Елена Котляр - Приговорённые

Домой Игорь вернулся совсем другим человеком. Нервным стал, каждое слово в свой адрес воспринимал болезненно. С родителями постоянно конфликтовал, на отца руку поднимать стал, а дальше – хуже. Оказалось, что с Чеченской войны Игорь привез домой два десятка патронов от автомата Калашникова. Сувениры делать из них собирался. Вот эти самые патроны сотрудники полиции и изъяли у них дома. Уголовное дело в отношении Игоря возбудили. В итоге приговорили его к двум годам лишения свободы. Когда он освободился из мест заключения, заработав себе туберкулез, стало еще хуже. Пенсию по инвалидности Игорю дали мизерную, только на хлеб и воду. На работу его никто брать не хотел. Мало того, что инвалид, так еще и туберкулезник. Родители до последнего тянулись, помогали Игорю, лучшим специалистам показывали, лекарства ему дорогостоящие покупали. Все было напрасно. Игорь сорвался, погрузившись в беспробудное пьянство. Он неделями не появлялся дома. Сколько раз Максиму приходилось вытаскивать брата из притонов да подворотен, но Игорь снова и снова туда возвращался, говорил, что «не видит больше смысла в своем жалком существовании».

Несмотря ни на что, здоровья у Игоря оказалось предостаточно, чего нельзя сказать об их родителях. Сначала умер отец, а следом за ним и мать. Остался Игорь один в родительских трехкомнатных хоромах, расположенных в историческом центре Питера. Максим с братом жить не смог. Постоянные попойки, друзья-алкоголики. Квартира превратилась в склад стеклотары и мусора. Пришлось Максиму снять для себя другую квартиру. По мере возможности он продолжал помогать Игорю. Оплачивал коммунальные услуги, покупал для него продукты. Повлиять на брата Максиму никак не удавалось.

В последнее время к Игорю стали часто наведываться сотрудники УБОПа, пару раз его к себе в управление забирали. Сначала пытались его обвинить в угонах автотранспорта, совершаемых в составе какой-то бандитской группировки, но у них ничего не получилось, так как писать явки с повинной Игорь категорически отказался. Затем начали требовать, чтобы он рассказал, куда спрятал похищенное во время Чеченской войны оружие. Из УБОПа Игорь возвращался избитым. Узнав об этом, Максим пришел в отчаяние. Не было никаких угонов, никакого оружия. Только сотрудников УБОПа это нисколько не волновало.

Максим стал появляться дома как можно чаще. Выставлял собутыльников брата за порог, в квартире убирался. Надеялся привести квартиру в божеский вид. Максим думал, что если будет жить с братом, то и менты от него отстанут, увидят, что есть кому за Игоря заступиться, и не будут на него всякую понапраслину возводить.

Только вот появился у Игоря в последнее время собутыльник, от которого Максим никак не мог избавиться. Дружок армейский, непонятно откуда их адрес раздобывший. Здоровый, рослый, с жуткой рожей. На вид и не скажешь, что алкаш.

Стоило ему уйти на работу, как дружок тут как тут нарисовывался. Возвращался Максим домой вечером, а брат уже от водки в невменяемом состоянии пребывал. Бутылки пустые, закуска. Опять, значит, дружок приходил. Двери нараспашку, бери, что хочешь. Поговорить Максим с этим другом попытался, объяснить, что не нужно больше к ним с визитами приходить, но не тут-то было. Тот на него сам попер, претензии предъявлять начал, что в чужую жизнь без спроса лезет, и посоветовал убираться, пока цел. Больше всего Максима удивило то, что Игорь дружка своего поддержал.

Максим ушел. Обиделся. Он ведь тоже не железный. Четыре дня у брата не показывался, но потом все-таки решил сходить. Тревожно было за Игоря, не чужой ведь человек. Квартира встретила его темнотой и затхлым запахом. Раздвинув шторы и открыв окна, чтобы проветрить помещение, Максим осмотрелся. В квартире все было перевернуто, вещи из шкафов вытащены и разбросаны по полу. На кухонном столе остатки обсиженной мухами закуски. Игоря нигде не было. Решив, что, возможно, он вышел в магазин, Максим занялся уборкой. Собрал все пустые бутылки, остатки пищи и выбросил их в стоявший во дворе мусорный бак. Время шло, но брат не появлялся. Чувство тревоги не покидало Максима.

Он снова вышел во двор, надеясь, что Игорь, возможно, там. Двор оказался пустым. Никого, ни брата, ни его знакомых собутыльников, вообще никого. Совершив обход всех известных ему притонов, где обычно пропадал Игорь, Максим вернулся к нему на квартиру. На часах минуло два часа ночи. Уставший, голодный, Максим упал на кровать, не в силах ни раздеться, ни приготовить себе что-нибудь поесть. Никаких следов брата он не нашел. К своим бывшим знакомым Игорь уже давно не захаживал. Максим не отчаивался. В его списке осталось еще много мест, где мог находиться Игорь. Отделения полиции, больницы… всех нужно обзвонить. Выбившись из сил, Максим уснул.

Ударившаяся об оконное стекло птица разбудила его в восьмом часу утра. Разозлившись на себя за потерянное время, он судорожно схватил имевшийся в квартире телефон и по справочнику стал обзванивать все перечисленные учреждения. «Оболдин Игорь не поступал… Оболдин Игорь не доставлялся… Оболдин Игорь не задерживался…» Одно и то же, от звонка к звонку.

«Случилось что-то страшное!» – наконец сам себе признался Максим. Выбежав на лестничную площадку, он позвонил в двери соседней квартиры.

– Кто там? – раздался хриплый голос пожилой соседки.

– Это я, Максим Оболдин! Откройте, Инесса Рудольфовна! – прокричал он, надеясь, что глуховатая соседка его услышит.

– Максик, это ты? – переспросила соседка.

– Я, я, Инесса Рудольфовна! Откройте скорее! – умоляющим тоном произнес Максим. Однако женщина не спешила.

– Я не одета, Максик! Сейчас, погоди немного! – проскрипела она.

Минуты тянулись одна за другой. Максим прильнул ухом к двери Инессы Рудольфовны, пытаясь понять, что происходит в ее квартире. Казалось, прошло не менее получаса, когда, наконец, он услышал шаркающие шаги по коридору. Отстранившись, он стал ждать. Щелкнул один, второй замок, после чего двери немного приоткрылись и в проеме появилось лицо Инессы Рудольфовны. Убедившись, что за порогом стоит именно Максим Оболдин, Инесса Рудольфовна сняла с двери цепочку и наконец полностью открыла, представ перед ним во всем своем великолепии. На ней был видавший виды длинный пеньюар, на голове водружен свалявшийся и давно нечесаный парик, а в руке поеденный молью тканевый веер с японскими мотивами.

– Я вас слушаю, молодой человек! – монотонно произнесла Инесса Рудольфовна, наигранно обмахиваясь веером.

– Инесса Рудольфовна, вы не видели моего брата, Игоря? – подавляя нараставшее раздражение, промолвил Максим.

– Этого алкаша? Нет, я его сто лет не видела и еще бы столько же не видела! Другое дело – вы! Интеллигентный, приличный молодой человек! Вам я всегда рада! Может быть, чашечку кофею? – неожиданно предложила она.