Джон Карр - Она умерла как леди

— Ну…

— Вы говорите, что все это проделал не Барри. Не знаю, верить вам или нет. Вы оба что-то прячете в рукаве.

— Мисс…

— Впрочем, я не понимаю, зачем Барри было это делать, даже если он хотел избавиться от меня. Машина стоит семьей сот или восемьсот фунтов. Это не его собственность, и компания потребовала бы с него деньги, которых у него нет. И зачем ему было привозить меня назад и бросать здесь, когда я была в обмороке?

— Вот именно! — согласился Крафт.

— Но если это сделал не Барри, то где он? Почему он позволил кому-то взять и утопить его машину? По-вашему, он вернулся в Лондон?

— Не совсем в Лондон, мисс.

— А куда?

Крафт повернулся ко мне и развел руками. Конечно, это было рискованно, но, если бы мы отказались говорить правду, девушка впала бы в истерику, что еще опаснее. Обсудив ситуацию с Крафтом, я подобрал с оттоманки крышку фляги, наполнил ее бренди в третий раз и протянул Белл. Она выпила, словно не видя крышку.

— Миссис Салливан, ваш муж и эта… бабенка… — начал я.

— Ну?

— Боюсь, ее вы никогда не увидите. А если хотите увидеть его, то должны приготовиться к потрясению.

— Они оба застрелились и прыгнули с утеса в субботу вечером, — выпалил Крафт. — Сейчас они в морге. Сожалею, миссис Салливан, но ничего не поделаешь.

Я отвернулся и начал внимательно изучать противоположную сторону комнаты. Должно быть, мебель привозили тайно, раз за разом. В этом ощущалась рука Риты Уэйнрайт. Ковер на полу, темно-красные бархатные портьеры, которыми можно было задернуть заколоченные досками окна, скрыв реальный мир воображаемым… В одном углу стояла складная ширма, за которой — я не поленился посмотреть — находился умывальник с кувшином, тазом и полотенцами. Мерзость? Возможно. Но Рита оставалась Ритой.

Больше всего меня беспокоил вопрос, что нам делать с Белл Салливан. Очевидно, она не привезла с собой чемодан. Разумеется, Молли Грейндж охотно приняла бы ее. Но при мысли о реакции Стива я решил поселить девушку у нас. Миссис Харпинг о ней позаботится.

Я думал обо всем этом, жалея, что не могу глотнуть из фляги, которую держал в руке.

— Все в порядке, доктор, — сказала Белл. — Можете повернуться. Я не собираюсь биться в припадке.

Наша «карманная Венера» все еще сидела на оттоманке, подложив под себя одну ногу и глубоко затягиваясь сигаретой. Серые глаза спокойно смотрели на меня.

— Я хочу задать вам несколько вопросов о женщине, с которой путался Барри. Она была шлюхой?

— Нет. Она была женой канадского профессора математики.

— Как ее звали?

— Рита Уэйнрайт.

— Она была красивой?

— Да.

— Задирала нос?

— Не особенно. Обычная профессорская жена.

— Купалась в деньгах?.. Хотя нет. — Белл прищурилась. — Иначе они не стали бы сигать с утеса. Сколько ей было лет?

— Тридцать восемь.

Белл вынула сигарету изо рта.

— Тридцать восемь? — недоверчиво переспросила она. Ее голос внезапно стал пронзительным. — Господи! Он что, рехнулся?

Суперинтендент Крафт вздрогнул, как будто его укололи булавкой. Вероятно, это шокировало его больше, чем все, что он слышал до сих пор. Он собирался похвалить девушку за стойкость, а теперь не знал, что сказать. Но со стороны Белл Салливан это не выглядело ни черствостью, ни пьяной болтовней. Это было искренним недоумением, вытеснившим прочие эмоции, так как она хорошо знала своего мужа.

— Справедливость заставляет меня сказать, миссис Салливан, — заговорил я, — что я не верю, будто эти двое покончили жизнь самоубийством.

— Вот как?

— Кто-то застрелил их обоих. От полиции вы, вероятно, услышите иную версию, но это правда. Пока что мы не будем больше это обсуждать. Вы поедете ко мне домой.

— Но я не захватила никакой одежды!

— Не важно. Рядом живет девушка, которая об этом позаботится. Вам необходимы еда и сон. Если вы чувствуете достаточно сил, чтобы ходить, давайте спустимся.

С дороги послышался настойчивый гудок автомобиля, и Белл невольно вскрикнула. Я подошел к окну. Сэр Генри Мерривейл с выражением неописуемой злобы на лице, склонившись вперед, тыкал кончиком костыля в кнопку клаксона.

— Я человек терпеливый, — заявил он, — но у меня на лысине выступает роса, а сломанный палец сигналит о начинающейся пневмонии. Более того, меня настиг мой тюремщик, и я хочу попрощаться.

Пол Феррарс выходил из древнего «форда», стоящего позади полицейской машины. Судя по его удивлению при виде моего лица в окне, он, очевидно, полагал, что Г. М. оказался в весьма странной компании.

— Мы сейчас спустимся, — сказал я.

Белл не возражала. С сожалением признаю, что она начала заикаться, а ее походка стала не вполне твердой. Но, учитывая обстоятельства, алкогольная анестезия пришлась кстати. Покуда Крафт запирал дверь верхней комнаты, я помог Белл спуститься по лестнице.

Когда мы вышли из студии, Г. М. и инвалидное кресло — последнее вверх дном — уже переместили в «форд», что было более чем удачно. Отвозя Г. М. в Ридд-Фарм, нам бы пришлось пересекать край Эксмура, что вызвало бы у Белл Салливан не слишком приятные воспоминания.

Феррарс в испачканных краской фланелевых брюках прислонился к борту своего «форда», покуривая трубку из вишневого дерева. Его смышленая длинноносая физиономия под светлыми волосами, которые он сознательно не причесывал, сохраняла безмятежное выражение, покуда он не увидел девушку. Тогда у него отвисла челюсть.

— Господи! — пробормотал он, подхватив налету выпавшую изо рта трубку и хлопнув другой рукой по корпусу автомобиля. — Белл Ренфру!

Белл повернулась и двинулась назад в студию. Я схватил ее за руку и заставил повернуться.

— Все в порядке. Это наши друзья. Они не причинят вам вреда.

— Белл Ренфру! — повторил Феррарс. — Что ты делаешь в этих краях? И что с тобой сделали после стольких прекрасных дней, которые мы провели вместе?..

— Это не мисс Ренфру, сэр, — прервал суперинтендент Крафт, — а миссис Салливан. Миссис Барри Салливан.

— О! — произнес Феррарс. После паузы он добавил, слегка покраснев: — Прошу прощения, — и после очередной паузы вскарабкался за руль «форда».

Г. М. на заднем сиденье внимательно смотрел на нас.

— Мэм, — мягко обратился он к Белл, — я старик. Меня считают столь же тактичным, как кирпич, бросаемый в люк. Я не хочу беспокоить вас в такой момент. Но в моих привычках также помогать хромым собакам перелезать через изгородь. Что касается вашей истории…

— Вы слышали ее?

— Ну… вы говорили достаточно громко. Инвалид в состоянии не только сидеть и думать. — В этот момент я протянул ему флягу, решительно отвинтив крышку. — Если вы не возражаете ответить мне на пару вопросов, прежде чем истощится эффект бренди, это могло бы помочь нам в той неразберихе, в которой мы оказались.