Элизабет Джордж - Месть под расчет

Линли слушал и понимал, что его друг прав. Все они присутствовали на обеде и слышали, что там говорилось. Все они смеялись над нелепым предложением открыть шахты для туристов. Он произнес название, два слова, которые прозвучали как окончательное подтверждение неопровержимого факта.

– Уил-Маэн. – Сент-Джеймс перевел на него взгляд. – За обедом, в субботу вечером, тетя Августа в штыки приняла идею продажи этой самой шахты. Уил-Маэн.

– Это всего лишь предположение, – резко возразил Тренэр-роу. – Бред сумасшедшего. У вас есть только онкозим и больше ничего. А все остальное – всего лишь ваши фантазии. Томми, когда станут известны наши отношения, кто вам поверит? Если, конечно, вы хотите, чтобы наши отношения стали известны.

– Итак, опять все сначала, правильно? Все начинается с моей матери и заканчивается на ней.

На мгновение Линли позволил себе предпочесть тишь да гладь правосудию и непременному скандалу. Он смирился с онкозимом, с нелегальной клиникой, с непомерными суммами, которые больные, вне всяких сомнений, платили за лечение. Он мог смириться со всем этим, чтобы его мать ни о чем не узнала до конца своих дней. Но убийство – дело другое. Убийство требует наказания. Смириться с убийством нельзя.

Линли отлично представлял себе предстоящие пару месяцев. Суд, обвинение, Тренэр-роу будет все отрицать, защита не преминет вытащить на публику его мать и заявит, что Линли сводит счеты с ее давним любовником.

– Он прав, Сент-Джеймс, – устало произнес Линли. – У нас только догадки и предположения. Даже если мы достанем из шахты фотоаппараты, главный ствол затоплен уже много лет, значит, на пленке ничего не осталось, даже если там что-то было.

Сент-Джеймс покачал головой:

– Это единственное, чего доктор Тренэр-роу не знает. Пленки не было в фотоаппарате. Дебора отдала ее мне.

Линли услыхал, как тяжело, со свистом вздохнул Тренэр-роу.

– Доказательство на пленке, правильно? – продолжал Сент-Джеймс. – Ваша серебряная коробочка с лекарствами под ногой Мика Кэмбри. Все остальное вам, может быть, и удалось бы объяснить. Не исключено, что вам также удалось бы обвинить Томми в подтасовке улик, чтобы разлучить вас с его матерью. Но фотография есть фотография. Тут вы бессильны. А коробочка с лекарствами налицо. Та самая, которую вы только что доставали из кармана.

Тренэр-роу смотрел на укрытую туманом бухту:

– Это ничего не доказывает.

– Потому что есть на наших фотографиях и нет на полицейских? Какая разница?

Дождь стучал в окна. Ветер шумел в трубе. Вдалеке вопила сирена. Поерзав в кресле, Тренэр-роу вновь повернулся к своим посетителям, крепко схватившись за подлокотники, но ничего не говоря.

– Что произошло? – спросил Линли. – Ради всего святого, Родерик, что там у вас произошло?

Довольно долго Тренэр-роу не отвечал, устремив ничего не выражающий взгляд между Линли и Сент-Джеймсом. Взявшись за ручку верхнего ящика, он бесцельно водил по ней пальцами.

– Онкозим, – наконец произнес он. – Брук не мог брать много. Он, естественно, подделывал записи у себя в Лондоне. Но онкозима требовалось все больше. Вы далее не представляете, сколько людей звонило – и еще звонит – в последней надежде на спасение. А у нас было совсем немного лекарства. Мик же все посылал и посылал больных.

– Брук стал чем-то заменять онкозим, так? – спросил Сент-Джеймс. – У ваших первых пациентов стойкая ремиссия, как и полагается, судя по исследованиям в «Айлингтоне». А потом все меняется.

– Лекарство он присылал с Миком. Когда стало невозможно брать онкозим и они поняли, что клинику придется закрыть, они придумали замену. Те больные, у которых должна была быть ремиссия, умирали. Конечно, не все сразу. Но умирали, и умерших становилось больше. Я заподозрил неладное. Проверил лекарство. Это оказался соляной раствор.

– Вот в чем причина драки.

– В пятницу вечером я пошел к нему. Я хотел закрыть клинику. – Тренэр-роу встал и подошел к камину, отражавшемуся в его очках двумя красными огоньками. – Мику было плевать. Он даже не воспринимал их как людей. Они были для него источником дохода. Постарайтесь продержаться, пока мы достанем еще лекарства, сказал он. Больные умирают? Ну и что? Будут другие. Люди все отдают за надежду на спасение. И чего вы горячитесь? У вас полно денег, и не делайте вид, будто вы этому не рады. – Тренэр-роу поглядел на Линли. – Я пытался растолковать ему. Томми, он ничего не хотел понимать. Мне никак не удавалось объяснить ему. Я говорил. А ему было все равно. И тогда я… Я всего лишь толкнул его.

– И когда поняли, что он мертв, решили изобразить убийство на сексуальной почве, – проговорил Сент-Джеймс.

– Я ведь тоже думал, что он бегает за здешними женщинами, ну и решил, пусть будет, как будто его убил один из ревнивых мужей.

– А деньги?

– Пришлось взять. Потом я устроил беспорядок, как будто в комнате что-то искали. Носовым платком вытер все кругом, так что вряд ли там остались мои отпечатки. Тогда-то, верно, и уронил коробочку. Заметил я ее уже потом, когда стоял на коленях возле трупа.

Линли подался вперед:

– Как ни ужасно, Родерик, но все же смерть Мика была несчастным случаем. Падение, каминная полка. А как насчет Брука? Вы же были повязаны одним преступлением. Чего вы испугались? Даже если он понял, что вы убили Мика, он промолчал об этом. Посадив вас в тюрьму, он бы посадил и себя тоже.

– За себя я не боялся.

– Тогда зачем?..

– Ему был нужен Питер.

– Нужен?..

– Он хотел избавиться от него. Когда я вернулся со спектакля в пятницу, Брук ждал меня тут. Прежде мы, как вы понимаете, не встречались, однако ему не составило труда отыскать мой дом. Он сказал, что Мик проговорился в присутствии Питера. Он был напуган. Он хотел, чтобы я каким-то образом укоротил Мику язык.

– Ну, так вы это уже сделали, – заметил Сент-Джеймс.

Тренэр-роу никак не отреагировал на неприятное для него замечание.

– Когда на другое утро он узнал о случившемся, то сразу запаниковал. Прибежал ко мне. Ему казалось, что рано или поздно Питер вспомнит слова Мика, а тогда или пойдет в полицию, или сам будет искать, кого можно шантажировать. Питер, мол, никогда не жил самостоятельно, у него нет денег, и он уже угрожал Мику. Бруку во что бы то ни стало хотелось его убить. А мне надо было не допустить убийство.

– Боже милостивый, – прошептал Линли.

– Он сказал, что нет никакого риска, что он разыграет все так, будто Питер умер от передозировки. Не знаю, что он надумал, но я решил, что должен остановить его. Сказал, что у меня есть план получше, и назначил ему встречу на скале в субботу после обеда.

– Вы убили его?

– Я взял нож, но он был совсем пьян. Мне не составило труда столкнуть его вниз, и я надеялся, что полицейские посчитают это несчастным случаем. – Тренэр-роу умолк и внимательно осмотрел свой стол, папки на нем, журнал, три фотографии, ручку. – Об этом я не жалел. Ни секунды. И сейчас не жалею.