Агата Кристи - Испытание невиновностью

– Вероятно, вы помогали мисс Линдстрем убирать посуду после чая.

– Ну да, именно так, – подтвердила Кирстен. – А после ты поднялась к себе в спальню. А потом ушла, помнишь? В театр, на любительский спектакль «В ожидании Годо» [22]. Эстер держалась замкнуто и отчужденно.

– Вы же все это уже записывали, – сказала она Хьюишу. – Сколько можно твердить об одном и том же?

– А вдруг обнаружится что-то важное? Итак, мисс Аргайл, в котором часу вы ушли из дома?

– В семь... примерно в семь.

– Слышали ли вы разговор вашей матери и брата Джека?

– Нет, не слышала. Я была наверху.

– Но до того, как уйти в театр, вы видели миссис Аргайл?

– Да. Мне понадобились деньги. Я уже вышла и вдруг вспомнила, что у меня бензин на нуле. Надо было заправиться по пути в Драймут. И я вернулась, чтобы попросить у матери денег... всего пару фунтов. Больше мне не надо было.

– И мать вам их дала?

– Кирсти дала.

Хьюиш немного удивился.

– Не помню, чтобы вы раньше об этом говорили.

– Как было, так и говорю, – с вызовом ответила Эстер. – Я вошла и сказала, что мне нужно немного денег. Кирстен услышала и крикнула мне из холла, что у нее есть и она мне даст. А мама сказала: «Да, возьми у Кирсти».

– А я как раз собиралась пойти в женский клуб, отнести книги о составлении букетов, – добавила Кирстен. – Я знала, что миссис Аргайл занята и не хочет, чтобы ее отвлекали.

– Какое имеет значение, кто именно дал мне деньги? – раздраженно проговорила Эстер. – Вы хотите знать, когда я последний раз видела мать живой? Тогда и видела. Она сидела за столом, просматривала какие-то бумаги. Я сказала, что мне нужны деньги, и Кирстен крикнула из холла, что сама даст их мне. Я взяла у нее деньги, снова вошла в комнату к маме и пожелала ей доброй ночи, а она мне – приятного вечера и еще попросила, чтобы я была осторожна за рулем. Она всегда это говорила. Я пошла в гараж и вывела автомобиль.

– А мисс Линдстрем?

– Дала мне деньги и сразу ушла. Кирстен Линдстрем сказала поспешно:

– Эстер обогнала меня, едва я успела дойти до угла. Она, должно быть, вышла из дому сразу после меня. Она поехала вверх по склону на шоссе, а я свернула налево, в сторону деревни.

Эстер открыла рот, будто хотела что-то сказать, потом снова его закрыла.

Хьюиш насторожился. Уж не старается ли Кирстен Линдстрем убедить его, что у Эстер просто не было времени, чтобы совершить преступление. А что, если девушка вернулась в комнату матери вовсе не затем, чтобы пожелать ей доброй ночи, что, если Эстер затеяла ссору и в припадке гнева ударила миссис Аргайл кочергой?

Хьюиш обернулся к Кирстен и вкрадчивым голосом попросил:

– Ну, мисс Линдстрем, давайте послушаем, что припомните вы.

Та явно нервничала.

– Пили чай. Потом я убирала со стола, – начала она, судорожно сплетая и расплетая пальцы. – Эстер мне помогала. Потом она поднялась к себе. Потом пришел Жако.

– Вы слышали, как он пришел?

– Да. Я его и впустила. Он сказал, что потерял ключ, прошел прямо к матери. Слышу, он говорит: «Я попал в беду. Ты должна мне помочь». Потом я ушла в кухню и больше уже ничего не слышала. Надо было еще кое-что приготовить к ужину.

– А как он ушел, вы слышали?

– Да, еще бы! Он так кричал. Я выбежала из кухни, а он стоит здесь, в прихожей. Весь трясется от злости и кричит, что еще вернется, чтобы мать приготовила деньги, не то... Так и сказал: «Не то!..» Видно, хотел ее напугать.

– А потом?

– Выскочил и со всей силы хлопнул дверью. Миссис Аргайл вышла в холл. На ней просто лица не было. И говорит мне: «Слышала?» Я ее спросила: «Что, у него опять что-то не так?» Она кивнула и пошла в библиотеку к мистеру Аргайлу. Я накрыла стол к ужину и поднялась к себе, чтобы одеться. Понимаете, в женском клубе на другой день проводили конкурс на лучший букет, и мы обещали им принести книги про то, как нужно их составлять.

– Значит, вы понесли книги. В котором часу вы вернулись?

– Ну... около половины восьмого. Дверь открыла своим ключом. И сразу вошла в кабинет миссис Аргайл – передать ей благодарность и записку от устроителей конкурса. Она сидела за столом, голову уронила на руки. А рядом валялась кочерга. И ящики бюро выдвинуты. «Грабитель, – подумала я. – На нее напал грабитель». Выходит, я была права. Теперь-то известно, что я была права! Грабитель, а семья тут ни при чем!

– Значит, миссис Аргайл сама его впустила?

– А что тут странного? – с вызовом сказала Кирстен. – Она была очень добрая и очень... очень доверчивая, никого и ничего не боялась. И потом, она же была не одна. Наверху находились ее муж, Гвенда, Мэри. Она могла позвать на помощь.

– Однако не позвала, – возразил Хьюиш.

– Да. Видимо, он ей наговорил что-то вполне подходящее. А она всегда всех выслушивала. Ну вот, наверное, снова села к столу, может, искала чековую книжку – говорю же, она была доверчивая. А он этим воспользовался, схватил кочергу и нанес удар. Может, он и не собирался ее убивать. Может, хотел только оглушить и взять деньги и драгоценности.

– Но, похоже, он ничего не успел, только ящики у стола выдвинул.

– Может, что-то услышал или у него просто нервы сдали. Может, понял, что убил ее, ну и... сразу испугался.

Кирстен подалась вперед. В глазах у нее были страх и мольба.

– Наверняка так все и случилось. Поверьте! Хьюиша насторожила ее настойчивость. Что это, страх за себя? Что, если она сама убила хозяйку, а ящики выдвинула, чтобы все подумали, что это сделал грабитель? Медицинская экспертиза была не в состоянии установить время смерти с достаточной точностью, они говорили, что это произошло в промежуток от девятнадцати до девятнадцати тридцати. Промежуток в целых полчаса.

– Возможно, возможно, – любезно поддакнул Хьюиш. Женщина украдкой облегченно вздохнула и откинулась на спинку стула.

Хьюиш обратился к Даррантам:

– Слышали ли вы что-нибудь?

– Ничего не слышали. Я принесла поднос с чаем в нашу комнату, – сказала Мэри. – Она изолирована от остальной части дома. Мы вышли только услышав, как закричала Кирстен, когда обнаружила тело.

– Значит, до этого момента вы не выходили из комнаты?

– Нет. – Мэри смотрела на Хьюиша своим прозрачным взглядом. – Мы играли в пикет.

Филип ощутил легкое беспокойство. Почему? Полли как будто все делает так, как он ей сказал. Возможно, причина тому – безупречность ее манер, ее спокойствие, неторопливость, безмятежная уверенность в себе. «Вот так душенька Полли! Лжет и не краснеет», – подумал он.

– А я, старший инспектор, ни тогда, ни теперь и шагу ступить самостоятельно не в состоянии, – сказал Филип.

– Ну, теперь вы хоть куда, мистер Даррант, – бодро проговорил старший инспектор. – Вот-вот снова начнете ходить.

– Долга песня.

Хьюиш переключился на двух остальных членов семьи, которые до этой минуты не произнесли ни звука. Микки сидел, скрестив руки на груди, с презрительной усмешкой на лице. Хрупкая и грациозная Тина, откинувшись на спинку стула, рассеянно переводила взгляд с одного лица на другое.