Рекс Стаут - Успеть до полуночи

– Да.

– Хотя мои клиенты полагают… более того, они убеждены, что вчера мистер Далманн показал просто лист бумаги, он попросту всех разыграл, и таким образом, никто из вас не мог получить ответы. Есть ли у вас что на это возразить?

– Нет.

– Вы согласны со мной?

– Да.

– В таком случае вы сказали в полиции, что, когда мистер Далманн показал всем тот листок, вы посчитали это шуткой, и следовательно, абсурдно подозревать вас в том, что вы могли бы последовать за ним, войти в его квартиру и там убить, поставив себе целью завладеть ответами. И поэтому вас нужно исключить из числа подозреваемых… Арчи, ты звонил мне из аптеки на углу. Ты кого-нибудь заметил?

– Да, сэр. Арта Уиппла. Он приходил сюда, когда вы вели дело Хеллера.

– Расскажи подробнее миссис Уилок.

Мы с ним обменялись взглядами.

– Я ждал вас у дома, – начал я, – и видел, как вы пришли и как за вами шел детектив из отдела убийств. Мы с ним знакомы, так что перебросились парой слов. Когда пойдете обратно, может, заметите: примерно той же комплекции, что и я, тяжеловатая походка, одет в темно-серый костюм и темно-серую фетровую шляпу с опущенными полями.

– Он следил за мной?

– Так точно.

Она перевела взгляд с меня на Вулфа:

– Вот как они со мной.

Левая рука у нее снова начала трястись, и миссис Уилок обхватила пальцы правой рукой и крепко стиснула.

Вулф закрыл глаза, вероятно, чтобы не увидеть еще раз ее языка. Но тут она вдруг поднялась и спросила, нельзя ли воспользоваться ванной.

Я сказал: конечно – встал и открыл малозаметную дверь в дальнем углу кабинета, за моим столом слева.

Миссис Уилок провела там добрую четверть часа, не издав при этом ни звука. Перегородка у нас, как все внутренние стены на первом этаже, звуконепроницаемая, но у меня слух острый, а я ничего не услышал. Я сказал что-то на этот счет Вулфу, но тот только хмыкнул. Через некоторое время он бросил взгляд на часы: без двадцати четыре. С тех пор он вскидывал на них глаза каждые две минуты. Ровно в четыре Вулф поднимается к своим орхидеям. До четырех оставалось девять минут, когда дверь из ванной открылась.

– Прошу прощения, – подойдя к Вулфу, сказала миссис Уилок своим низким, ровным голосом. – Пришлось принять лекарство. Кормят в отеле хорошо, но я там есть не могу. Все это время я почти ничего не ела. Но вы, наверное, хотели сказать мне еще что-то?

– Молочный тост, – ворчливо произнес Вулф. – Мой повар Фриц Бреннер делает их потрясающе. Сядьте.

– Я не смогу его съесть. В самом деле.

– Тогда горячий бульон. Домашний. Будет готов через восемь минут. Мне сейчас нужно вас покинуть, но мистер Гудвин…

– Не могу. Я должна вернуться в отель, чтобы поговорить с остальными о мисс Фрейзи… Думаю, да… Нет, обдумаю в автобусе. Это все-таки жульничество.

Она сняла со спинки кресла свое пальто, а я подошел и подержал его, чтобы она оделась.

Зная, что в это время дня на остановках толпы народа, а также твердо уверенный в том, что это не разорит ЛБА, я заставил ее взять доллар на такси, который она не хотела брать, пока я не пообещал внести его в список расходов. Когда я запер за ней дверь, Вулф уже входил в лифт.

– Ответы ты положил в сейф, – констатировал он.

– Да, сэр, во внутреннее отделение. По телефону я уже доложил, что присутствовали Бафф, О’Гарро и Тэлботт Хири, но не сказал, что до дома меня подвез на такси Хири и предлагал двадцать баксов, чтобы я впустил его в дом и он немедленно поговорил бы с вами. Я сказал…

– Дословно, пожалуйста.

Я передал разговор дословно, и это было вроде разминки, учитывая, что вечером он потребует дословную запись всех бесед за весь день, с пятью или шестью посетителями, и я ему ее представлю. От себя я добавил:

– Так, в скобках: Хири со мной не справится, только разве что позовет еще кого-нибудь, чтобы меня держать. Не хотите ли, чтобы я ему где-нибудь вмазал?

Он сказал, что нет, Хири подождет, вошел в лифт и поехал вверх, а я пошел в кабинет.

У меня оставалось несколько еще не сделанных дел, и пора было напечатать беседы с мисс Фрейзи и миссис Уилок. Не то чтобы я считал, что в них может оказаться нечто важное. Я прекрасно знал, что Вулф всего лишь закидывает удочки в надежде случайно выловить факт или какое-то слово, которое даст толчок для расследования, так как метод этот срабатывал множество раз и приносил фантастические плоды, но тут от гения требовалась не менее фантастическая скорость. Финалистов у нас пятеро, и на каждого нужно время, а времени было в обрез. Вулф должен был успеть до полуночи двадцатого апреля.

Я уже наполовину напечатал беседу с Фрейзи, когда зазвонил телефон.

– Кабинет Ниро Вулфа, говорит Арчи Гудвин, – сняв трубку, сказал я.

Мужской голос произнес:

– Мне нужно поговорить с мистером Вулфом. Это Патрик О’Гарро.

Они явно плевали на традиции. Эти слова мистер О’Гарро должен был сказать своей секретарше, а та должна была дозвониться до меня и минут пять уламывать, чтобы я позвал к телефону Вулфа. Единственное, чем это можно было объяснить, – это тем, что играли они на грани фола, и никто, даже секретарши, не знали про Ниро Вулфа.

– Он занят, – ответил я, – хотя, если я попробую отвлечь его ради телефонного звонка, может и получиться. Хотите использовать меня как передаточное устройство?

– Я хочу спросить, продвинулся ли он в расследовании хоть сколько-нибудь?

– Разве что в своих умозаключениях. Он же сказал, чтобы звонили вечером. Он встретился только с мисс Фрейзи и миссис Уилок. Как насчет остальных?

– Потому я и звоню. Сьюзен Тешер явится в шесть, Хэролд Роллинз – в семь, но Янгер не приедет. Он лежит в номере с приступом аритмии. От окружного прокурора его привезла «скорая помощь». От больницы он отказался. Его осмотрел мой врач, сказал, что ничего серьезного.

Я обещал передать это Вулфу и записал гостиничный номер Янгера. Попрощавшись, я снял трубку внутреннего телефона и позвонил в оранжерею.

– Да? – рявкнул в трубку Вулф.

– Только что звонил О’Гарро. Одна придет в шесть, другой в семь, а Филипу Янгеру в окружной прокуратуре стало плохо с сердцем, приступ аритмии, так что он лежит в номере. Должен ли я навестить больного?

– Вернись к шести.

Я сказал, что понял, и в трубке загудело.

Я задержался лишь на пару минут. После одного случая много лет назад я дал себе слово никогда не идти без оружия по делу, связанному с убийством, хотя на этот раз мы занимались не убийством, а всего лишь пытались вычислить вора. Потому я постоял немного, раздумывая, решил, что разницы никакой, достал из стола кобуру, надел, достал оттуда же свой «марли» 32-го калибра, зарядил, сунул в кобуру, вышел в прихожую и крикнул Фрицу, чтобы тот запер за мной дверь.