Анри Магог - Тайна красного чемодана

Я мысленно проклинал неосторожность Софи.

– А вы сами зачем везете меня в Марсель? – воскликнул я.

– Дорогой мистер Вельгон, у каждого из нас существуют свои маленькие тайны. И это очень печально, так как мы могли бы работать совместно. Но что делать, приходится с этим примириться.

Он взглянул на часы и продолжал:

– Вы спрашиваете, зачем я вас везу в Марсель, мистер Падди? Я вам это объясню. У нас достаточно времени для разговоров. Волей-неволей вы должны довольствоваться моим обществом. Не выходите из себя. Вы сами скоро поймете, почему мне так необходимо ваше присутствие.

– Сбросьте же, наконец, маску! – презрительно воскликнул я. – Довольно фиглярства! Я давно жду вашего выступления. Теперь этот момент настал. Не старайтесь лгать. Докажите мне открыто, что мы враги.

– Враги! – огорченным тоном повторил Дольчепиано. – Вы считаете меня своим врагом? Напрасно, мистер Вельгон. Когда все объяснится, вы увидите, как велика была ваша ошибка.

– Довольно! – Я не мог уже сдерживаться. – Избавьте меня, пожалуйста, от ваших уверений. Я мог поверить им три дня назад. Но с тех пор я понял, что вы из себя представляете.

– И могли убедиться в искренности моего расположения к вам, – с апломбом добавил итальянец.

– Хорошее расположение! – усмехнулся я. – Вероятно, благодаря этой самой искренности, вы и предали меня Саргассу.

– Я не предполагал, что вам грозит какая бы то ни было опасность, – искренне произнес он. – Вспомните жердь и мои предостережения. Я дал вам совет бежать после первого выстрела и не думал, что вы будете ожидать второго. Как бы то ни было, я все-таки вас спас.

– Допустим, но для чего? Чтобы сыграть со мной новую шутку? Что означала поданная вам от имени Падди Вельгона жалоба?

– Это вы узнаете потом, – загадочно произнес он.

– Опять отговорки. Но теперь вы от меня ими не отделаетесь. Вы думаете, я не понимаю, что вы преследуете меня по пятам, как злой дух…

– Меня огорчает ваша неблагодарность.

– Вы употребляете все усилия, чтобы затруднить мои розыски, помешать выполнению моих планов и не дать мне возможности найти убийц господина Монпарно.

– Я? О! как вы несправедливы, мистер Вельгон. Дольчепиано так часто и настойчиво произносил это имя, что я, наконец, не мог сдержать себя.

– Я вовсе не мистер Вельгон, – вырвалось у меня помимо моей воли.

– Напрасно, напрасно, мистер Вельгон, – шутливо произнес мой мучитель. – Теперь уже немного поздно желать сохранить инкогнито.

Я, конечно, не нашел нужным раскрыть ему свои карты.

– Каково бы ни было ваше мнение, я покорнейше прошу не называть меня больше этим именем, – сухо произнес я.

– Как вам будет угодно, – пожал он плечами. – Итак, господин… не знаю, как дальше, вы чрезвычайно несправедливы ко мне.

– Каким это образом?

– Очень просто. Вы должны были заметить, что я не только не мешал вашей работе, но, наоборот, делал все от меня зависящее, чтобы помочь вам осветить дело Монпарно.

– Неужели? – иронически заметил я.

– Разве не я нашел украденные вещи и арестовал вора?

– Это еще не имеет такого большого значения, – возразил я. – Вы отлично знаете, что господина Монпарно убил не Саргасс.

– Поэтому-то я и хочу докончить мою задачу, вернее, вашу задачу, дорогой… господин X! За этим только я и везу вас в Марсель. Я бы никогда не простил себе, если бы арестовал убийцу господина Монпарно не в вашем присутствии.

Его апломб начал производить на меня впечатление.

– Как! вы думаете?.. – начал я недоверчиво.

– Я думаю, что сообщник Саргасса, человек в блузе и сапогах на тонкой подошве, будет сегодня в Марселе. Прочтите еще раз эту телеграмму, мистер Падди, прочтите хорошенько! «А.Б. уехал из Генуи. В понедельник будет в Марселе».

Он торжествующе вертел перед моим лицом уже показанную им мне телеграмму.

Я вдруг почувствовал, как какая-то холодная волна залила мне сердце. А.Б. Марсель. Это были те самые слова, которые я прочел на марках, полученных, по словам госпожи Монпарно, Софи из Италии, что, однако, усиленно отрицала молодая девушка, уверяя меня, что, наоборот, она сама отсылает их в Геную.

Неужели она солгала? Неужели инициалы А. и Б. означали не меня, а совершенно другое лицо?

Но я сейчас же овладел собой. Насмешливая улыбка, с которой смотрел на меня Дольчепиано, вернула меня к действительности.

Сомнений не было. Он лгал и на этот раз, лгал по обыкновению, стараясь отравить мою душу ядом подозрений.

Но его старания были тщетны. Теперь я видел его насквозь и не мог уже подпасть под его влияние.

– Довольно лжи, Карло Дольчепиано! – холодно произнес я. – Вы меня не введете в заблуждение этой телеграммой, сфабрикованной вами самим на основании моих собственных рассказов. Я отлично знаю, кого подразумевают эти инициалы. Мало того, мне известно все содержание письма, написанного на оборотной стороне марок. Все это не имеет никакого отношения к убийству господина Монпарно. Если у вас нет другого основания тащить меня за собой в Марсель, откажитесь от своего намерения, так как я отлично знаю, где находится убийца и кто он. Сообщник Саргасса не кто иной, как вы сами, Карло Дольчепиано, и вас не спасут никакие ухищрения.

Я ожидал, что он выйдет из себя. Но он выслушал меня до конца, не переставая улыбаться. Этот человек действительно был для меня загадкой. Я не мог понять, что таилось за его улыбкой – страх, негодование или просто-напросто насмешка.

– Отвечайте же! – воскликнул я, изведенный его молчанием. – Разве вы не слышали моего обвинения?

– Бросим шутки! – сказал он вдруг серьезным тоном. – В данное время я ничего не могу вам ответить. Вы недостаточно хладнокровны, мистер Вельгон. Благодаря этому вы не можете уяснить себе положение вещей. Если бы вы постарались это сделать, я снял бы с вас эти не совсем удобные игрушки и попросту попросил бы вас иметь терпение и дать мне время доказать вам свою искренность.

– Говорите это другим, а не мне! – раздраженно воскликнул я.

– Вот видите! Поэтому пеняйте на себя. Вы сами виноваты, если я принужден принимать с вами несколько крутые меры. По приезде в Марсель я отвезу вас к одному лицу, которое сразу внушит вам доверие. До тех пор, вместо того, чтобы говорить друг другу дерзости, будем лучше молчать и курить.

Он закурил сигару и погрузился в молчание. Я не нашел нужным что-либо ответить и всю остальную дорогу до Марселя делал вид, что не замечаю его присутствия.

Между тем я начинал все более и более беспокоиться. Главным образом меня тревожил вопрос о Софи. Так или иначе, я должен был вырваться из когтей этого негодяя.

– Если бы я мог его арестовать, – подумал я. – Это хоть отчасти вознаградило бы меня за все мои неудачи и заставило бы моих судей отнестись ко мне с некоторой снисходительностью. Но как это сделать? Я положительно не знал, что придумать.