двери, на расстояние от пяти до шести метров.

— Пройдем до этого места, — сказал он, — там будет видно.

Он вошел, сопровождаемый Гурелем, которому посоветовал оставить заднюю дверь открытой, и проследовал до передней, твердо решив дальше не продвигаться. Но эта была закрыта и, хотя замок выглядел исправным, ему не удалось ее открыть.

— Заперта с той стороны, на засов, — заметил он. — Не будем шуметь и вернемся. Когда выберемся наверх, сумеем установить, по направлению галереи, ту линию, в конце которой следует искать выход из туннеля.

Они возвратились к первой двери, но тут Гурель, шедший первым, вскрикнул от неожиданности.

— Посмотрите! Она заперта!

— Как так! Я ведь тебе велел оставить ее открытой!

— Я так и сделал, шеф, но она, по-видимому, захлопнулась сама.

— Невозможно. Мы услышали бы стук.

— Что же теперь?

— Теперь… что теперь… Не знаю…

Он подошел.

— Поглядим… Здесь есть ключ… Он поворачивается… Но с другой стороны, видимо, тоже есть засов…

— Кто же его задвинул?

— Они, черт их возьми, за нашей спиной. У них, возможно, есть другая галерея, которая тянется вдоль этой. Либо они сидели в засаде в нежилом флигеле. Как ни крути, мы попались.

Он пытался открыть, просовывая лезвие ножа в щель, применил все мыслимые способы; затем, с выражением усталости, проронил:

— Ничего не поделаешь.

— Как же так, шеф? Стало быть, нам конец?

— По-моему, да… — отозвался господин Ленорман.

Они вернулись ко второй двери, отступили к первой. Обе были массивными, из крепкого дерева, обитые железными полосами, одним словом — непробиваемыми.

— Тут нужен топор, — сказал шеф Сюрте. — Или, по крайней мере, другой солидный инструмент… Хотя бы нож, с помощью которого можно было бы попробовать вырезать место, где у них засов… Наш для этого не годится.

Во внезапном приступе бешенства он всем весом бросился на преграду, словно надеялся ее взломать. Затем, обессиленный и побежденный, сказал Гурелю:

— Послушай-ка, мы еще поглядим, что будет… Через час, через два… Я совершенно изнурен… Мне надо поспать… А ты пока посторожи… И, если придут, чтобы напасть…

— Ах! Если придут, тогда мы спасены, шеф! — воскликнул Гурель с видом человека, которому схватка, какой бы она ни была неравной, могла доставить только облегчение.