Жорж Сименон - Человек, обокравший Мегрэ

— Никто не знает, когда оно произошло.

— А вы, доктор, не можете установить это?

— Быть может, при вскрытии.

— А соседи?

— Вот некоторые из них. Глазеют на нас. Их я еще не допрашивал, но не думаю, что они могут сообщить что-нибудь интересное. Как видите, в эти квартиры можно попасть, минуя комнату консьержки, которая находится при входе в дом со стороны бульвара Гренель.

Повседневная рутина — ждут, произносят банальные фразы, а Лапуэнт ходит, как верный пес, и не сводит глаз с Мегрэ.

Работники дезинфекционной бригады вышли из квартиры, бригадир в белой блузе сделал знак, что уже можно войти. Доктор Делапланк опустился на колени перед телом и стал осматривать его более внимательно, чем в первый раз.

— Мне все ясно, — сказал он. — А вам, Мегрэ?

Мегрэ увидел скрюченное тело, одетое в шелковый халат. На одной ноге осталась красная комнатная туфля без задника. Невозможно было определить, что женщина делала и даже в какой именно части комнаты находилась в тот момент, когда ее настигла пуля.

Насколько можно было судить, лицо у нее было нестандартное и даже красивое.

— Давайте носилки!

Тело вынесли, и несколько минут во дворе стояло почтительное молчание. Господа из прокуратуры ушли первыми, за ними — Делапланк, и представители Полиции нравов могли приступить к работе.

— Все обыскивать, шеф?

— На всякий случай, да.

Мегрэ открыл ящик комода, где лежали невообразимые вещи: старый бинокль, пуговицы, сломанная ручка, карандаши, фотографии, солнечные очки, счета.

Комиссар решил, что вернется сюда, когда выветрится запах формалина, а выходя, обратил внимание на любопытное оформление комнаты. Пол был покрыт черным лаком, а стены и потолок выкрашены в ярко-красный цвет. Мебель была белой, и в целом это придавало всей обстановке нереальный вид, вид театральной декорации.

— Что ты думаешь об этом, Лапуэнт? Хотел бы ты жить в такой комнате?

— Меня мучили бы в ней кошмары.

Они вышли. Во дворе по-прежнему болтались ротозеи, и полицейские позволили им подойти поближе.

— Я же тебе сказала, что это он. Интересно, придет ли он снова. Говорят, он все следствие ведет сам, и очень может быть, что будет допрашивать нас всех по очереди.

Произнесла это бесцветная блондинка с ребенком на руках и посмотрела на Мегрэ с улыбкой, заимствованной у кинозвезды.

— Лапуэнт, оставляю тебе Лурти… Вот ключ от квартиры. Когда люди из Полиции закончат работу, запри дверь и приступай к допросу соседей. Преступление совершено не прошлой ночью, а в ночь со среды на четверг. Попытайся узнать, не слышали ли чего соседи. Потом допросите торговцев. Ящик полон счетов, в них указаны адреса магазинов. Да, чуть не забыл. Проверь, работает ли телефон. Кажется, в полдень, когда я приходил, он был отключен.

Телефон работал.

— Прежде чем вернетесь на набережную, позвоните мне. Счастливо, ребята!

Мегрэ вышел на бульвар Гренель, спустился в метро и через полчаса уже открывал дверь своего кабинета, где его послушно дожидались Франсуа Рикен и Торранс, читавший газету.

— Вам не хочется пить? — спросил комиссар у Рикена, снимая шляпу и одновременно распахивая окно. — Какие новости, Торранс?

— Только что звонил какой-то журналист.

— Удивляюсь, как они до сих пор не явились туда. Полагаю, что в пятнадцатом округе плохо поставлена информация. Теперь они непременно свалятся на голову Лапуэнту.

Он осмотрел Рикена, задержал взгляд на его руках и сказал инспектору:

— Отведи его, на всякий случай, в лабораторию. Пусть возьмут отпечатки. Тут, правда, ничего не докажешь, ведь преступление совершено почти двое суток назад, но это избавит нас от неприятных вопросов.

Когда они вышли, Мегрэ позвонил домой:

— Прошу прощения, дорогая. Ну, конечно, я поел бифштекс с жареным картофелем в обществе крайне возбужденного молодого человека. Надо бы позвонить тебе сразу, но, честно говоря, это вылетело у меня из головы. Ты на меня не сердишься?

Он не знал, удастся ли ему попасть домой к ужину, ведь он имел дело с парнем, который в любую минуту мог что-то выкинуть.

Пока комиссару трудно было сказать о нем что-то определенное. Безусловно, парень умный, о чем свидетельствуют некоторые реплики, но вместе с тем было в нем и что-то наивное.

Как можно судить о человеке, который измучен, раздерган? Но странностей в нем много.

По-видимому, черный пол, красные стены и потолок и белая мебель — это его идея. Всё это в результате создавало впечатление, что пол вот-вот разверзнется, стены разойдутся, а комод, диван, стол и стулья, словно сделанные из папье-маше, взлетят в воздух.

А разве он сам не казался вымышленным? Мегрэ представил себе лицо прокурора или судьи Камю, когда б услышали они то, что говорил молодой человек в кафе Ла-Мот-Пике. Любопытно было бы узнать мнение о нем доктора Пардона.

Рикен вернулся в сопровождении Торранса.

— Ну, что?

— Результат отрицательный.

— Да я никогда в жизни не стрелял, разве что на ярмарке. Я бы и курок-то нашел с трудом.

— Садитесь!

— Меня арестуют?

— Вы у меня это спрашиваете, по крайней мере, в десятый раз… Пока есть единственный повод, чтобы вас арестовать, — кража моего бумажника, но я об этом не заявил.

— Я же вам его вернул.

— Верно. А теперь попытаемся привести в систему факты, о которых вы мне рассказывали, и, может быть, то, чего я еще не знаю. Ты, Торранс, иди и пригласи ко мне Жанвье.

Жанвье вошел и устроился у края стола с карандашом в руке.

— Итак, вы Франсуа Рикен, вам двадцать пять лет. Родились вы в Париже, на улице Коленкур. Буржуазная, почти провинциальная, улица за Сакрё-Кёр. Ваш отец машинист на железной дороге… Женаты вы немногим более трех лет.

— Четыре года исполнится в июле… Семнадцатого…

— Значит, вам было тогда — двадцать один. Вашей жене?

— Восемнадцать.

— Ваш отец был уже вдовцом?

— Моя мать умерла, когда мне было четырнадцать.

— После ее смерти вы продолжали жить с отцом?

— Несколько лет… В семнадцать я от него ушел.

— Почему?

— Мы плохо ладили.

— По какой-то конкретной причине?

— Нет. Мне с ним было скучно. Он считал, что я зря трачу время на чтение и учебу, и хотел, чтобы я шел работать на железную дорогу. Я отказывался.

— Вы получили степень бакалавра?

— Нет. Бросил занятия за два года до этого.

— На какие средства вы жили?

— Бывало по-разному. Продавал на улице газеты, потом работал курьером в типографии на улице Монмартр, некоторое время жил у друга.

— Его имя, адрес?

— Бернар Флемье. У него комната на улице Кокийер. Но сейчас я потерял его из виду.

— Чем он занимался?

— Развозил товары на трехколесном велосипеде.

— Что вы делали потом?