Arthur Conan Doyle - Английский язык с Шерлоком Холмсом. Второй сборник рассказов (ASCII-IPA)

“You have followed me wonderfully (вы поразительно /точно/ проследили за ходом моих мыслей) !” I exclaimed (воскликнул я) .

“So far I could hardly have gone astray (до тех пор я едва ли мог сбиться с пути) . But now your thoughts went back to Beecher (но затем ваши мысли вернулись к Бичеру) , and you looked hard across (и вы стали пристально на него смотреть) as if you were studying the character in his features (будто изучая его характер по чертам лица) . Then your eyes ceased to pucker (затем вы перестали щуриться; to pucker — морщить/ся/, собирать/ся/ в складки) , but you continued to look across (но продолжали смотреть) , and your face was thoughtful (и ваше лицо было задумчивым) . You were recalling the incidents of Beecher’s career (вы вспоминали случаи из карьеры Бичера) . I was well aware that you could not do this without thinking of the mission (я вполне понимал, что вы не можете делать этого, не думая о той миссии) which he undertook on behalf of the North (которую он взял на себя от имени Севера; to undertake — предпринимать, совершать; брать на себя ответственность) at the time of the Civil War (во времена Гражданской войны /1861-1865/) , for I remember you expressing your passionate indignation at the way (поскольку я помню, что вы выразили свое горячее возмущение тем) in which he was received by the more turbulent of our people (как он был принят наиболее буйными из наших сограждан; turbulent — бурный, бушующий; буйный; беспокойный; непокорный) . You felt so strongly about it that I knew you could not think of Beecher without thinking of that also (вы столь близко приняли это к сердцу, столь живо показывали свое отношение к этому событию, что я понял, что вы не можете думать о Бичере, не думая /также/ об этом инциденте) .

behalf [bI'hA:f], recalling [rI'kO:lIN], Civil War [,sIv(@)l'wA:], turbulent ['t@:bjul@nt]

“You have followed me wonderfully!” I exclaimed.

“So far I could hardly have gone astray. But now your thoughts went back to Beecher, and you looked hard across as if you were studying the character in his features. Then your eyes ceased to pucker, but you continued to look across, and your face was thoughtful. You were recalling the incidents of Beecher’s career. I was well aware that you could not do this without thinking of the mission which he undertook on behalf of the North at the time of the Civil War, for I remember you expressing your passionate indignation at the way in which he was received by the more turbulent of our people. You felt so strongly about it that I knew you could not think of Beecher without thinking of that also.

“When a moment later I saw your eyes wander away from the picture (когда через минуту я увидел, что вы отводите взгляд от этого портрета; to wander — бродить; блуждать /о мыслях, взгляде и т. п./) , I suspected that your mind had now turned to the Civil War (я предположил, что теперь ваши мысли направлены на Гражданскую войну) , and when I observed that your lips set (а когда заметил, что ваши губы стиснуты) , your eyes sparkled (глаза сверкают) , and your hands clinched (а руки сжаты в кулаки) , I was positive that you were indeed thinking of the gallantry (я утвердился в мысли, что вы действительно думаете о том мужестве/отваге; positive — положительный; несомненный; совершенно ясный: positive proof — несомненное доказательство) which was shown by both sides in that desperate struggle (которое проявили обе стороны в этой отчаянной борьбе) . But then, again, your face grew sadder (но потом ваше лицо снова сделалось печальнее) ; you shook your head (вы покачали головой) . You were dwelling upon the sadness and horror and useless waste of life (вы размышляли о печали, страхе и бесполезной потере жизни = о напрасно загубленных жизнях; to dwell /up/on — подробно останавливаться, задерживаться /на каком-либо вопросе и т. д./; waste — растрата; расточительство; излишняя, ненужная трата; потеря, убыль; убыток, ущерб) . Your hand stole towards your own old wound (вы медленно, непроизвольно прикоснулись к своей собственной старой ране; to steal — воровать; красться, прокрадываться; скользнуть /куда-либо/) , and a smile quivered on your lips (и на ваших губах дрогнула улыбка; to quiver — дрожать мелкой дрожью; трястись; трепетать) , which showed me that the ridiculous side of this method of settling international questions had forced itself upon your mind (и это показало мне, что нелепая сторона данного способа решения международных проблем занимает ваши мысли: «проникла в ваш разум»; to force something upon somebody — навязывать что-либо кому-либо) . At this point I agreed with you that it was preposterous (здесь я согласился с вами, что это нелепо) , and was glad to find that all my deductions had been correct (и с радостью обнаружил, что все мои умозаключения были правильными) .”

gallantry ['g&l@ntrI], quivered ['kwIv@d], ridiculous [rI'dIkjul@s]

“When a moment later I saw your eyes wander away from the picture, I suspected that your mind had now turned to the Civil War, and when I observed that your lips set, your eyes sparkled, and your hands clinched, I was positive that you were indeed thinking of the gallantry which was shown by both sides in that desperate struggle. But then, again, your face grew sadder; you shook your head. You were dwelling upon the sadness and horror and useless waste of life. Your hand stole towards your own old wound, and a smile quivered on your lips, which showed me that the ridiculous side of this method of settling international questions had forced itself upon your mind. At this point I agreed with you that it was preposterous, and was glad to find that all my deductions had been correct.”

“Absolutely (совершенно) !” said I. “And now that you have explained it (/даже/ теперь, когда вы объяснили это) , I confess that I am as amazed as before (признаюсь, я так же изумлен, как и прежде) .”

“It was very superficial, my dear Watson, I assure you (мой дорогой Ватсон, это все было очень просто, уверяю вас; superficial — внешний, неглубокий, поверхностный) . I should not have intruded it upon your attention (я не стал бы вмешиваться в ваши мысли: «внимание») had you not shown some incredulity the other day (если бы недавно вы не выказали некоторую недоверчивость) . But the evening has brought a breeze with it (однако вечер принес с собой легкий ветерок) . What do you say to a ramble through London (что вы скажете насчет прогулки по Лондону; to ramble — гулять, бродить /без определенной цели/) ?”

I was weary of our little sitting-room and gladly acquiesced (я устал от нашей маленькой гостиной и с радостью согласился; weary — усталый, изнуренный, утомленный; изнывающий от скуки) . For three hours we strolled about together (три часа мы прогуливались вдвоем) , watching the ever-changing kaleidoscope of life (наблюдая за непрерывно меняющимся калейдоскопом жизни) as it ebbs and flows through Fleet Street and the Strand (стремительно текущей по Флит-стрит и Странду; ebb and flow — быстрая смена /настроения и т. п./; ebb — отлив; the Strand — Странд /одна из главных улиц в центральной части Лондона/) . His characteristic talk (характерная для Холмса речь) , with its keen observance of detail and subtle power of inference (с присущей ей проницательной внимательностью к деталям и c искусной способностью делать выводы; keen — острый, глубокий; проницательный; subtle — неуловимый, тонкий; ловкий, искусный, проницательный) held me amused and enthralled (была очень интересной и поглотила мое внимание; to hold — держать; сохранять, удерживать /в каком-либо состоянии/; овладевать /вниманием/; to amuse — развлекать, занимать внимание /кого-либо/; to enthrall — очаровывать, увлекать, захватывать) . It was ten o’clock before we reached Baker Street again (было десять часов, когда мы дошли до Бейкер-стрит) . A brougham was waiting at our door (у наших дверей ждал экипаж; brougham — одноконная двухместная или четырехместная карета) .

acquiesced [,&kwI'est], kaleidoscope [k@'laId@sk@up], subtle [sVtl], enthralled [In'TrO:ld], brougham ['bru:@m]

“Absolutely!” said I. “And now that you have explained it, I confess that I am as amazed as before.”

“It was very superficial, my dear Watson, I assure you. I should not have intruded it upon your attention had you not shown some incredulity the other day. But the evening has brought a breeze with it. What do you say to a ramble through London?”

I was weary of our little sitting-room and gladly acquiesced. For three hours we strolled about together, watching the ever-changing kaleidoscope of life as it ebbs and flows through Fleet Street and the Strand. His characteristic talk, with its keen observance of detail and subtle power of inference held me amused and enthralled. It was ten o’clock before we reached Baker Street again. A brougham was waiting at our door.