Джон Карр - Спящий сфинкс

– А если я сам скажу тебе? – заявил майор.

– То есть как это?

– Она, случайно, не говорила, что считает смерть Марго неестественной?

Бледные вечерние звезды над садом заглядывали в окно. Торли и Холден застыли в молчании. Наконец Дональд продолжил:

– Скажи, Торли, даже если бы Силия совершенно обезумела, – Дон передернулся от этой мысли, – почему ты так беспокоишься по поводу нашей встречи? В конце концов, я ведь старый друг вашей семьи и не могу причинить ей вреда. Или ты уверен, что Силия вовсе не сошла с ума, а просто говорит правду о смерти Марго? И ты боишься, что я поддержу ее? – Холден приблизился на несколько шагов. – Послушай, Торли, а ведь ты прав. Я действительно поддержу ее. И если ты попытаешься строить против Силии козни, то берегись! Это всего лишь маленькое дружеское предупреждение.

Приятель отвернулся, и его ответ прозвучал почти жалобно:

– А ты изменился!

– Я изменился?! – удивленно воскликнул Дон. – А ты сам…

– Изменился?! – Марш был удивлен не меньше. – Не думаю. Я по-прежнему удачливый бизнесмен, и, если у нас с тобой, старина, дойдет до… разногласий, мы еще посмотрим, кто одержит победу: мастер виртуозных комбинаций, – он самодовольно похлопал себя по груди, – или ты. – Торли прервал свой эмоциональный монолог и закончил смущенно: – Только ты должен понять, хотя бы ради нашей давней дружбы, что несправедлив ко мне.

– Неужели? Если бы я мог надеяться, что это правда!

– Это действительно так, Дон. – Приятель замялся. – Тебе и в самом деле необходимо знать, почему я пока против вашей встречи с Силией?

– Разумеется, – отозвался Холден. – Ну и почему же?

– Дело в том, что Силия почти забыла тебя.

Это были единственные слова, способные выбить у Холдена почву из-под ног. Торли проговорил сочувственно:

– Дон, давай смотреть правде в глаза. – Подойдя ближе, он положил руку на плечо Дональда. – Когда-то Силия очень любила тебя. Ты, насколько я понял из рассказа Марго, сначала ухаживал за нею, а потом вдруг предложил больше не касаться этой темы.

– Я был законченным кретином! – воскликнул Дон.

Собеседник пожал плечами:

– Очень возможно. Хотя я с тобой не согласен. Но дело в том, что ты предоставил ей достаточно времени, чтобы забыть тебя. Представляешь, что может случиться, если ты вдруг объявишься?

– Но почему непременно должно что-то случиться? – упрямо произнес Дональд.

– Силия находится в довольно серьезном душевном разладе, – менторским тоном начал Марш. – Погоди, я вижу, ты не веришь! Но можешь ты хотя бы понять, что смерть Марго стала для нее страшным ударом? Ты же помнишь, она обожала Марго!

Холден не мог не признать правоты этих слов.

– Да, Марго всегда была для нее чем-то вроде идола.

– А сколько раз ты виделся с Силией после начала войны? – поинтересовался Торли.

– С сорокового года только дважды, – вздохнул Дональд. – Потом Глибширский отослали в Африку, а в сорок третьем я уже выполнял спецзадания для разведки. Я ведь лингвист, ты же знаешь. И…

– Вот видишь? С сорокового года только дважды, – сочувственно усмехнулся собеседник. – Пойми, Дон, Силия сейчас не в себе. Ты наверняка знаешь, что «вторая мамочка» беспокоилась за нее еще с детских лет. Скажу честно, Дон. Если ты, воскреснув из мертвых, попытаешься оживить в ней прежние чувства теперь, когда она уже забыла тебя, я не отвечаю за последствия. Ты способен это понять?

– А что мне еще остается?

– К счастью, как я уже сказал, Силии не будет весь вечер. Но взгляни на дверь и представь себе ее потрясение, если она неожиданно вернется и внезапно увидит здесь тебя. Если ты еще дорожишь ею, Дон… Если ты дорожишь хоть чем-нибудь! Пожалуйста, не рискуй!

Холден схватился за голову:

– Но… Что ты хочешь от меня? Что я должен сделать?

– Уйти, – твердо сказал Торли.

– Уйти?!

– Да. По той же лестнице, через балкон. Тем же путем, каким ты явился, когда мы с Дорис приняли тебя за пр… – По некотором размышлении Маршу не понравилось слово «призрак». Молча он посмотрел через плечо в окно. – Странно. Мне послышались шаги. Должно быть, померещилось. – Повернувшись, он взял Холдена за руку. – Уходи, Дон. Ты сам во всем виноват. Не думаю, что Силия обрадуется твоему возвращению. У тебя были неплохие шансы, но ты все испортил.

– Так случилось потому… – начал оправдываться Дональд.

– Знаю, – оборвал его Марш. – Потому что ты зарабатывал гроши. Я уважаю тебя за этот поступок. Но она восприняла твои слова как пощечину. Сейчас она забыла тебя, но представь, что может произойти, если…

Торли вдруг замолчал. Отпустив руку Дональда, он смотрел мимо него, в сторону двери. Выражение лица приятеля заставило Холдена обернуться.

Тем временем дверь отворилась и в комнату вошла Силия.

Дверь, расположенная в правом углу комнаты, напротив окна, открывалась внутрь. Силия еще сжимала дверную ручку, когда яркий свет из холла, ворвавшийся в комнату, окружил сиянием ее фигуру. Позже Дон припомнил, как Силия, словно пытаясь оправдать свой приход или предупредить кого-то в комнате, с порога торопливо заговорила:

– Кажется, я забыла здесь свою сумочку. Решила прогуляться по парку и…

В это мгновение она увидела Холдена. В комнате повисла тишина. Все трое замерли, как парализованные. В некотором смысле это можно было назвать правдой, особенно что Холден сейчас не мог бы произнести ни слова, даже ради спасения собственной жизни. Он кожей ощущал свет настольной лампы, заливающий его лицо, словно это были потоки обжигающего жара. Дональд чувствовал себя кроликом, попавшим в ловушку, неспособным ускользнуть и раствориться в сумерках.

После множества дней и ночей, заполненных лишь грезами, перед ним стояла Силия из плоти и крови. И она нисколько не изменилась. Широкий лоб, изящные дуги бровей над серыми мечтательными глазами, маленький носик, легкий изгиб уголка губ, словно выражающий недоумение перед несовершенством мира, и прямые каштановые волосы, при чесанные на косой пробор и свободно спадающие на спину. Все та же (слава богу!) нежно-розовая кожа, свойственная лишь здоровым.

Человеческая память склонна к исполнению реальности, и мы всегда ожидаем от нее какой-нибудь каверзы. В глубине души мы, вопреки надежде, не верим, что реальная встреча окажется ярче воображаемой. Но для Холдена все было по-другому. Все было гораздо глубже, острее и мучительнее, чем он мог представить. Только бы все не разрушить! Только бы не обидеть Силию внезапно… Секунды неумолимо бежали. Холдену так много хотелось сказать в эти уже упущенные мгновения! Силия неподвижно стояла, так и держась за дверную ручку, – стройная, в белом платье и красных туфлях на босу ногу. Потом она заговорила: