Глэдис Митчелл - Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала

– Какова же эта версия, сэр? – уважительно поинтересовался сержант.

– Ну, на месте убийцы я бы определенно заполучил это самое кресло в качестве удобного средства транспортировки тела к озеру. Однако, если миссис Паддикет сказала нам правду, то подобную мысль придется выбросить из головы немедленно.

– Но она же не сказала нам правды! – возразил сержант.

– Да, мы верим, что не сказала. Но остается небольшой шанс, что так все и было. Эти старые дамы порой носятся с весьма странными идеями в их седых головах.

– Да. Но если это неправда, – продолжал настаивать сержант, – это означает, что она знает, кто убийца, и пытается прикрыть его, как мы уже говорили ранее.

– Сержант, – произнес Ричард Кауз от двери, – я так не считаю. Тетушке не известно, кто убийца, но она не хочет, чтобы вы, сотрудники полиции, это узнали. Тетушка думает, что, пока убийцу не обнаружили, она будет наслаждаться компанией репортеров, полиции и многочисленных зевак. Она нежится под светом софитов, который обеспечил ей этот случай, и мечтает оставаться там подольше. Так что не спешите, не подгоняйте свои мозговые извилины, я вас умоляю! Не лишайте старую даму удовольствия!

Он вошел в комнату, держа в одной руке большой нарцисс, а в другой – пучок ревеня. Попеременно и весьма деликатно он нюхал первый, а затем откусывал кусок от второго.

– Мистер Кауз, – сказал инспектор, когда Ричард сел, – я хочу, чтобы вы мне подробно рассказали о своих передвижениях в пятницу, восемнадцатого апреля, начиная с половины десятого.

Молодой человек задумался.

– В половине десятого я находился в библиотеке, – сообщил он. – Оставался там до половины одиннадцатого. Затем вернулся в свой домик с книгой, которую начал читать, и просидел там до половины двенадцатого, когда мой товарищ по несчастью, мистер Мальпас Йеомонд, пришел и лег спать. Сразу после полуночи я последовал его примеру. Проснулся чуть позднее шести часов утра в субботу, а еще я просыпался между часом и двумя ночи, а также между четырьмя и пятью.

– Видели вы или слышали что-нибудь, связанное с Хобсоном, когда находились в библиотеке? Ее окна выходят на водяной парк.

– Я слышал голос необразованного человека внизу, но был поглощен чтением и едва обратил на звуки внимание.

– Вы не выходили на террасу, чтобы разобраться в причинах переполоха?

– Да не было никакого переполоха. Пара минут воплей, и голоса больше не было слышно. Ушел ли тот человек или я настолько глубоко погрузился в текст, что перестал его замечать, ответить не могу. А еще, помню, в соседней комнате звучала граммофонная музыка, но заглушила ли она крики, я опять же сказать не в состоянии.

– Что вы читали, мистер Кауз?

– Я перечитывал Моммзена, его рассказ о падении Римской империи. Изумительная вещь, инспектор.

Блоксхэм согласился и, отпустив молодого человека, снова послал за Мальпасом Йеомондом. Того он спросил о часе, на который пришлось возвращение Ричарда Кауза в домик в ночь убийства.

– Я не знаю, – ответил Мальпас. – Он был на месте, когда я сам пришел примерно в одиннадцать двадцать.

– Покидал он домик еще той ночью?

– Я бы так не сказал. Зачем ему?

– Я вам скажу, – произнес инспектор и повел Мальпаса к двери.

Они вышли из главных дверей дома, оказались на террасе и спустились по ступенькам к недостроенному пруду для золотых рыбок, работы над которым прекратились после убийства. Инспектор и сержант откинули брезент, обнажив кровавые пятна на цементном дне бассейна.

– Здесь тело лежало некоторое время, – проговорил Блоксхэм, – и отсюда его требовалось доставить к пруду. Моя идея в том, что доставка была осуществлена с помощью кресла миссис Паддикет, и это кресло было замечено около часа ночи в субботу.

– Если вы спрашиваете меня, был ли Кауз в домике в час ночи, то я могу сразу ответить, что был! Как раз за несколько минут до часа он разбудил меня и сообщил, что ему показалось, будто кто-то стучит в дверь. Он открыл ее и выглянул, но никого не обнаружил, закрыл снова и отправился спать. Вскоре я заснул до рассвета, а когда открыл глаза, то Кауз уже вставал с постели.

Инспектор кивнул, поблагодарил, после чего Мальпас вернулся в дом, а полицейские двинулись в Макит-Лонгер.

– Есть кое-что, что я никак не могу ухватить, – печально сообщил Блоксхэм суперинтенданту в полицейском участке. – Посмотрите сюда, я изобразил все, согласно информации, которую удалось получить от этих людей, и дело выглядит так.

Он передал лист бумаги суперинтенданту, тот взглянул на него, а потом, нахмурившись, нагнулся поближе и проверил количество имен, написанных слева.

– Ты не добрался до того Херринга, как я вижу, – сказал он. – У меня есть жалоба на него, кстати. Он воровал кроликов.

Суперинтендант нашел документ и передал Блоксхэму, и тот изучил его. Вернув письмо, он произнес:

– Если это правда, то она либо исключает Херринга из числа подозреваемых в убийстве, либо подставляет его со всей определенностью. Я не говорил с ним просто потому, что до слуг руки пока не дошли. А руки не дошли, поскольку я не верю, что это совершил слуга. Убежден, что убийство было совершено кем-то, кто стоял на террасе и уронил нечто тяжелое и твердое на голову Хобсона, когда тот орал проклятия из водяного парка. Если вы взглянете на этот план… да, он ужасно груб, но он покажет все, что нужно.

Суперинтендант изучал положенные рядом список и план, пока Блоксхэм излагал свою версию.

– Хобсон стоял тут, где я поставил букву Х, – говорил он, – а убийца располагался выше, где У. Хобсон пришел к дому, полный гнева, он был сильно пьян и именно по этой причине промахивался мимо ступенек в темноте. Там было достаточно света в комнатах, которые выходят на террасу. У него сложилось впечатление, что его громкие проклятия были услышаны. Они и были услышаны. Некто вышел на террасу из одной комнаты и… уложил его с помощью камня или чего-то похожего. Три комнаты: гостиная, утренняя столовая и библиотека. В гостиной находились Мальпас, Фрэнсис и Присцилла Йеомонд, а также Селия Браун-Дженкинс. В утренней столовой сидела мисс Кэддик, вероятно, она всегда там отдыхает после обеда и до того момента, когда уходит в спальню. В столовой был Ричард Кауз, а в библиотеке – Клайв Браун-Дженкинс. Ну, первые четверо могут отвечать друг за друга…

– Обеспечить друг другу алиби, – усмехнулся суперинтендант.

– Да. Другие трое были поодиночке, по крайней мере некоторое время, так что виновен ли кто-то из них – вопрос для расследования. Остается мистер Энтони. Список позволяет понять, кто чем занимался в какое время. Конечно, все на основе их собственных показаний, которые я от них получил и скорректировал. Но я бы вернулся к Херрингу и к письму по поводу кроликов. Да, вы же видите, он вполне мог сделать это. Возможность такая имеется. И тогда он использовал всю эту затею с воровством у полковника Дигота как прикрытие.