Михаил Русов - Спасти Спасителя

Картина взята с сайта музея: https://www.museodelprado.es/en/the-collection/art-work/pieta/58803f48-3ae7-40ce-9811-ee3e878f1a81

Часть 1

Алексей Нилов

Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу,

Утратив правый путь во тьме долины…

А.Данте «Божественная комедия»

старший оперуполномоченный Алексей Нилов всегда приходил на работу пораньше.

В ясный день он ненадолго задерживался во дворе отделения, чтобы полюбоваться голубым небом и скользящими по небу облачка, подкрашенные в розовый цвет лучами рассветного солнца.

Он без всякого желания заходил в свой кабинет, заставленный старой канцелярской мебелью. За оконными стеклами, мутными, немытыми несколько лет небо в любое время дня выглядело грязно-серым.

Этот рабочий день начался с просмотра фотографии с последнего места преступления.

На первом фото: труп на полу в роскошной комнате, голова убитого в луже крови. Следы мозгового вещества на дорогих обоях. Квартира разгромлена преступниками в бессильной ярости. Они не нашли никаких ценностей в доме – все деньги убитый вкладывал в развитие бизнеса.

Нилов перевел взгляд на репродукцию картины, висевшую над его столом. Глядя на эту картину, он отвлекался от реальности и совершал путешествие во времени, становясь свидетелем, почти участником самой главной трагедии в истории человечества.

На картине мать поддерживает тело умершего сына. Она вглядывается в его лицо, пытаясь принять неотвратимое. Раны от тернового венца еще кровоточат.

Нилов нашел эту репродукцию на чердаке старого деревенского дома, принадлежавшего его покойному деду, сельскому учителю. Дом пришлось продать: далеко было ездить, а присматривать за ним было некому. Местный фермер согласился купить его за символическую плату.

– Но освободите дом от хлама, – потребовал он.

Хламом он посчитал не только старенькую мебель и посуду, но и многочисленные журналы и книги, которые заполняли не только шкафы, но и чердак. Дед был страстным библиофилом, порой жил впроголодь, чтобы выгадать на литературную новинку.

Нилов был другого мнения о дедушкином наследстве. Но куда было деть все это богатство? Он не мог перевезти все книги в свою городскую полуторную квартиру: там просто не было для них места. Отдать книги и журналы соседям и родственникам деда? Но это были люди простые, не обремененные духовными запросами. Журналы и книги с заумными названиями, по их представлениям, годятся только на растопку.

Алексей попробовал договориться с сельской библиотекой и передать ей книги в дар. Но заведующая библиотекой, худая, неухоженная женщина, категорически отказалась: «Как это даром?? Нет, нет, не могу. Неприятности не оберешься. Как я это все оформлю? Мне нужны какие-нибудь документы. Я не могу взять на себя такую ответственность».

Нилову поехал в райцентр, отсидел очередь в районо. И какая-то чиновница, солидная, уверенная в себе дама, выслушала его и дала письменное разрешение: сельской библиотеке книги в дар принять.

Алексей с тяжелым сердцем перебирал дедушкино богатство. Он понимал, что в старенькой библиотеке его, вероятно, ждет незавидная судьба. Попылятся книги на полках до очередного списания, а потом отправят их в макулатуру. И он постарался забрать с собой самое ценное.

И вот тогда среди разрозненных журнальных листов он увидел эту картину. Первое впечатление от нее было такой силы, словно его ударили в сердце! Изображенные на ней мать и сын были похожи на простых крестьян. Но следы от тернового венца на голове мужчины придавал этой картине другой – высший смысл. Богоматерь всматривалась в лицо умершего в страданиях сына. Не было в этой картине ничего о будущем вознесении и бессмертии. Мертвый, его мать и ее безграничное горе.

Нижний край листа был оборван, и он не узнал имени автора. Сюжет – «Пьетта» – оплакивание Иисуса. Отсутствие имени художника придало картине загадочность.

Он повесил репродукцию над своим рабочим столом: несмотря на изображенное горе, она возвращала ему душевные силы. Он знал: любовь матери воскресит сына.

А ему, старшему следователю «убойного» отдела, ох, как нужны были минуты душевного отдыха.

Он постоянно видел мертвых! Смерть равнодушно уравнивает всех: владельцев пенхаусе и «Лексусов» и живущих в квартирах с ободранным линолеумом и просиженными диванами, заваленными грязным тряпьем. И тех, кто ютится в подворотнях и у мусорных контейнерах.

За столько лет работы он привык к виду смерти и страданий, но бывали случаи, которые долго не уходили из памяти.

Но это были не ужасающие своим безобразием смертельные раны. Навсегда запомнился пушистый игрушечный зайчик с жизнерадостно распахнутыми пластмассовыми глазками, перепачканный кровью своей хозяйки – пятилетней девочки, убитой отцом, потерявшим рассудок из-за банкротства

Или залитые кровью позолоченные переплеты старинных книг в кабинете, в котором озверевший от ломки внук забил деда-профессора ножкой от стула.

А как остро пронзило ему душу возмущение, когда он увидел в изгвазданной квартире алкоголиков, в туалете с не закрывающейся дверью, пачку репродукций живописи Возрождения, разорванных на квадратики и сложенных на бочке унитаза. Люди лицами мадонн задницу вытирали! В такие минуты он начинал презирать людей… Человечество…

И оно этого заслуживало! Причиной самых жестоких преступлений обычно были самые примитивные страсти – злоба, жадность, зависть, ревность. А случалось, люди убивали друг друга просто так, по пьяной, мутной дури. За недолитый стакан, за непонравившуюся шутку, за грошовый должок, за косой взгляд, который мог просто привидеться в пьяном угаре. Были у него случаи, когда убийца так не смог вспомнить, за что убил человека?

Нилов замечал, как год от года накапливалась душевная усталость, с которой все труднее было справиться. Он уже не пытался, как в первые годы работы разбираться в мотивах преступления. Он знал, что они ничтожны и однотипны.

Часто ему хватало одного допроса подозреваемого, чтобы получить признание. У него были высокие результаты по раскрываемости. Но чем выше был его профессионализм, тем неинтереснее становилось для него дело, которым он занимался.

Иногда он погружался в апатию: задумывался о том, что растрачивает жизнь на бессмысленное дело – невозможно полностью очистить мир от скверны. Он казался себе ассенизатором, опустившим в отхожую яму трубу и, преодолевая отвращение к мерзко пахнущей жидкости. Он качает отходы человеческого бытия, а они обдают его своими миазмами. Он задыхается, но отойти он трубы не имеет права. А яма – бездонна.