Джеймс Чейз - Поверив этому, поверишь чему угодно

Помолчав, он спросил:

– Тебя что-то смущает?

– Я почему-то не испытываю особого восторга. Не знаю почему. Харкнесс сказал, что ему нас жалко, а он знает, что говорит. Мне не нравится Дайер.

– Это не значит, что деньги не звенят. Я беру это на себя.

На том разговор и закончился.

Когда я положил трубку, вошла Сью с оценкой расходов и расписанием полетов, чего и хотел Дайер. Мы прошлись по этим данным вместе. Как обычно, в ее работе я не нашел ошибок.

– Отлично, Сью. – Я продиктовал письмо Дайеру, добавив, что формальности для открытия счета улажены и что я ему еще напишу. – Пошли ему прямо сейчас. Покажем, что мы стоим на цырлах.

Остаток дня мы провели за рутинной работой. Мы были заняты до без двадцати шесть. При приближении часа коктейля туристы с их вечными вопросами сгинули и дали нам возможность очистить столы от бумаг. Ровно в шесть часов вечера Сью попрощалась и поспешила домой. Я пошел к «Тренди мисс», чтобы забрать Роду.

Она была еще занята с покупателем, поэтому я болтался в коридоре, пока она не вышла ко мне.

– Боже, мои ноги! – простонала она, когда мы подошли к автостоянке. – Тебе хорошо – рассиживать целый день, а у меня нет даже минутки присесть.

Я не стал напоминать ей, что она сидела, читая журнал, когда я отменил наш совместный ланч. Я привык к ее стонам – вечно у нее не одно, так другое.

– Хочешь сходим вечером в кино? – спросил я, когда мы сели в «плимут».

– Не идет ничего стоящего. Я посмотрела. – Она села и скинула туфли. – Эта влажность меня задолбала. Ради бога, включи кондиционер!

Я включил. В это время года жара и влажность были весьма ощутимы, но не так, как в Майами. Отъехав от отеля и повернув в сторону дома, я сказал:

– Ты когда-нибудь слышала о Генри Видале?

– Вчера была миссис Видаль. Она покупала ремни и брюки-слаксы. Все остальное у нас для нее слишком молодежное.

– Какая она из себя?

Рода посмотрела на меня:

– Почему такой интерес?

– Ее муж открыл у нас счет на сумму двести тысяч в год.

– Ух ты! – Роду всегда впечатляли большие деньги. – Ты снимаешь пенку, Клей?

– Нет, он снимает. Ты его видела?

– Она была одна.

– Какая она из себя?

Рода фыркнула. Не помню, чтобы она хоть раз хорошо отозвалась о ком-нибудь из женщин или посчитала кого-то из них умней себя.

– Нормальная. Притом, что, как я полагаю, тебе нравятся тоненькие и смугленькие. Она умеет одеваться. Этого у нее не отнимешь.

– Нормально – в смысле иметь с ней дело?

– Полагаю, да. Она не корчит из себя неизвестно что, если ты это имеешь в виду; не так, как большинство этих грымз, которые меня бесят.

– Платит наличными?

– У нее свой счет.

– Аккуратный плательщик?

– Откуда мне знать? Не все ли равно? Езжай быстрее, Клей. У меня одна мечта – встать под душ.

Час спустя Рода лежала в шезлонге на балконе с видом на канал, с мартини в одной руке и журналом в другой. Я принял душ и, сделав себе виски с содовой, присоединился к ней. Я знал, что не вытяну из нее ни слова, пока не придет время пойти в кафетерий на ужин. Мне бы хотелось поговорить с ней о «Видаль энтерпрайз», рассказать ей о Верноне Дайере, но я знал, что ей это неинтересно. Ее мало что интересовало, кроме женских журналов и тряпок.

Сидя напротив нее, я подумал, насколько она не похожа на Вэлери.

Вэлери всегда интересовалась всем, чем я занимался.

Она была умна и проницательна – я всегда обсуждал с ней свои деловые проблемы, и она всегда давала мне полезные советы.

Вэлери!

Шесть лет назад я возглавил офис «АТС», расположенный в бостонском отеле «Статлер Хилтон». Рой Кэннон, уходящий с этого поста (его перевели в Нью-Йорк), встретил меня в аэропорту. Я прилетел из Цинциннати, где возглавлял офис «АТС» в «Террас Хилтоне». Мы заглянули в бар в аэропорту, чтобы выпить и познакомиться поближе.

– Единственное, что мешает мне покинуть Бостон, – сказал Кэннон, когда мы облокотились на стойку, – это потеря секретарши, лучше которой у меня никогда не было. Моя потеря, твоя прибыль. Она бесценна, и я не шучу. Ни стона, если мы работаем допоздна, великолепно выглядит, потрясающая память, все схватывает на лету… ты не можешь себе представить…

Хотя я и не поверил этому панегирику, но вскоре убедился, что Кэннон не преувеличивал. Все, что он сказал о Вэлери Дарт, подтвердилось: высокая, с иссиня-черными волосами, большими голубыми глазами и большим щедрым ртом, она была красавицей, и ее эффективность была невероятной.

Через несколько дней я был уже влюблен в нее, но, хотя она вела себя дружелюбно, некая маленькая прохладца с ее стороны вынуждала меня не торопить события. Мы работали вместе с половины десятого утра до шести вечера, а это означало, что я видел ее больше времени, чем если бы мы даже были женаты. У нее была своя машина, и, когда мы выходили из офиса, она улыбалась мне, махала на прощание рукой и уезжала. Я ничего не знал о ее личной жизни. Она никогда не рассказывала о том, как проводит свободное время. Ее сдержанность и корректность держали меня на расстоянии.

Наконец, с затрепетавшим от волнения сердцем, я предложил ей поужинать со мной. Она вроде как испугалась, а затем улыбнулась:

– Спасибо, это было бы мило.

Я отвез ее в хороший ресторан, где готовили блюда из морепродуктов, и в перерывах между переменами блюд мы танцевали: прохладца еще оставалась, и я вел себя как настоящий джентльмен. Наши пятничные совместные ужины вошли в привычку, но, когда я предложил ей в среду вечером сходить в кино, она вежливо отказалась.

К тому времени она была уже словно вирус в моей крови. Я был убежден, что у меня не может быть никакой другой женщины, кроме нее. Она была единственной, и, даже если бы мне пришлось ждать и ждать, она все равно осталась бы таковой.

Я прибавил активности – стал дарить ей цветы и сладости, объясняя это тем, что хочу таким образом выразить свою благодарность за помощь в работе.

Однажды, когда мы танцевали в пятницу вечером, спустя три месяца после того, как я ее встретил, я больше не смог сдерживаться.

– Вэл, – сказал я, – я влюблен в тебя. Думаю, ты уже догадалась. Как тебе идея насчет того, чтобы выйти за меня замуж? Я мечтаю об этом больше всего на свете. Я просто знаю, что мы были бы счастливы вместе. Скажи, как ты относишься ко мне. У меня есть шанс?

Она положила голову мне на плечо, поэтому я не мог видеть ее лица, и мы продолжали танцевать несколько минут, затем она посмотрела на меня и улыбнулась. От этой улыбки сердце мое подпрыгнуло.

– Да, Клей, у тебя есть шанс, но я пока не хочу замуж.

Мы покинули танцпол и вышли из ресторана на причал, тускло освещенный луной.

– Ты говоришь, что я что-то для тебя значу, Вэл? – Я не мог в это поверить.