Эллери Квин - Тайна сиамских близнецов

— Несомненно! — Эллери возбужденно мерил комнату шагами. — Кража твоего кольца меня интересует более всего, происшедшего до сих пор. Какой риск! И ради чего? Ради старомодного десятидолларового обручального колечка, которое нельзя заложить в ломбарде даже за мексиканский доллар!

— Тем не менее его украли, — сухо заметил инспектор. — И клянусь, что пересчитаю зубы тому сукину сыну, который это сделал! Кольцо принадлежало твоей матери, сынок, и я не отдал бы его даже за тысячу долларов. — Он двинулся к двери.

— Стой! — Эллери схватил его за руку. — Куда ты?

— Обыскать всю банду с головы до ног!

— Чепуха, папа. Ты только все испортишь. Не знаю почему, но мне кажется, что кольцо объясняет все! Когда я вспоминаю предыдущие пропажи дешевых колец...

— Ну? — Инспектор сдвинул брови.

— Все это определенным образом вписывается в общую картину. Только дай мне время. Ты ничего не добьешься, обыскивая людей и дом. Вор, безусловно, не так глуп, чтобы держать кольцо при себе, а если ты найдешь его где-нибудь в доме, то все равно не узнаешь, кто его там спрятал. Пожалуйста, пусть какое-то время все остается как есть.

— Ну ладно. Но я об этом не забуду. И прежде чем мы отсюда выберемся — если только это вообще когда-нибудь произойдет, — я найду кольцо или, по крайней мере, узнаю, почему оно пропало.

Однако, если бы инспектор мог заглянуть в ближайшее будущее, он не говорил бы так уверенно.

С неумолимым приближением пожара в самом Эрроу-Хед и в маленькой группе его обитателей постепенно воцарялась мертвая тишина. Все были истощены физически и умственно и деморализованы духовно. Даже угроза, исходящая от затаившегося среди них убийцы, не могла заслонить более серьезную угрозу, подбиравшуюся к ним из леса и воздуха. Никто уже не пытался лицемерить. Женщины стали откровенно истеричными, а мужчины выглядели бледными и обеспокоенными. С наступлением дня жара стала невыносимой. Воздух был наполнен пеплом, пачкавшим кожу и одежду и затруднявшим дыхание. Найти убежище не представлялось возможным. Внутри дома было чуть менее жарко, чем снаружи, но здесь напрочь отсутствовало какое-либо движение воздуха. Все же некоторые из пленников, особенно женщины, рисковали поодиночке искать временное убежище под душем в своих туалетных комнатах. Все боялись оставаться одни — боялись тишины, пожара, друг друга.

Беседы прекратились полностью. Принужденные страхом держаться вместе, они молча сидели и смотрели друг на друга с нескрываемым подозрением. Их нервы были напряжены до крайности. Инспектор поругался со Смитом; мисс Форрест огрызнулась на доктора Холмса, погрузившегося в упорное молчание; миссис Ксавье прикрикнула на бесцельно шатавшихся по дому близнецов; миссис Карро бросилась на их защиту, и женщины обменялись резкостями... Все это походило на ночной кошмар. В густом дыму, клубящемся вокруг уже непрерывно, они напоминали существ, приговоренных циничным Сатаной к вечным мучениям в аду.

Запасы муки в доме кончились. Все вместе питались в столовой, поглощая безо всякого аппетита бесконечную консервированную рыбу. Время от времени их взгляды, лишенные почти всякой надежды, обращались к Квинам. Казалось, все, несмотря на охватившую их апатию, понимали, что если спасение когда-нибудь придет, то только из рук отца и сына. Но Квины ели молча по тому простому объяснению, что сказать им было абсолютно нечего.

После ленча никто не знал, чем заняться. Невидящими глазами они просматривали журналы или молча бродили взад-вперед. По неведомой причине все восприняли убийство Марка Ксавье как трагедию большую, нежели убийство его брата. Высокий, молчаливый адвокат был заметной личностью, его присутствие всегда наэлектризовывало атмосферу, а отсутствие ощущалось остро, словно боль.

Все кашляли, изнемогая от зноя и боли в глазах, разъедаемых дымом.

Наконец инспектор потерял терпение.

— Хватит! — рявкнул он внезапно, и остальные испуганно застыли. — Так больше не может продолжаться. Мы все свихнемся. Почему бы вам не пойти наверх, не поплавать в ванне, не поиграть в блошки или еще во что-нибудь? Что толку молча бродить туда-сюда, точно стадо коров с вырванными языками? Найдите себе занятие!

— Дамы боятся, инспектор, — откликнулся доктор Холмс.

— Боятся? Чего?

— Ну, оставаться в одиночестве...

— Хм! Кое-кто здесь не боится самого черта! — Неожиданно старый джентльмен смягчился. — А в общем это можно понять. Если хотите, — в его голосе вновь послышались циничные нотки, — мы по очереди проводим вас всех в ваши комнаты.

— Не паясничайте, инспектор, — устало промолвила миссис Карро. — У нас и так нервы на пределе.

— А по-моему, инспектор абсолютно прав! — воскликнула Энн Форрест, уронив на пол журнал «Ярмарка тщеславия» шестимесячной давности. — Я поднимусь наверх, искупаюсь в горной воде, и даже двое убийц меня не остановят!

— Вот это настоящая сила духа, — одобрил инспектор. — Если остальные займут такую же позицию, нам всем станет куда легче. Сейчас двадцатый век, дневное время, у вас имеются глаза и уши — чего же вам бояться? Ну-ка, все, брысь отсюда!

Вскоре Квины остались вдвоем.

Они плечом к плечу вышли на террасу — пара жалких, измученных людей. Солнце стояло высоко и так палило на скалы, что те сверкали под его лучами. Но пейзаж был унылым и пустынным.

— Мы можем превратиться в жаркое здесь с таким же успехом, как если бы оставались внутри, — проворчал инспектор, опускаясь на стул.

Эллери, откинувшись на спину, закрыл глаза и скрестил руки на груди. Они молча терпели зной, пропекавший до костей.

Солнце начало клониться к западу. Оно опускалось все ниже и ниже, а двое мужчин продолжали сидеть, не произнося пи слова. Инспектор погрузился в дремоту, время от времени вздыхая и подергиваясь во сне.

Глаза Эллери также были закрыты, но он не спал. Его мозг еще никогда не работал столь напряженно. Множество раз он обдумывал проблему со всех сторон, ища лазейки, вспоминая мельчайшие подробности, которые могли оказаться важными... В первом убийстве имелась какая-то деталь — своего рода научный факт, — постоянно вертевшаяся у него в голове. Но каждый раз, когда он пытался поймать ее, она ускользала, чтобы всплыть на поверхность вновь. К тому же этот бубновый валет...

Внезапно Эллери выпрямился, словно рядом раздался выстрел. Инспектор сразу же открыл глаза.

— В чем дело? — сонно осведомился он.

Эллери соскочил со стула и застыл, прислушиваясь.

— Мне показалось, я слышал...

Встревоженный старик поднялся.

— Что ты слышал?

— В гостиной... — Эллери устремился к французскому окну.

Со стороны гостиной доносился звук шаркающих шагов. Двое мужчин напряженно застыли. Из французского окна вышла миссис Уири, красная как рак, с мокрыми растрепанными волосами и пылевой тряпкой в руке. Она тяжело дышала.