Эрнест Уильям Хорнунг - Вор-любитель. Избранные рассказы о Раффлсе

– Дорогой мой Альфред, – сказал я, подражая собственной его манере, – ты чересчур уже увлекаешься игрой высшей школы. Смотри, ты падешь жертвой спортсменских стремлений, и ничего больше. Воспользуйся же этим уроком и не заносись так высоко, если хоть чуточку дорожишь нашими шкурами. Изучай дом, сколько тебе вздумается, только не вкладывай свою голову в пасть Мэкензи!

Моя сильная метафора заставила его остановиться, он стиснул зубами сигарету, и между сверкающих глаз появилась глубокая складка.

– Ты совершенно прав, Банни, я не буду больше, право, не буду. Только видел ли ты ожерелье старухи Мельроз? Я мечтал о нем целые годы, но я не буду валять дурака, клянусь честью, не буду!.. Однако, черт возьми, подставить ножку профессорам да еще и самому Мэкензи, это была бы большая игра, Банни, очень большая игра!

– Только не следует начинать ее на этой неделе.

– Нет, нет, я не буду… Но меня занимает, как профессора думают приняться за работу. Вот что мне хотелось бы знать. Я соображаю, действительно ли у них есть сообщник в доме. Как бы мне хотелось разведать их план… Но так и быть, Банни, не беспокойся! Все будет по твоему желанию.

При таком заверении я ушел в свою комнату и улегся в постель с облегченным сердцем. Во мне оставалось еще настолько честности, что я радовался отсрочке наших теперешних подвигов, трепетал перед их выполнением, оплакивал их неизбежность. Иными словами, это подтверждало и без того слишком очевидный факт, что я был несравненно слабее Раффлса, был плох по всем пунктам. Впрочем, и у меня было одно, пожалуй, ценное качество: я обладал способностью отбрасывать неприятные думы, не связанные тесным образом с настоящим моментом, совершенно выкидывать их из головы. Применяя эту способность, я наслаждался в последнее время легкомысленной жизнью в городе с такой же постыдной беспечностью, как я отрекся от нее год тому назад. И точно так же здесь, в Мильчестере, в течение вызывавшей столько опасений крикетной недели я, собственно, в конце концов отлично проводил время.

Правда и то, что здесь выступили и другие факторы, способствовавшие моему приятному разочарованию. Во-первых, на крикетном поле аббатства оказались еще более зеленые игроки, нежели я. Кроме того, в самом начале недели, когда это было важнее всего для меня, я вызвал немало восторгов одним счастливым ударом. Мяч, гул от которого я прямо-таки слышал, почти сам вскочил мне в руки, и даже лорд Амерстез отметил этот подвиг, публично поздравив меня. Такая счастливая случайность не прошла бесследно, в том числе и для меня. И так как ничто не ободряет сильнее, чем успех (а постоянное одобрение величайшего крикетиста на этом поле было само по себе крупным стимулом), то я действительно сделал один-два порядочных удара, когда до меня дошла очередь. Мисс Мельвиш говорила мне вечером самые милые вещи во время бала в честь наступившего совершеннолетия виконта Кроули. Она сказала мне также, что именно в эту ночь разбойники хотят сделать решительное нападение, и была вся исполнена трепета, когда мы вышли с ней в сад освежиться. Она невольно боялась, хотя все помещение было ярко иллюминовано вплоть до утра. Между тем, невозмутимый шотландец производил свои бесчисленные снимки в течение дня и проявлял их в течение ночи в темной, отлично приспособленной к этому комнате в служебных пристройках. И я твердо убежден, что только двое из всех гостей знали, что мистер Клефан из Данди – инспектор шотландского округа, знаменитый Мэкензи.

Неделя заканчивалась решающим матчем в субботу, после которого двое или трое из нас намеревались уехать пораньше, чтобы в ту же ночь возвратиться в город, – однако матчу не суждено было состояться. В ранний утренний час в субботу в Мильчестерском аббатстве разыгралась трагедия.

Позвольте мне рассказать все это так, как я видел и слышал. Моя комната выходила в центральную галерею и не соответствовала по своему рангу комнате Раффлса да, я полагаю, и всех прочих гостей. Действительно, меня поместили в спальне одного из лордовых лакеев, и моими ближайшими соседями была старая леди Мельроз, сам хозяин дома и хозяйка. Итак, в пятницу вечером главные торжества закончились, и, пожалуй, впервые на этой неделе я крепко заснул, начиная с полуночи. И тут вдруг я почувствовал, что сижу на постели, затаив дыхание. Глухой шум слышался у моей двери: я различал чье-то кряхтенье и неясное шарканье туфель.

– Я ведь поймал тебя, – бормотал чей-то голос, – к чему же сопротивляться?

Это был голос шотландского сыщика, и я похолодел от страха. Ответа не было слышно, но тяжелое сопенье слышалось все сильнее и шаркающие туфли быстро ударялись о порог. Охваченный ужасом, я соскочил с постели и распахнул двери настежь. На перилах тускло мерцала свеча, и при ее свете я мог видеть Мэкензи, ерзающего и мотающегося в безмолвной борьбе с каким-то сильным противником.

– Держите этого человека, – закричал он, как только я появился, – держите мошенника!

Но я стоял, как ошалелый, пока оба они не придвинулись ко мне вплотную. Тогда, испустив глубокий вздох облегчения, я мигом бросился на противника, лицо которого я наконец увидал. Это был один из лакеев, прислуживавших за столом. Едва я вцепился в него, как сыщик выпустил свою добычу.

– Навалитесь на него, – закричал мне Мэкензи, – там еще есть внизу!

И он поскакал вниз по ступеням. В ту же минуту раскрылись еще двери, и одновременно показались лорд Амерстез с сыном, оба в фуфайках. Тогда находившийся в моих руках человек перестал бороться, но я все-таки держал его в момент, когда Кроули зажег газ.

– Что тут за домовые? – спросил лорд Амерстез, щурясь от света. – Кто побежал туда вниз?

– Мак-Клефан, – поспешил ответить я.

– Ага, – сказал он, поворачиваясь к лакею, – так ты мазурик, не правда ли? Отлично, отлично! Где же его поймали?

– Не имею об этом понятия.

– Здесь открыта дверь к леди Мельроз, – сказал Кроули. – Леди Мельроз, леди Мельроз!

– Ты забываешь, что она глуха, – сказал лорд Амерстез.

– А, ну так услышит ее компаньонка.

Через минуту портьера раскрылась. Послышался легкий крик, и белая жестикулирующая фигура появилась на пороге.

– Где же шкатулка маркизы? Окно раскрыто. Она исчезла.

– Боже мой, окно раскрыто, и шкатулка исчезла! – воскликнул лорд Амерстез. – А как чувствует себя маркиза? Ничего?

– Да, милорд, она спит.

– Спит… несмотря ни на что! – воскликнул милорд. – Она единственная в своем роде.

– Что же заставило Мэкензи… Клефана убежать? – спросил меня молодой Кроули.

– Он сказал, что там еще кто-то есть внизу.

– Ах, черт, почему же вы не сказали об этом раньше? – закричал Кроули и побежал, в свою очередь прыгая по ступеням.