Ирина Ребони - Подруги

После его возвращения все вернулось на круги своя. Учеба, дом, подготовка к очередной выставке. На предыдущей мои работы специальными призами не были отмечены, но я была упомянута в списке перспективных молодых художников. В этот раз я рассчитывала на большее. Бабушкино состояние оставалось стабильным. Улучшения не было, но и хуже не становилось. Олег начал по этому поводу нервничать.

– Так не может продолжаться вечно! – возмущался он. – Нужно что-то предпринимать!

– Что именно?

– Я тебе говорил!

В ответ я лишь тяжело вздыхала. Такие разговоры ужасно меня напрягали, так как я не видела выхода. Всю жизнь я принимала бабушкину любовь и заботу, теперь настала моя очередь отплатить ей тем же. Но подчас мне так хотелось пренебречь чувством долга и сбежать к любимому! Впрочем, минуты слабости случались нечасто. А наши отношения с Олегом постепенно становились более отчужденными. Новый год мы встречали врозь. Олег не был особо близок со своей матерью. Хотя жили в одном городе, общались они нечасто. В самом начале он нас познакомил, но симпатии между нами не возникло. А тут выяснилось, что к ней приезжают родственники с Дальнего Востока, и Олега обязали присутствовать на семейном мероприятии. Во всяком случае, именно так он преподнес эти новости. Мне же не с кем было оставить бабушку. У всех были свои планы. Мария Сергеевна собиралась отмечать праздник с семьей своей сестры, тетя Аня у себя, подруги – в студенческих компаниях, каждая в своей, но вечером забежали ко мне поздравить и вручить подарки. Только верный Женька остался со мной. В полночь мы открыли шампанское, даже бабушка смочила в нем губы.

Олег приехал меня поздравить с Новым Годом только второго – красивый, любимый, обаятельный, с подарками и цветами, но где-то в глубине души у меня затаилась обида. Даже совместная ночь этого не изменила. А вскоре он уехал с друзьями в Австрию – кататься на лыжах. Я даже не стала интересоваться, с кем именно он будет проводить время. Он ежедневно звонил оттуда, был ласков и заботлив, пусть и на расстоянии, и я почти не обижалась на него. Маринка говорила:

– Ника, ты дура! Я удивляюсь, что он до сих пор тебя не бросил. Мужики существа эгоистичные, а ты о его интересах совсем не думаешь.

– И что ты предлагаешь? Сдать бабушку в богадельню?

Она молчала, прекрасно зная, что я этого не сделаю. После возвращения Олега из Австрии все вроде бы наладилось, то есть осталось по-прежнему – будни врозь, выходные вместе. Как-то тетя Аня простудилась и не смогла приехать. Я думала, что Олег навестит меня, но он этого не сделал, как-то отговорившись. Я пыталась оправдать его, хотя до конца не понимала мотивов его поступков. Если бы я оказалась на его месте, то во всем постаралась бы ему помочь. Спала бы не только на узкой койке, даже на полу, но его бы не бросила. Но он не я. Каждый чувствует и поступает по-своему, с этим приходится считаться. А я так его любила, что о разрыве и думать не хотела.

В следующие выходные тетя Аня приехала, и все пошло по-старому. Но ничто не длится вечно. Как-то в воскресенье, когда я уже собиралась покинуть квартиру Олега, раздался звонок тети Ани.

– Вероника, Кате стало плохо! Я вызвала скорую помощь. Кажется, повторный удар.

Меня затрясло, губы задергались. Олег сразу понял, в чем дело, и помог мне собраться, после чего быстро довез до дома. Я взбежала на третий этаж, не дожидаясь лифта. В квартире уже суетились врачи, ставили бабушке капельницу. Олег прошел в мастерскую, чтобы не путаться под ногами. Часа два с ней что-то делали. В конце концов, решили, что везти в больницу в таком состоянии слишком рискованно. Обещали через пару часов подъехать и проверить ее состояние. Тетя Аня заторопилась домой. Последний автобус в деревню уходил в шесть часов. Для того, чтобы на него попасть, нужно было успеть на электричку в четыре сорок. Олег вызвался довезти ее до вокзала. Я благодарно ему улыбнулась. Тете Ане обязательно нужно было успеть на последний автобус. Если она сегодня не попадет домой, то ее алкоголик, как она называла мужа, завтра не пойдет на работу, а тогда будет обеспечена неделя беспробудного пьянства.

Когда врачи ушли, я села на стул возле бабушкиной кровати и взяла ее за безжизненную руку. Мне было страшно. Я чувствовала, что бабушка ускользает, но я не могла с этим смириться. Несмотря на ее длительную болезнь, я оказалась не готова к ее уходу, поэтому постоянно что-то говорила, пытаясь удержать ее, хотя бы еще чуть-чуть. Вскоре позвонил Олег и сообщил, что тетя Аня успела на электричку, после чего, как бы между прочим, осведомился:

– Тебе моя помощь нужна?

Я едва не разрыдалась от его вопроса. Нельзя же быть таким бесчувственным! Бабушку полностью парализовало. Она не могла ни двигаться, ни говорить и, как предполагали врачи, уже ничего не соображала. Практическая помощь мне была не нужна, но я очень нуждалась в моральной поддержке. Он этого не понимал или не хотел понимать, поэтому я просто буркнула: «Сама справлюсь» и повесила трубку. Он не перезвонил и не приехал. Потом появилась скорая помощь, та же самая бригада, что и в прошлый раз. Ее опять осмотрели и пришли к выводу, что состояние стабилизировалось, а транспортировка в больницу по-прежнему нежелательна. После их ухода я просто впала в транс от горя. Из этого состояния меня вывел Женькин звонок. Он знал, что по воскресеньям я возвращаюсь от Олега после обеда.

– Как себя чувствует Екатерина Петровна? – спросил он.

Я в ответ разрыдалась, и через десять минут Женька уже был у меня. И именно он держал меня за руку, вытирал мои слезы, и на его плече я изливала свое горе. Он ушел от меня среди ночи, когда я поняла, что больше не могу держаться на ногах. Утром пришел врач из поликлиники. Бабушка была вся из себя заслуженная – заслуженный работник культуры, почетный гражданин города, ветеран труда и т.д. и т.п. Может, поэтому медицинские работники и социальные службы отнеслись к ней так внимательно. Ей провели обследование на дому, постоянно приходили различные специалисты, два раза в день ей ставили капельницы. Вывод был таким: состояние стабильное, сердце работает без перебоев, глотательные и выделительные функции сохранены. При таком раскладе можно прожить дни, месяцы, а при хорошем уходе и соответствующей медицинской поддержке даже годы. Я уже не знала, радует ли меня такой прогноз, так как о выздоровлении или хотя бы заметном улучшении речи не шло.

Целую неделю я не выходила из квартиры, боясь по возвращении не застать бабушку в живых. Но вскоре я и к этой ситуации привыкла. Мария Сергеевна вступила в строй, а я вернулась к учебе. Я уже предвкушала встречу с Олегом в выходные в его квартире, когда на нашу семью обрушилась новая беда. Муж тети Ани, в конце концов, допился до того, что у него отказали почки. Его положили в больницу, и тетя Аня теперь не отходила от его койки. Через две недели его выписали домой – умирать.