Джон Карр - Загадка Безумного Шляпника

– Рэйли-Уолк, – пояснил старший инспектор, бросив взгляд на доктора Фелла.

– Тогда можно видеть любого, кто возвращается с выставки королевских сокровищ. Если только вы не возвращаетесь тем же путем, каким вошли… Поэтому я остановилась там и ждала. И вскоре она вышла и какое-то время стояла на дороге, которая ведет от Кровавой башни вверх, на холм, к этому большому открытому пространству…

– Тауэр-Грин.

– Да. Она начала подниматься, медленно-медленно, а за ней шла я. Но она ничего не делала. Я видела ее, потому что там, наверху, туман был не такой густой. Она села на скамью, сказала что-то одному из стражников и все время смотрела на часы. Ничего не скажешь, терпения у нее хватало! Чтобы я стала так долго ждать мужчину?! Да никогда в жизни! А она неподвижно просидела на этой скамейке, в таком сыром тумане, и только после этого решила уйти. Ну а остальное вам известно. – Жесткие глазки миссис Ларкин оглядели всю группу слушателей. – Вот так, на этом конец. А теперь шабаш. Я обещала все рассказать и выполнила свое слово. Я не знаю, кто убил Дрисколла, но совершенно уверена, что она этого не делала.

Когда ее голос умолк, никто не решался нарушить тишину. В небольшой гостиной было так тихо, что можно было слышать хриплые звуки радио из квартиры наверху. Они слышали звуки шагов в коридоре, лязг металлических ворот, а потом долгий приглушенный гул лифта, отдаленные гудки автомобилей с другой стороны площади…

Рэмпоул только сейчас ощутил, как здесь холодно, и поплотнее закутался в пальто. Глубокий отпечаток смерти появился на этой комнате подобно следу пальцев, медленно прижимаемых к песку. Филип Дрисколл был уже только белыми осколками глиняной фигурки, рассыпанными по полу… На Тэвисток-сквер послышалась старинная танцевальная мелодия, которую наигрывала уличная шарманка. Сверху донесся слабый скрип, затем снова металлический лязг, и лифт начал спускаться, тихо гудя…

Лестер Биттон убрал с плеча запыленную штору и повернулся к остальным. На его лице застыло странное выражение спокойного достоинства.

– Джентльмены, – сказал он, – я сделал то, что следовало. Есть еще что-нибудь?

Они понимали, каких душевных мук стоило ему выслушать этот рассказ в присутствии посторонних, хотя и без свидетелей вряд ли было бы легче. Он стоял неподвижно, сдержанный, вежливый, держа шляпу в руках. И никто не знал, что сказать.

Наконец заговорил доктор Фелл. Он сидел, занимая своим телом обширное кресло, держа корзину с инструментами, как собаку, на коленях, и глаза у него были старые и усталые.

– Дружище, – угрюмо сказал он, – идите-ка домой. Вы мучились и вынудили себя пойти на довольно непорядочный шаг, устроив эту слежку… Но кто из нас не совершает ошибок! Однако вы разбили только одну статуэтку, тогда как могли разбить обе. И вы говорили как мужчина, тогда как могли отказаться от нее. Идите домой. Совершенно не упоминать ваше имя мы не можем, но, насколько возможно, постараемся избавить вас от излишней нервотрепки.

Погасшие глаза доктора встретились со взглядом Хэдли. Тот молча кивнул. Некоторое время Лестер Биттон не двигался. Было видно, что он крайне утомлен и измучен, отчасти даже растерян. Затем он машинально поправил шарф, застегнул пальто и двинулся к двери, словно ослепший. И только уже у выхода надел шляпу.

– Я… Благодарю вас, джентльмены, – обернувшись, тихо сказал он и слегка поклонился. – Понимаете, я… я очень ее люблю. Доброй ночи.

Дверь со сломанным замком закрылась за ним. В коридоре открылась и со скрипом захлопнулась дверь парадного. На мгновение унылые звуки шарманки ворвались в коридор и тут же заглохли.

– Это же песенка «Майне штайн»! – заметил доктор, прислушавшись к музыке. – Странно, что многим шарманка не нравится. Лично я всегда рад, когда слышу ее старинные напевы. Я сразу чувствую себя отважным воякой. И мне так и хочется маршировать, когда я прохожу мимо шарманщика. Идешь себе по улице купить барашка и бутылку пива, заслышишь шарманку, и кажется, как будто сегодня какой-то праздник… Кстати, миссис Ларкин…

Женщина уже встала и круто обернулась.

– Во время расследования не будет затрагиваться вопрос о том, что между миссис Биттон и Дрисколлом было что-то серьезное. Думаю, вам уже заплатили за то, чтобы вы хранили молчание. – Доктор Фелл лениво поднял свою трость. – Это честно заработанные деньги. Но не пытайтесь на этом заработать еще что-нибудь. Вы понимаете, я говорю о шантаже. За это вас без долгих разговоров упрячут в тюрьму. До свидания.

– О, все будет в порядке, – согласилась миссис Ларкин, приглаживая волосы. – Если вы со мной по-честному, я тоже вас не подведу… Вы понимаете, что я имею в виду? Но все-таки мужчины совершенно ненормальные. И мой Катберт был таким. Но я все равно любила этого старого хрыча, пока он не погиб в перестрелке на Третьей авеню в Нью-Йорке. Хотя он не пропускал ни одной юбки и меня это так бесило, что я не думала выходить за него. Вот как нужно относиться к юбкам. Держать их в кулаке. Ладно, зайду-ка я в паб. Прощайте! Теперь встретимся на суде.

После ее ухода снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь сонливым сопением доктора Фелла. Хэдли снова заходил по комнате.

– Итак, эта версия проверена, – подытожил старший инспектор. – Думаю, мы можем исключить миссис Биттон из списка подозреваемых. Сомневаюсь, чтобы Ларкин нам лгала. Ее сведения совпадают с другими фактами, о которых она не могла знать. Чем займемся теперь?

– А вы что предлагаете?

– На данный момент не так много. Нужно выяснить, о чем вспомнил Дрисколл, когда разговаривал с миссис Биттон перед воротами Изменников. Он куда-то заторопился, но не успел уйти далеко, как с кем-то столкнулся… с убийцей.

– Пожалуй, верно, – пробурчал доктор.

– Прежде всего нужно определить, куда он направился. Ларкин этого не видела. Но нам известно, что он не пошел по Уотер-Лейн в сторону Сторожевой или Средней башни – другими словами, в сторону выхода. Потому что там стояла Ларкин, и она увидела бы, как он выходил.

Остается только два направления, которые он мог выбрать. – Из своего бесценного портфеля Хэдли извлек небольшую карту Тауэра, которую, очевидно, изучал еще со времени дневного визита. – Он мог пойти по Уотер-Лейн в другую сторону, то есть к другой арке, подобной арке под Кровавой башней и отстоящей от нее на расстоянии примерно ста футов в той же самой стене… во внутренней стене. Из этой арки тропинка ведет к Белой башне, которая находится почти в самом центре территории Тауэра. Но зачем ему идти к Белой башне? Если только все наши вычисления ошибочны и если мы упустили показания кого-нибудь из свидетелей… В этой же стороне находятся магазин, госпиталь, офицерские квартиры, солдатские казармы… Также непонятно, что ему могло там понадобиться?