Морис Леблан - Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I: Двойная жизнь Арсена Люпэна

— Ничего нет, — сказал бригадир.

— Это для тебя, — проворчал господин Ленорман.

— То есть я хотел сказать… Для вас всегда найдется много вещей, которые дают показания, словно это люди, как настоящие свидетели. Пока ясно одно: перед нами — убийство, без всякого сомнения попадающее в послужной список Арсена Люпэна.

— Первое за все время, — заметил Ленорман.

— Действительно, первое… Но оно было неизбежно. Нельзя вести такую жизнь без того, чтобы однажды, под давлением обстоятельств, не впасть в этот величайший грех. Господин Кессельбах, наверно, защищался…

— Нет, ибо был связан.

— Правда, — в некоторой растерянности признал Гурель, — это и представляется здесь странным… Зачем убивать противника, который выведен из борьбы?.. Черт возьми, если бы я взял его за воротник вчера, когда мы оказались лицом к лицу, на пороге вестибюля!..

Господин Ленорман тем временем вышел на балкон. Затем проследовал в комнату господина Кессельбаха, ту, что справа. Проверил запоры дверей и окон.

— Окна в этих двух комнатах, когда я в них заходил, были заперты, — сказал Гурель.

— Заперты или прикрыты?

— Никто к ним не прикасался, шеф. А они, правда, заперты.

Послышавшиеся голоса заставили их возвратиться в гостиную. Там они застали судебно-медицинского эксперта, осматривавшего труп, и господина Формери, следователя.

— Арсен Люпэн! — воскликнул при их появлении Формери. — Я просто счастлив, что благоприятная случайность позволит мне заняться наконец этим бандитом! Скоро он убедится, какая у меня закваска!.. К тому же, на этот раз перед нами — убийца… Ну что ж, сразимся, мэтр Люпэн!

Господин Формери все еще не мог забыть странного приключения с диадемой княгини Ламбаль и того, с каким блеском обвел его вокруг пальца Люпэн несколько лет тому назад. В криминальных анналах Парижа слава этой истории не потускнела до сих пор. Воспоминания о ней вызывали еще смех, и господин Формери в глубине души сохранил жгучую досаду и жажду взять блистательный реванш.

— Убийство налицо, — заявил он убежденно, — мотивы же мы раскроем легко. Все идет как надо. Мсье Ленорман, честь имею вас приветствовать… Я просто в восторге…

Формери вовсе не был в восторге. Присутствие Ленормана, напротив, мало радовало его, начальник Сюрте не очень-то скрывал презрение, которое тот у него вызывал. Тем не менее следователь выпрямился и торжественно осведомился:

— Итак, доктор, вы полагаете, что смерть наступила примерно двенадцать часов тому назад, может быть — больше?.. То же самое представляется и мне… Мы полностью друг с другом согласны… А орудие преступления?

— Нож с очень тонким лезвием, господин следователь, — отозвался врач. — Смотрите, лезвие вытерли от крови платком самого убитого.

— Действительно… Действительно… Следы видны весьма отчетливо… А теперь послушаем, что скажут секретарь и слуга господина Кессельбаха. Их допрос, не сомневаюсь, прольет на дело некоторый свет.

Чемпэн, которого перенесли в его комнату слева от гостиной, как и Эдвардса, пришел уже в себя от испытанного. Он подробно изложил вчерашнее происшествие, беспокойство господина Кессельбаха, объявленный заранее визит человека, назвавшегося Полковником, рассказал наконец о нападении, которому они подверглись.

— Ага, ага! — воскликнул господин Формери, — значит, был сообщник! И вы слышали его имя… Вы говорите — Марко… Это очень важно. Когда в наших руках окажется сообщник, поиск быстро продвинется вперед…

— Да, но его нет у нас в руках, — заметил господин Ленорман.

— Посмотрим… Каждому овощу — свой сезон… И тогда, господин Чемпэн, этот Марко ушел сразу же после звонка господина Гуреля?

— Да, мы услышали, как он ушел.

— А после его ухода вы ничего не слышали?

— Да… Время от времени, но очень смутно… Дверь была закрыта…

— И что это было?

— Голоса… Эта личность…

— Называйте его по имени Арсен Люпэн.

— Арсен Люпэн, по-видимому, куда-то звонил.

— Прекрасно. Мы допросим служащую отеля, обеспечивающую телефонную связь с городом. Позднее вы услышали, как он, в свою очередь, ушел?

— Он убедился, что мы по-прежнему крепко связаны, и четверть часа спустя ушел, захлопнув за собой входную дверь.

— Да, тотчас после того, как совершил свое злодеяние. Отлично, отлично… Все складывается в единую цепь. А после?

— После этого мы уже ничего больше не слышали… Настала ночь, усталость навела на меня дремоту… То же самое было с Эдвардсом… И только сегодня утром…

— Да, я уже знаю… Ну что ж, дело движется неплохо. Все складывается в цепь…

И, отмечая этапы расследования таким тоном, словно каждый был важной победой над неизвестным преступником, он задумчиво перечислил:

— Сообщник… Телефон… Время преступления… Услышанные звуки… Хорошо… Очень хорошо… Остается установить мотивы преступления. В сущности, поскольку речь идет о Люпэне, мотивы тоже ясны. Господин Ленорман, не заметили ли вы следов взлома?

— Ни единого.

— Следовательно, похищено что-то, находившееся при жертве. Бумажник его нашли?

— Я оставил его в кармане жилета, — сказал Гурель.

Они перешли в гостиную, где господин Формери убедился, что в бумажнике были только визитные карточки и документы, удостоверяющие личность.

— Очень странно. Господин Чемпэн, не могли бы вы сказать, имел ли вчера при себе господин Кессельбах какую-либо сумму денег?

— Да. Накануне, то есть позавчера, в понедельник, мы побывали в Лионском кредитном банке, где господин Кессельбах арендовал сейф…

— Сейф в Лионском кредитном банке? Хорошо… Надо поискать и в этом направлении.

— И, уходя, господин Кессельбах открыл на себя счет, сняв с него пять тысяч франков кредитными билетами.

— Отлично. Теперь все ясно.

Чемпэн, однако, продолжал:

— Есть еще одно обстоятельство, господин следователь. Господин Кессельбах, в течение нескольких дней пребывавший в большой тревоге, — я говорил вам о ее причине, о проекте, которому он придавал исключительное значение, — господин Кессельбах особенно заботился о сохранности двух предметов; во-первых — шкатулки из черного дерева, которую он для верности положил в банковский сейф, а затем — небольшого конверта из черной кожи, в котором держал некоторые бумаги.

— И этот конверт?

— Перед приходом Люпэна он в моем присутствии положил его в эту дорожную сумку.

Господин Формери взял сумку; конверта в ней не оказалось. Он потер руки.

— Итак, все складывается в цепь… Нам известен виновник, условия и мотив преступления; дело не будет сложным. Мы с вами во всем согласны, не так ли, мсье Ленорман?

— Ни в чем.

Несколько минут в гостиной царило полное недоумение. Комиссар полиции прибыл, и за его спиной, несмотря на полицейских, охранявших дверь, толпа журналистов и гостиничного персонала ворвалась в вестибюль и не желала его покидать. Как ни была известна резкость шефа Сюрте, его суровость, порой доходившая до грубости, что послужило поводом для нескольких головомоек в высоких инстанциях, — неожиданный ответ Ленормана сбил всех с толку. Господин Формери выглядел особенно озадаченным.