Жорж Сименон - Человек, обокравший Мегрэ

— Это Драмен… — объявил Боб. — У него привычка работать во время еды. Это его последний сценарий, который пришлось переделывать три или четыре раза.

Большинство посетителей были знакомы между собой, по крайней мере с виду, и приветствовали друг друга легкими поклонами.

Мегрэ обернулся и увидел Карю. И, разумеется, Нору, которую трудно было не заметить. В этот вечер она была одета не в парчовые брюки, как в прошлый раз, а в прозрачное облегающее платье, настолько прозрачное и облегающее, что казалась обнаженной.

На отбеленном, словно у Пьеро, лице выделялись только угольно-черные глаза и веки, покрытые переливающимися на свету блестками.

В ее взгляде, манере держаться, во всем ее облике было что-то потустороннее: это впечатление особенно усиливалось жизненной силой и здоровьем, которые излучал всегда улыбающийся Карю.

Пока Нора шла за Бобом к столику, Карю пожимал руки Маки, Драмену, врачу и его двум дамам.

Когда, наконец, он добрался до места, Боб наклонился к нему и произнес несколько слов. Взгляд продюсера искал Мегрэ и с любопытством на нем задержался. Можно было предположить, что он встанет, чтобы пожать руку и комиссару, но он принялся изучать меню, которое ему услужливо вручили, и обсуждать его с Норой. Когда Боб подошел к Мегрэ, тот спросил:

— Я полагал, что компания собирается за одним столиком?

— Бывает… Но иногда каждый остается в своем углу, а потом вместе пьют кофе. Случается, сразу садятся за один стол. Клиенты чувствуют себя здесь как дома. У нас почти нет случайных посетителей, да мы в них и не заинтересованы.

— Все уже знают о случившемся?

— Надо думать, прочли в газетах или слышали по радио.

— Что говорят?

— Ничего… Им, должно быть, не по себе. Что вы возьмете после ухи? Жена советует жаркое из баранины.

— Жаркое? Как ты смотришь, Лапуэнт? - Лапуэнт кивнул.

— И графинчик бордо?

Сквозь занавески видны были огни бульвара и спешащие или прогуливающиеся прохожие. Иногда останавливалась, чтобы обменяться влюбленным взглядом или поцелуем, обнявшаяся парочка.

Драмен не отрывался от рукописи, иногда доставал из кармана карандаш и делал какие-то пометки. Только его одного, казалось, не трогало присутствие полицейских. Он был одет в темный костюм, и его можно было принять за банковского служащего.

— Карю колебался, подойти ли ему ко мне, — сказал Мегрэ Лапуэнту, рассматривая продюсера и его спутницу. — Не знаю, что там Нора ему советует взглядом, не разжимая губ, но он явно не согласен.

Комиссар представил, как раньше Франсуа Рикен и Софи входили сюда, искали глазами друзей и ждали, пригласят их за какой-нибудь столик или им придется ужинать в углу вдвоем. Не были ли они похожи на бедных родственников?

— Вы хотите их расспросить, шеф?

— Не сейчас. После обеда.

Было очень душно. Врач, которого вызывали к больному, уже вернулся, и по выражению его лица можно было догадаться, что напрасно его побеспокоили.

Куда делась Фернанда, высокая, сильно выпившая девица, которая сидела, прилепившись к стойке бара? Должно быть, Боб ее выпроводил. Сейчас он беседовал с тремя или четырьмя клиентами, которые сидели у бара вместо нее. Все они о чем-то оживленно переговаривались.

— Женщина-призрак поучает своего мужа, — заметил Боб.

Действительно, она цедила что-то сквозь зубы, не сводя глаз с Мегрэ. Интересно, что она советовала Карю?

— Он еще колеблется. Ему не терпится подойти к нам, но она его не пускает. Наверное, придется подойти самому.

Мегрэ тяжело поднялся и стал пробираться между столиками. Чета смотрела, как он подходит. Нора — с невозмутимым видом, Карю — с явным удовлетворением.

— Я вам не помешаю?

Продюсер встал, вытер губы и протянул руку.

— Вальтер Карю… А это моя жена.

— Комиссар Мегрэ.

— Я знаю… Извольте присесть. Могу предложить вам бокал шампанского? Моя жена пьет только шампанское, а я ей не противоречу. Жозеф? Бокал для комиссара.

— Прошу вас, продолжайте ужинать.

— Мне незачем говорить вам, что я догадываюсь о причине вашего появления здесь. Я узнал новость по радио, когда зашел в гостиницу принять душ и переодеться.

— Вы были знакомы с Рикенами?

— Довольно хорошо. Здесь мы все друг друга знаем. Он иногда работал на меня. Это означает, что я частично финансировал фильм, в котором он сотрудничал.

— А его жена не играла какие-нибудь небольшие роли в других ваших фильмах?

— Уже не помню. Она, скорее, была статисткой.

— Она хотела сделать карьеру в кино?

— Вряд ли. Впрочем, большинство девушек ее возраста мечтают увидеть себя на экране.

— У нее был талант?

Мегрэ показалось, что Нора слегка толкнула Карю ногой, чтобы предупредить его.

— Признаться, этого я не знаю. Даже не помню, чтобы ей устраивали пробы.

— А Рикен?

— Вас интересует, талантлив ли он?

— Что он представляет собой с профессиональной точки зрения?

— Что бы ты ответила, Нора?

Нора выдавила из себя ледяным тоном:

— Ничего.

Почувствовав неловкость, Карю поторопился объяснить:

— Не удивляйтесь, Нора своего рода медиум. Она наделена чем-то, что позволяет ей вступать в контакт с людьми. И это весьма часто помогало мне в делах, даже на бирже.

Ноги под столом снова пришли в движение.

— С Рикеном контакта у нас никогда не было. Я нахожу его неглупым, способным и считаю, что он многого добьется. Вот, к примеру, Драмен. Он сидит вон там, уткнувшись в сценарий. Это серьезный парень, работает предельно собранно. Я читал у него прекрасные диалоги. Однако он никогда не станет крупным режиссером. Искры божьей, вот чего не хватает ему, а ведь это главное — и для кино, и для телевидения. Многие представят вам чистую работу, крепко сколоченный сюжет, диалоги без сучка и задоринки, но почти всегда им чего-то недостает, и результат оказывается банальным и примитивным. Нужна искра божья, понимаете? Так вот, на Рикена нельзя рассчитывать, если требуется что-то добротное. Его идеи зачастую нелепы. Сколько он предлагал мне проектов, которые меня полностью разорили бы! Но зато время от времени на него находит озаренье.

— В какой области?

Карю с комическим видом почесал в затылке.

— Вот ведь вопрос! Вы говорите совсем, как Нора. Иногда вечером, после ужина, он выскажется с такой убежденностью, с таким пылом, что у вас не возникнет и тени сомнения — вы имеете дело с гением. С него станет назавтра объяснить вам, что все, что он наговорил вам вчера, — чепуха. Он молод. С годами все образуется.

— В данный момент он работает на вас?

— Не считая его критических статей — великолепных, хотя и излишне резких, он ни на кого не работает. Он полон планов, готовит несколько фильмов одновременно, но ни один не доводит до конца.