Джеймс Чейз - Карточный домик

– Все идет как по маслу, – сказал Эдрис, держась короткими толстыми пальцами за дверцу машины. – Без шума и пыли. А у тебя порядок?

– Да.

– Они отправились в то бунгало. Затем заявятся на Ист-стрит. Тебе пора ехать, Фил. Ты знаешь, что делать.

– Да. – Алгир завел мотор. – Думаешь, их устраивает версия, что она покончила с собой?

– Похоже на то. Я послежу за Терреллом. Он парень с головой. Не показывайся в школе до полвосьмого.

– Знаю… знаю… Мы это уже сто раз обсудили, разве нет? Ты делаешь свою часть, я – свою.

Эдрис сделал шаг назад, и, коротко кивнув, Алгир выкатил «бьюик» со стоянки. Эдрис проследил, как скрылись вдали задние огни машины, затем повернулся и залез в свой «мини». На педали сцепления, тормоза и газа был наращен толстый слой пробки, чтобы короткие ноги карлика могли достать до них. Эдрис был опытным водителем и любил быструю езду. За семнадцать лет у него не было ни одного дорожного происшествия.

Он быстро выехал из Парадиз-Сити, погнав свой «мини» по шоссе на скорости восемьдесят миль в час. Но, приблизившись к дому номер 247 по Сивью-бульвар, он сбросил скорость и поехал мимо гораздо медленнее, рассматривая полицейские машины, стоявшие возле бунгало. Еще через десять минут он был на Ист-стрит. Оставив машину перед многоквартирным домом, он поднялся на лифте на самый верхний этаж и вошел в двухкомнатную квартиру, где жил последние восемь лет.

Квартира состояла из большой гостиной, маленькой спальни, кухоньки и ванной. К своей гостиной он относился с большим вниманием, тщательно, со вкусом подбирал и покупал мебель и постепенно превратил квартиру в довольно нарядное и уютное гнездышко. Кофейный столик он использовал как обеденный, и у него имелись миниатюрные стул и кресло, сделанные специально под его рост. Остальная мебель была нормального размера, поскольку время от времени Эдрис любил принимать гостей и ему хотелось, чтобы и им было комфортно.

В спальне он сбросил с себя одежду и поспешил в ванную. Нелепый в своей наготе, он танцевал под прохладными струями душа, хлопая в ладоши и что-то напевая себе под нос. Затем насухо вытерся, надел голубую с золотом пижаму, а сверху голубой домашний халат. Войдя в гостиную, он открыл домашний мини-бар, налил себе виски, добавил содовой, затем уселся в кресло и вытянул ноги, положив их на маленькую скамеечку. Он сделал пару глотков, поставил стакан и закурил сигарету. Посидел так несколько минут, расслабившись, глубоко затягиваясь сигаретным дымом и выпуская его через широкие ноздри.

Затем он посмотрел на миниатюрные дамские часики на запястье. Шесть тридцать утра. Филу понадобится почти час, чтобы добраться до Большого Майами. Если все пойдет хорошо, Фил вернется в Парадиз-Сити к половине девятого. Так что от него не будет никаких известий до половины десятого или даже до десяти.

Эдрис допил виски, зевнул и погасил сигарету. Он бы предпочел отправиться в постель, но знал, что если ляжет, то уснет, а это непозволительно. Он не должен быть сонным и рассеянным, когда явятся копы.

Тикки поднялся с кресла, вернулся с пустым стаканом к мини-бару, сделал себе еще одну порцию выпивки. Эдрис серьезно выпивал, но казалось, что он может выпить довольно много, не пьянея при этом. Однако с вечера он испытывал большое напряжение и теперь чувствовал себя разбитым. Он заставил себя пить как можно медленнее, чтобы потом не разоткровенничаться под воздействием алкоголя.

Он заканчивал вторую порцию виски, когда услышал, как внизу подъехала машина. Эдрис удержался от того, чтобы выглянуть в окно. Копы не должны заметить, что он за ними следит. Он отнес стакан на кухню и помыл. Затем вышел в холл и, стоя возле входной двери, прислушался.

Биглер взял ключ от квартиры умершей женщины у консьержа, который равнодушно пожал плечами, когда полицейский сообщил ему о смерти квартиросъемщицы. На вопросы Биглера он ответил, что был мало знаком с этой женщиной, знал только, что ее фамилия Марш и что она всегда аккуратно платила за квартиру, никогда не выходила из дома по утрам, а только во второй половине дня и возвращалась очень поздно. Писем получала мало, и гости у нее бывали редко.

Отчаянно зевая, Гесс вслед за Биглером вошел в кабину лифта, который поднял их на последний этаж. Оказавшись в двухкомнатных апартаментах, они осмотрелись.

Гостиная была прекрасно меблирована, в углу стоял большой телевизор. Спальню занимали шкафчики с одеждой и двуспальная кровать. На туалетном столике стояли две фотографии в серебряных рамках: на одной – привлекательный темноволосый мужчина лет тридцати, на другой – светловолосая девушка шестнадцати-семнадцати лет, подстриженная под мальчика. Тонкие, изящные черты лица, маленький задорный нос и большой рот делали ее похожей на очаровательного проказливого эльфа.

Тщательный осмотр ящиков и шкафов мало что дал, кроме коллекции неоплаченных счетов и писем, начинавшихся словами «Дорогая мамочка…» и заканчивавшихся так: «С любовью, Норена». На всех письмах был один адрес: «Общеобразовательный колледж Грэхема, Большой Майами».

Гесс обнаружил образцы почерка покойной и сравнил их с почерком в предсмертной записке, – похоже, они были написаны одной и той же рукой.

Биглер, прочитавший несколько писем от девушки с именем Норена, посмотрел на Гесса.

– Должно быть, это ее дочь, – сказал он, кивнув в сторону фотографии на туалетном столике. – Славная малышка. Интересно, кто ее отец?

– Может быть, карлик знает. Пойдем поговорим с ним. Он живет как раз напротив.

Двое мужчин вышли на лестничную площадку, и Гесс позвонил в квартиру Эдриса.

Дверь, хотя и не сразу, открылась, и Эдрис вопросительно посмотрел на них.

– О! – сказал он, делая шаг назад. – Входите, джентльмены. Я как раз готовлю кофе. Не желаете?

– Не откажемся, – сказал Биглер, и детективы вошли в гостиную.

– Почему ты еще не в постели, Тикки? – спросил Гесс.

– Мне без кофе не заснуть. Я мигом.

И Эдрис вприпрыжку бросился на кухню.

– Ну, крутой парень, – сказал Гесс. Он окинул взглядом комнату. – Господи! Да у него тут чертово персональное креслице!

– А почему нет? – сказал Биглер, опускаясь на кушетку. – Ты бы хотел быть карликом?

Гесс на миг задумался и, пожав плечами, сел:

– Что об этом говорить? Я не карлик.

Эдрис вернулся с подносом, на котором было все для кофе. Он наполнил три чашки: две для гостей, а с третьей уселся в свое креслице, опять вытянув ноги и устроив ступни на скамеечке.

Все трое сделали по несколько глотков, и Биглер, считавший себя знатоком кофе, одобрительно кивнул:

– Отличный кофе! Ты правильно его приготовил.

Эдрис улыбнулся:

– Да так себе. В кофе я не очень разбираюсь.