Анри Магог - Тайна красного чемодана

Поэтому я постарался успокоить ее.

– Кому же я мог бы их показать?

– Как я могу знать? – пожала она плечами. – Вы так доверчивы.

– Я никому не показывал, будьте спокойны, – сказал я.

– Конечно, это пустяки, – произнесла она уже более спокойным голосом. – Но некоторые люди обладают особенной способностью воображать Бог знает какие вещи… Вы, например, что подумали?

– О чем? – спросил я.

– О словах, которые были написаны на оборотной стороне марок.

– Это меня, конечно, немного заинтриговало, – ответил я уклончиво. – Но я решил, что вы мне объясните, в чем дело.

– Конечно, и вы сразу увидите, что вся эта история не стоит того, чтобы волноваться.

– Я и не волновался, дорогая Софи.

– Неужели? – она посмотрела мне прямо в глаза. – Во всяком случае, вы подумали, что я веду шифрованную переписку.

– Этого нельзя отрицать, – улыбнулся я. – Мне только показалось странным, с кем вы могли вести подобного рода переписку.

– Это простое ребячество! – произнесла Софи. – Но вы угадали.

Мое сердце забилось сильнее.

– Значит, написанные на оборотной стороне марок слова были адресованы действительно вам? – спросил я дрожащим голосом.

– Нет. Я их писала сама.

Я бросил на нее полный ужаса взгляд. Это объяснение было хуже всего, что я мог ожидать.

– Не волнуйтесь напрасно, – продолжала Софи. – Я писала просто-напросто своей подруге по пансиону Сесилии Томази, которая живет теперь в Генуе.

Я вздохнул свободнее.

– Понимаете, мне она может писать все, что ей вздумается, так как моих писем никто не читает. Но у Сесилии очень строгая мать, и, чтобы иметь возможность свободно обмениваться мыслями, мы придумали этот способ переписки. Я пишу ей самые бессодержательные письма и вкладываю в конверт марки, якобы для ее коллекции.

– Это очень остроумно! – согласился я.

– Не правда ли? Это идея Сесилии.

Она замолчала и посмотрела на меня. Объяснение рассеяло часть моих подозрений, но далеко не все. Я дорого бы дал, чтобы иметь возможность задать ей вопрос, о чем именно писала она своей подруге и что означали два терзавшие меня слова: «раскаяние» и «преступный».

Она как будто прочла мои мысли.

– Вас, вероятно, интересует, о чем я могла писать Сесилии? – сказала она.

– Это меня не касается, – смущенно ответил я.

– Даже очень касается. Так как я писала именно о вас.

– Обо мне? – удивился я.

– Ну, конечно. Неужели вы не видели ваших инициалов?

– Тел… А. Б… – невольно повторил я написанное на марках.

– Ну, вот видите! Это должно было означать: телеграфируйте на имя госпожи Антонин Бонассу. Ага! теперь вы начинаете понимать.

Действительно, моя физиономия прояснилась. Для этого достаточно было одного сочетания слов «госпожа Антонин Бонассу».

– Слушайте дальше, – продолжала Софи. – Я сообщила Сесилии о нашей будущей свадьбе и посвятила ее в наш план – обвенчаться за границей. Кроме того, я подумала, что лучше всего будет избрать для этого Геную, и просила Сесилию помочь нам привести в исполнение этот замысел. Вы понимаете сами, что мне было нелегко написать ей об этом, так как многие отнесутся к моему поступку с совершенно справедливым неодобрением. Ведь в конце концов могут сказать, что я бежала с вами из дому. Это более чем легкомысленно. Кроме того, я должна бросить на произвол судьбы женщину, которой я все-таки многим обязана. Иногда я даже раскаиваюсь.

– Раскаиваетесь! – радостно воскликнул я.

– Постойте, – сказала вдруг молодая девушка, – я просто-напросто покажу вам черновик этого письма. Это будет лучше всего и избавит вас от необходимости ломать голову над каждым словом.

Она открыла висевшую у нее на руке сумочку и достала из нее клочок бумаги.

– Это совершенно лишнее, – запротестовал я из вежливости…

– Нет, нет, прочтите! – настойчиво произнесла Софи, передавая мне бумагу.

Мне пришлось уступить, и я прочел следующее: «У меня прекрасный план. Я не так глупа, чтобы пожертвовать собой ради госпожи Монпарно. Я буду венчаться в Марселе или в Генуе, если ты не откажешься мне помочь. Телеграфируй госпоже Антонин Бонассу. Иногда меня охватывает раскаяние. Успокой меня и скажи, что не считаешь мое поведение преступным».

Глубокое возмущение самим собой наполнило мою душу. Бедная Софи! Она только и думала о нашем будущем счастье, а я осмелился оскорбить ее самыми недостойными подозрениями.

– Теперь вы знаете все, – продолжала она, – и я могу быть спокойна. Поговорим о другом. Что с вами было за это время? Где вы пропадали? Да… Могу сообщить вам приятную новость. Страховое общество после многих отсрочек решило, наконец, выполнить свое обязательство. Я получила извещение, что на мое имя заготовлен чек, по предъявлению которого я могу получить двести тысяч франков в любом из городов, где мне будет угодно. Конечно, я выберу тот город, где мы поселимся после свадьбы, так как весь наш план остается без изменений, не правда ли?

– Конечно! – ответил я. – К сожалению, все, что я должен сообщить вам, далеко не так приятно.

– Неужели? – внезапно побледнела Софи.

– Судите сами. Мое положение становится все более и более тяжелым. Проклятый Дольчепиано устроил мне такую ловушку, что я окончательно потерял возможность выпутаться из этой ужасной истории.

– Что вы хотите сказать? Ради Бога, говорите скорей! – взмолилась Софи.

– События, несмотря на кажущийся застой, пошли необычайно быстрым ходом. Прежде всего, арестован Саргасс.

– Саргасс арестован! – воскликнула она.

– Да, вследствие протокола, подписанного мной, то есть Падди Вельгоном. Понимаете?

– Как вы могли сделать такую неосторожность? – взволнованно воскликнула Софи.

– Увы, ее сделали за меня, – печально произнес я. – Я подозреваю, что тут не обошлось без Дольчепиано.

– Но под каким же предлогом арестован Саргасс?

– Во-первых, как обвиняемый в покушении на мою жизнь. Он действительно хотел меня убить. А во-вторых, по делу об убийстве господина Монпарно.

– Его подозревают?

– В грабеже и сообщничестве. Удалось найти деньги и товар, бывший в красном чемодане.

– Неужели?

Молодая девушка была заметно взволнована. Я рассказал ей все, что произошло со времени нашего последнего свидания. Она слушала меня с глубоким интересом.

– Чего же, собственно, добивается этот Дольчепиано? – спросила она, когда я кончил свой рассказ.

– Кто знает? – пожал я плечами. – Может быть, он надеется воспользоваться арестом Саргасса и бежать. Другого объяснения нет. Но если у него такой расчет, он ошибется: Саргасс не будет молчать.

– Конечно, – согласилась Софи.

– Если ему только что-нибудь известно, – добавил я. – Но, вероятно, он в курсе дела. Итак, не сегодня завтра убийца господина Монпарно будет известен.