Нина Силинская - Честный вор

В молодости любила она гостей, споры о литературе и политике, застольное пение, розыгрыши и шарады. Хотелось делиться с детьми и друзьями всем интересным, что она находила. Теперь же все чаще ловила себя на том, что ей не хочется спорить, не хочется даже поправлять тех, кто перевирает при ней факты, даты, имена.

Елизавета Платоновна продолжала работать, но свою теперешнюю работу не любила. Новая начальница не выживала ее откровенно, но давала понять, что она отстала от жизни и не вписывается органично в современность. Елизавета Платоновнв в свою очередь считала подход к работе директрисы дилетантским, халтурным и сузила свою деятельность пределами своего отдела. Она бы и вовсе ушла с работы, да на пенсию было не прожить, вот и терпела.

Но были-были замечательные дни и вечера, когда отступала боль, заботы. У детей и внуков было все в порядке. В доме чисто, на столе цветы, по каналу «Культура» – классическая музыка, а за окном майская листва, или, напротив, запорошенные снегом деревья, или золотые кроны лип и кленов. Тогда наступал миг вселенской гармонии, и душа, как в детстве, погружалась в неясные мечты, и это было ее сегодняшнее счастье. Вот ради таких мгновений и жила Елизавета Платоновна, неисправимый романтик и мечтатель. Нечего и говорить, что быт она не любила, и он мстил ей тем же. Особенно ее донимали водопроводные дела. В глубине души она связывала это со своей принадлежностью к знаку Водолея по зодиаку. То и дело засорялись трубы, прорывало батарею, или портилась газовая колонка. Приходилось звать зятя. У того были золотые руки, но крайне нелюбезный характер. Поэтому Елизавета Платоновна терпела, сколько могла и призывала его лишь в крайних случаях.

Еще одно, что мешало жить нашей романтической старушке, была ее рассеянность. Этим недостатком она страдала с детства. Когда ей было лет семь, учительница музыки, чтоб выработалось терпение, посоветовала маме научить ее вышивать. С этой целью была куплена наволочка для думки с нанесенными на нее разнообразными значками, обозначавшими разные цвета. Лиза долго вышивала эту подушку крестиком. Терпение не выработала, но к вышиванию с тех пор испытывала неприязнь.

Последнее время Елизавета Платоновна стала замечать, что ее рассеянность усиливается. Из семи, взятых в библиотеке книг три, как правило, она уже читала. Идя за сахаром в универсам, она накупала всякой всячины кроме сахара. А сколько раз она забывала часть своих покупок! Не счесть. Чаще их возвращали, иногда нет. Но больше расстраивал факт забывчивости.

Слава богу, на работе она помнила пока все, даже лучше своих молодых коллег. А вот дома! Была, например, уверена, что у нее оставалось восемь котлет, а в кастрюльке лежало только шесть. Или думала, что купила молоко накануне, а находила его наполовину выпитым. Все случаи своей забывчивости она глубоко переживала, но с детьми и внуками своей тревогой не делилась, чтобы не сочли ее сумасшедшей. Если день проходил без досадных происшествий, она радовалась, отходя ко сну, и думала: «Вот писатели уверяют, что в старости приходит мудрость. Интересно, к кому? Наверное, к более достойным! И если б не было таких разинь, как я, как бы жили жулики?»

Глава 4 Зловещая находка

В квартиру 299 Бусик, можно сказать, попал случайно. Он шел в соседнюю, так как высмотрел накануне приготовления к большому обеду. Раскрасневшаяся хозяйка то и дело наклонялась к духовке, приподнимала крышку на большой кастрюле, стоящей на плите, что-то мелко шинковала и бросала на сковородку, и Бусику, несмотря на расстояние, чудились запахи наваристого говяжьего бульона, пирогов, чеснока и жареного лука. Но, подойдя к квартире 300 и нажав на звонок, он услышал за дверью торопливые шаги.

– Кто там? – послышался из-за двери нетерпеливый голос.

– Вы установили газовый счетчик? – требовательно спросил Бусик.

– А вам какое дело? – также из-за двери ответила женщина, – не установили и не собираемся устанавливать. Оставьте, наконец, нас в покое!

Бусик с удовольствием это сделал и стал звонить в соседнюю дверь на случай, если сердитая хозяйка квартиры 300 выйдет на площадку.

В соседней квартире никого не было. Внутренний голос советовал Бусику поскорее ретироваться, но он продолжал тупо жать на кнопку. Почти на автопилоте достал свои ключи и уже второй из связки подошел. Тихо затворив за собой дверь, Бусик оказался в просторной, чистой квартире. В передней – шкаф-купе, на стене – узкое зеркало в узорчатой раме и столик под ним. Прямо против двери в квартиру располагалась большая комната с раздвижными застекленными дверями. Правую половину ее занимал специальный стол с современным компьютером и офисное кресло. За ним помещался простой стеллаж с немногими книгами, какими-то папками, кассетами и дисками. Мягкий уголок у противоположной стены обозначал гостиную и состоял из современного комковатого дивана и таких же кресел. Они были расставлены лицом к большому телевизору с плоским экраном. Еще одна дверь вела из передней в комнату поменьше. Там стояла посредине двуспальная кровать, с обеих сторон от нее прикроватные тумбочки, напротив – двухстворчатый шкаф с одеждой. В углу – кокетливый туалетный столик. Обстановка Бусику понравилась. Просторно, нет лишних вещей.

– Посмотрим на кухне, – сказал он про себя.

Обычно в таких квартирах холодильник либо пуст, либо под завязку. В данном случае было ни то, ни другое. В холодильнике имелось не распечатанная бутылка водки, полбутылки белого вина, тарелка с заветренными кусочками сыра и колбасы и пара открытых салатов в магазинной упаковке. В сушилке стояли чистые тарелки, бокал для вина и две пиалы или маленькие салатницы.

– То ли гостей принимали, то ли сами угощались.

Что-то Бусику во всем этом не понравилось. Его вдруг охватило какое-то тягомотное чувство. Он даже не стал прикасаться к еде, очень захотелось поскорее уйти. Обуваясь в передней, он машинально приоткрыл дверцу шкафа-купе и чуть не заорал в голос. Прямо на него вывалился странно согнутый мужик в темном неновом костюме с неопрятной седоватой бородкой. Ноги у него были слегка согнуты, а глаза закрыты. На левом виске багровел зловещий кровоподтек. Бусик догадался, что это труп. Он проворно отпрыгнул от валящегося на него тела, и оно глухо шлепнулось на пол. Звук был неприятный и, как показалось Бусику, очень громкий. Он вздрогнул, и голова его быстро заработала. Мысли в ней побежали, как колесико в электросчетчике. Преодолевая брезгливость, Бусик снова затолкал тело в шкаф, опять разулся, стер носовым платком свои отпечатки с дверных ручек и ручки холодильника, быстро осмотрелся, обулся и осторожно и аккуратно покинул квартиру. Все остальные действия Бусик производил автоматически, целиком занятый мыслями о зловещей находке в квартире 299. Вниз спустился на лифте, вызвав его с тринадцатого этажа. Внизу, слава богу, никого не было, и он беспрепятственно покинул подъезд. В ближайшем магазине купил хлеб, булку, упаковку яиц, пакет молока, нарезку бекона и килограмм помидоров. Дома приготовил себе нехитрый ужин, выпил две кружки чая и в неодолимой истоме крепко заснул.