Жорж Сименон - Гнев Мегрэ

У себя в кабинете он снял пиджак, ослабил узел галстука и углубился в административные досье. Речь шла ни больше ни меньше! – о реорганизации всех служб, от него ждали докладную по этому поводу, и он составлял ее, словно прилежный ученик.

Всю вторую половину дня его мысли то и дело возвращались к Эмилю Буле, к маленькой монмартрской империи, которую основал бывший служащий Трансатлантической компании, к молодому итальянцу и его красной машине, к квартире на улице Виктор-Массе, где жили три женщины с детьми.

За это время Люка обзвонил больницы и полицейские участки, повсюду разослал приметы Эмиля Буле, но и к концу рабочего дня розыск не дал никаких результатов.

Вечер был почти такой же теплый, как и день. Мегрэ пошел с женой прогуляться и около часа провел за кружкой пива на террасе на площади Республики.

Разговаривали они главным образом об отпуске. Многие прохожие несли пиджаки на руке; большинство женщин были в цветастых хлопчатобумажных платьях.

Следующий день был четверг. Еще один лучезарный день. В ночных донесениях имя Эмиля Буле не упоминалось, у Люка новостей не было.

Часов в одиннадцать разразилась гроза, сильная, но короткая, после которой от булыжной мостовой поднимался пар. Мегрэ съездил домой позавтракать, потом снова углубился в досье.

И вечером, когда он покидал набережную Орфевр, о судьбе тщедушного владельца кабаре все еще не было никаких известий, Люка впустую провел на Монмартре весь день.

– Весьма вероятно, патрон, что последним Эмиля видел Бубе по прозвищу Микей, он уже много лет служит в «Лотосе» швейцаром… Так вот, Микей говорит, что ему помнится, будто Буле с улицы Пигаль свернул на Нотр-Дам-де-Лоретт, как если бы собрался пойти в «Сен-Троп», но тогда он не придал этому значения… Я еще схожу на Монмартр сегодня вечером, когда все будут на своих местах…

Мегрэ и не ожидал, что Люка узнает что-нибудь большее.

В девять часов утра в пятницу Мегрэ, закончив просмотр ежедневных донесений, вызвал Люка к себе.

– Его нашли, – объявил он, раскуривая трубку.

– Живой?

– Мертвый.

– На Монмартре? В Сене?

Мегрэ протянул ему донесение XX округа полиции. В нем сообщалось, что на улице Рондо, идущей вдоль кладбища Пер-Лашез, на рассвете обнаружен труп. Тело лежало поперек тротуара, неподалеку от насыпи железной дороги. Человек был одет в темно-синий костюм, в бумажнике, кроме небольшой суммы денег, нашли удостоверение личности на имя Эмиля Буле.

Люка нахмурился, поднял голову.

– Я вот думаю…

– Читай дальше…

Продолжение и впрямь еще больше удивило инспектора. В донесении уточнялось, что тело, привезенное в Институт судебной экспертизы, уже находилось в начальной стадии разложения.

В той части улицы Рондо, которая кончается тупиком, ясное дело, не бывает много прохожих. Однако труп не мог бы в течение двух дней, даже в течение нескольких часов оставаться на тротуаре незамеченным.

– Что ты думаешь об этом?

– Любопытно…

– Ты дочитал до конца?

– Осталось несколько строчек…

Эмиль Буле исчез в ночь со вторника на среду. Судя по состоянию трупа, он, очевидно, в ту же ночь и был убит.

С тех пор прошло двое суток, двое суток жары.

Трудно себе представить причину, по которой убийца или убийцы все это время хранили труп у себя.

– Но последнее еще более странно! – воскликнул Люка, кладя донесение на стол.

Да, действительно, самым странным было то, что, судя по предварительному освидетельствованию, убийство было совершено не с помощью огнестрельного оружия и даже не с помощью ножа.

Насколько можно было судить об этом до вскрытия, Эмиль Буле был задушен.

Ни Мегрэ, ни Люка, хотя оба они многие годы прослужили в полиции, не могли припомнить ни одного случая, когда убийство на Монмартре было бы совершено путем удушения.

Каждый квартал Парижа, каждая социальная прослойка имеет, если можно так выразиться, свой способ убивать и свой способ кончать жизнь самоубийством.

Есть улицы, где выбрасываются из окна, улицы, где отравляются угарным или бытовым газом, улицы, где травятся снотворным…

Известны кварталы, где чинят расправу с помощью ножа, кварталы, где пользуются дубиной, и кварталы, такие, как Монмартр, где господствует огнестрельное оружие.

Но маленький владелец ночных кабаре был не только задушен: в течение двух дней и трех ночей убийца прятал труп.

Мегрэ уже открывал стенной шкаф, чтобы достать оттуда пиджак и шляпу.

– Пойдем туда! – ворчливо сказал он.

Наконец-то у него появился повод отложить нудную административную работу.

Чудесным июньским утром, которое освежал легкий ветерок, двое мужчин направились в Институт судебной экспертизы.

Розовые корпуса института на набережной Рапе походили скорее на фармацевтическую лабораторию, что ли, чем на старинный морг, расположившийся под огромными башенными часами Дворца правосудия. – За окошком, в светлом кабинете, Мегрэ и Люка увидели какого-то служащего, который тотчас узнал их и сказал с заискивающей улыбкой:

– Я полагаю, вы по поводу того типа с улицы Рондо?

Электрические часы над его головой показывали пять минут одиннадцатого, в окно были видны баржи, пришвартованные к причалам перевалочных складов на другой стороне Сены.

– Здесь уже ожидает один человек, – продолжал служащий, которому явно хотелось поговорить. – Кажется, какой-то родственник.

– Он назвал себя?

– Я спрошу у него фамилию, когда он опознает труп и будет подписывать акт…

Этот служащий имел дело с трупами только номинально, по регистрационным карточкам.

– Где он?

– В зале ожидания… Вам тоже придется запастись терпением, господин комиссар. У доктора Мореля работа в самом разгаре…

Коридор был белый, выложенный светлыми плитками, зал ожидания – тоже светлый, с покрытыми лаком двумя скамьями и стульями, с огромным столом, на котором не хватало только иллюстрированных журналов, чтобы почувствовать себя в приемной зубного врача. Выкрашенные масляной краской стены были голые, и Мегрэ уже успел подумать, какого рода картины или гравюры было бы уместно повесить здесь.

Антонио сидел на одном из стульев, зажав ладонями подбородок, и хотя он и сейчас выглядел красавчиком, лицо его было немного опухшим, как у человека, который недоспал, да и румянец на его щеках поблек.

Когда полицейские вошли, Антонио встал.

– Вы его видели? – спросил он.

– Еще нет.

– Я тоже. Жду уже больше получаса. Удостоверение личности – Эмиля, это точно, мне показали…

– Кто?

– Какой-то инспектор, у него такое смешное имя… Постойте… Морник?.. Борник?..

– Да, Борник…

Мегрэ и Люка переглянулись. Этот Борник из XX округа никогда своего не упустит. В районных комиссариатах их было несколько таких, – и не только инспектора, но и кое-кто из комиссаров, которые упорно соперничали с уголовной полицией, считая делом чести опередить ее.