Татьяна Хрисанфова - Чисто деревенское убийство

Начальник непроизвольно воскликнул: «was?!»

Он наклонился к переводчику и заговорил, зло бросая слова.

Тот быстро затараторил, переводя на русский:

– Пусть выйдет из строя тот, кто посмел прервать господина начальника.

Строй не пошевелился.

Лицо начальника побледнело.

Он наклонился к стоящему рядом фон Чайнову.

– На «первый»-«десятый», рассчитайсь! – на чистом русском языке приказал тот.

И, дождавшись выполнения приказа, – Каждому десятому выйти из строя!

Взгляды пленных устремились на фон Чайнова.

Оказывается, он отлично говорит на русском; раньше от него и немецкой речи не слышали. Шеренга пошевелилась, люди вышли вперед.

Они понимали, что обречены.

– Товарищи, – опять услышал Санька, – я сам выйду!

Болтуну повезло – он не попал в «десятку».

Теперь тех, кто стоял впереди строя, могли расстрелять.

– Стой в строю! – откликнулся еще один голос. – Они обречены. Расстреляют показательно вместе с тобой.

– Никто не надумал выручить товарищей? – спросил переводчик.

Начальник лагеря пристально оглядывал строй.

Болтун не вышел.

Начальник посмотрел на Сидоркина и улыбнулся.

– Господин начальник предлагает тебе сказать, кто перервал его речь. Ведь ты, стоя перед строем, видел, кто это сделал?

Лицо Сидоркина стало бледнее побеленной известью стены лагерного барака.

Он вытянул руку и показал в сторону, где стоял Санька.

У того все поплыло перед глазами.

– Das ist er? – начальник лагеря заинтересованно глядел на Степанова.

Он, наверняка, знал о дружбе этих военнопленных, ведь они всегда держались вместе.

– Нет! Nain! – заорал Сидоркин (за время плена они освоили немного немецких слов), – niht er! Nain!

– О-о-о, – начальник раздул щеки от удовольствия.

Он опять наклонился к фон Чайнову.

– Господин начальник доволен, что капо постигает немецкий язык, значит, будет взаимопонимание.

– Так кто же? Укажите на говорившего. Можете даже подойти к нему, чтобы не произошло ошибки.

Сидоркин прошел мимо Саньки, взял за плечо стоящего в следующей шеренге высокого мужчину, потянул его за собой.

Перед строем стояли двое.

Один высокий, с покаянным выражением глаз. Было понятно, что он просит прощения у товарищей за проявленное малодушие. Во взглядах товарищей он читал прощение и понимание.

Другой не смотрел на недавних товарищей. Его взгляд был устремлен в себя.

Санька не мог смотреть на Сидоркина. Он не думал о том, что не разглядел в том предателя – душа опустела. Санька решил, что будет выживать один.

***

Иринка и Настя сидели за столом.

– Варенья хочешь? – спрашивала Иринка у подруги.

– Смородиновое, вишневое, грушевое, яблочное, – перечисляла она.

– А клубничное есть? – заинтересовано спросила Настя.

– Губа не дура у тебя, – засмеялась Иринка.

Она поставила на стол чайные чашки, положила в вазочку пахучее клубничное варенье, нарезала хлеб.

– Угощайся, – хозяйским взглядом окинула стол.

Настя пододвинула поближе варенье. Она знала, что тетя Нина, мать Иринки, заготавливает на зиму целые ведра варенья. Сад у Чернышовых был огромный. Его заложил еще Иринкин отец.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.