Эрл Гарднер - Дело о счастливых ножках

– Кажется, дело проясняется, – пробормотал Райкер.

Мейсон обратил к ним детски невинное лицо:

– Я говорил вам, что могу помочь, насколько допустимо. Шут его знает, парни, вы зарабатываете на жизнь, как я. На самом деле я никогда ничего не имел против полиции… Она заводит дело, насколько позволяют обстоятельства, а я иду в суд и уже там разбираю это дело по косточкам. Вот так. И если вы арестуете моего клиента, возможности отработать свой гонорар у меня не будет…

– Это верно, – согласился Райкер.

– А не можете ли вы рассказать нам еще что-нибудь о Маджери Клун? – спросил Джонсон.

– Делла, – вызвал Перри Мейсон секретаря, – принеси мне папку с делом о «счастливых ножках».

Девушка кивнула и минуту спустя вернулась с папкой.

– Пока все, – сказал ей адвокат.

Она вышла, несколько громче, против обыкновения, хлопнув дверью. Перри Мейсон достал из папки фотографию.

– Ну, парни, – сказал он, – вот снимок Маджери Клун. Думаю, вы узнали ее, если видели раньше?

Райкер присвистнул. Оба полицейских поднялись, чтобы поближе посмотреть фотографию, поскольку Мейсон держал ее в руке.

– Девочки с такими ножками всегда причиняют беспокойства! Держу пари, она замешана в нашем убийстве…

Мейсон пожал плечами.

– Вы не можете доказать это без меня, парни, – бодро ответил он. – Я получил гонорар за попытку «раскрутить» Пэттона. Теперь он мертв, и мне не придется больше им заниматься. Вы можете проверить все мои отчеты, связавшись с Манчестером… Вы бы лучше, вообще-то говоря, присмотрели за этим доктором Дорэем. Когда дело попадет в газеты, Дорэй решит, что его здесь ничто не держит, и укатит назад в Кловердаль.

– Я думал, он приехал за девчонкой, – сказал Райкер.

– Неужели? – поднял брови Мейсон.

– Разве вы не так выразились?

– Не думаю.

– А у меня создалось такое впечатление…

Мейсон вздохнул и, приложив руку к сердцу, сказал:

– Парни, вы ничего не сможете доказать без меня. Я рассказал вам все, что знаю, не нарушая, конечно, профессиональной тайны. Вы можете сидеть тут сколько угодно, но больше у меня для вас ничего нет!..

Райкер засмеялся и встал. Джонсон, помедлив, тоже поднялся, отодвинув кресло.

– Вы можете выйти здесь, – посоветовал им Мейсон, открывая дверь в коридор. И чем дальше отходили они от кабинета, тем неотчетливее различал Мейсон их отдаляющиеся шаги. Он захлопнул замок, подошел к двери, ведущей в приемную, открыл ее и, посмотрев на Деллу Стрит, улыбнулся ей.

– Что случилось, шеф? – хрипло спросила она.

– Убит Пэттон.

– Перед тем, как вы туда поехали, или после?

– Передо мной. Если бы его убили после, я был бы замешан…

– А сейчас?

Он покачал головой, сел на край стола, вздохнул и раздельно сказал:

– Этого я не знаю.

Она подошла к нему и положила свою руку на его крупную кисть.

– Вы можете мне рассказать? – грудным голосом спросила она.

– Перед тем как ты пришла сюда, мне позвонил Пол Дрейк и дал адрес Пэттона. Это на Мапл-авеню. Я поехал туда. Дрейк тронулся минут через пять после меня. У здания я заметил симпатичную бабенку, она как раз выходила. На ней были белое пальто, белая шляпка и белые полусапожки. А глаза под цвет фиалок – и такие испуганные! Я обратил на нее внимание, поскольку она выглядела виноватой и до смерти напуганной. Потом я поднялся, постучал к Пэттону, мне никто не ответил. Позвонил – ничего. Я подергал ручку, и дверь открылась.

Он замолчал, чуть подавшись вперед, а Делла мягко и успокаивающе слегка погладила его руку.

– Ну? – спросила она.

– Я вошел, – продолжал он. – Что-то показалось мне подозрительным. Это была гостиная. На столе лежали шляпа, трость и перчатки. Я заметил это через замочную скважину еще перед тем, как вошел. Поэтому я и подумал, что кто-то дома…

– Зачем вы туда вошли?

– Мне нужен был Пэттон. Он не отвечал ни на стук, ни на звонок и тем не менее находился дома… Я подумал: мало ли что…

– Продолжайте.

– В гостиной никого не было, но, когда я вошел в спальню, там на полу лежал Пэттон, мертвый. Его ударили большим разделочным ножом. Грязная работа.

– А как? – спросила Делла Стрит.

– Смерть наступила мгновенно, да, огромное отверстие, прямо в области сердца.

С ужасом, отразившимся в карих глазах, она тем не менее спокойно произнесла:

– Да, могу себе представить… И что потом?

– В другой комнате на полу я увидел кожаную дубинку.

– Но если его убили ножом, зачем тогда дубинка?

– Сам не могу понять. Все это странно.

– Вы известили полицию? – спросила девушка.

– Это сыграло бы против меня. Я стер отпечатки своих пальцев с дверных ручек. Я знал, что Пол Дрейк приедет минут через пять, и хотел уступить Дрейку, как профессионалу, возможность первым обнаружить тело. Я знал, что он сообщит полиции. Как только вышел из номера, я услышал, что открылся лифт и раздались голоса: женский повествовал о какой-то девушке, которая закатила в ванной комнате убитого истерику. И, судя по обращениям женщины, я понял, что она идет с полицейским. Я сразу сообразил, что может выйти. Меня увидят у номера, где убит человек, и, как бы я ни излагал всю историю, мне никогда не поверили бы. Не то что меня обвинили бы в этом убийстве, но быстро склеили бы версию, что один из моих клиентов убил, потом позвонил мне, а я скрыл доказательства или что-то в этом роде. Я представил, что люди, которые мне доверяют и которыми я занимался, могут быть замешаны в этом… После того как фараон увидел бы меня или выходящим из номера, или стоящим возле него, я никогда не смог бы защищать кого-либо, обвиняемого в убийстве, потому что судья все время держал бы в голове мой, хоть и недоказанный, сговор с клиентом.

– Что вы сделали? – спросила Делла, целиком поглощенная его рассказом.

– Мне пришлось сориентироваться: я должен был не попасть в расставленный рядом капкан… Я достал подходящий ключ из кармана и закрыл дверь – замок был легкий. Я притворился, будто никого не замечаю, и стал стучать в дверь. Полицейский наконец вышел из-за угла этого длинного, плохо освещенного тоннеля-коридора и увидел, что я кручусь у двери. Тогда я дважды нажал кнопку звонка. Потом с недовольной физиономией повернулся, чтобы уйти, и тут якобы увидел подошедших.

– Здорово! – воскликнула девушка.

– Да, все это ничего, но потом я совершил самую роковую ошибку.

– Какую? – спросила она, уставившись на него широко раскрытыми глазами.

– Я недооценил, насколько умен Дж. Р. Брэдбери.

– О, – облегченно вздохнула она, а потом покрутила пальцем у виска. – У него…

– Да, ты права!

– Нет, вы знаете, шеф, он очень странный… У него такой блуждающий взгляд, и ведет себя как мальчишка. Он предлагал мне сигарету, когда вы вышли, помните?