Джон Карр - Ночь у Насмешливой Вдовы

Полковник Бейли широко раскрыл глаза. Оттолкнувшись руками от каменной стены, он поднялся с места, размахивая револьвером, и заговорил хриплым, едва слышным голосом:

— Мерривейл, бога ради! Вы ведь не думаете, что…

Г.М. вытянул вперед руку, и полковник Бейли снова сел.

— Знаю, знаю! — проворчал сэр Генри Мерривейл. — Вы всей душой, искренне любите Джоан; вы бы не позволили волоску упасть с ее головы. Это так. Вы искренне полагали, что ваш фокус, который вы намерены были проделать, почти не испугает ее. Ведь женщины из рода Бейли способны смотреть в лицо опасности, верно? Могут сидеть во время осады Хаккабулы и играть на мандолине, пока пули обрывают струны. Но мне было не до шуток. Мне нужно было защитить бедняжку. Если это вас утешит, вы провели меня, как мальчишку, пока я наблюдал, нет ли где подвоха. Рассказать, что вы сделали?

Вдруг так быстро, что это могло показаться иллюзией, в глазах полковника Бейли мелькнул неприятный тщеславный блеск, словно он гордится собственным умом.

— Сомневаюсь, что вы поняли, что именно я сделал, — отрывисто проговорил он.

— Сомневаетесь? Тогда вспомните, что было в кабинете, когда мы с вами и Уэстом обсуждали план нашего ночного бдения. Уэст что-то предлагал, а вы притворились, будто возражаете ему; на самом же деле Уэст излагал ваш собственный план: ясно как день, что вы внушили его Уэсту так, чтобы он ни о чем не догадался. Как я все понял? Уэст говорит, что четвертым стражем будет Корди. Вы с сомнением хмыкаете. Уэст набрасывается на вас, он возмущен, потому что ранее вы сами говорили, что Корди — единственный, кому можно доверять. Слышите? Мне сразу стало ясно, кто тут дергает за ниточки. Уэст хочет, чтобы вы караулили снаружи дома, но вы немедленно возражаете, настаивая на том, чтобы мы с вами сидели внутри, перед дверью в спальню. Кто предложил Джоан две таблетки нембутала, которые были очень важны для вашего плана? Хм… Я понимал, что вы что-то задумали, но сидел рядом с вами у запертой двери спальни, как последний болван! Мы по очереди заходили к Джоан каждые десять минут, чтобы проверить, как там она. Против этого я не мог возразить, потому что не мог представить убедительных доказательств вашей виновности. Но я все время смотрел на замочную скважину, видел Корди у окна, а вы ничего не предпринимали… В последний раз вы зашли к племяннице без десяти двенадцать; после того никто не входил к ней, пока мы не услышали револьверные выстрелы — кажется, вы тогда только чиркнули спичкой, задули ее и начали шепотом переговариваться с Уэстом через окно. Потом вы просто вышли. Часы наверху пробили двенадцать. Казалось, все спокойно, как жареная треска. Как я говорил вам тогда, маховик раскручен и машина набирает обороты, а я даже не могу понять, в каком направлении она несется.

Г.М. помедлил, разглядывая высокую тощую фигуру напротив. Полковник Бейли открыл глаза.

— Полковник, — Г.М. возвысил голос, — вы когда-нибудь видели набросок, предположительно нарисованный с Вдовы бродячим художником в начале девятнадцатого века, который часто воспроизводят на открытках?

— Возможно, — пожал плечами полковник Бейли.

Г.М. извлек из кармана брюк мятую почтовую открытку. Посмотрел на злобное лицо женщины средних лет, с прищуренными глазами и губами, изогнувшимися в плотоядной улыбке. Черные волосы, извиваясь, падали на плечи; такое лицо вполне могло внушать страх и даже ужас.

— Ваша племянница, — сказал Г.М., — с детства боялась ее. Она призналась в этом мне и Рейфу Данверсу у него в лавке… Половину своего черного дела вы, полковник, сделали в то время, когда заходили в комнату без десяти двенадцать, а потом вышли как ни в чем не бывало. Пока вы говорили с Уэстом через окно, вы сидели на том месте, которое занимали всегда: на краю кровати, ближе к изголовью и прикроватному столику. Изголовье кровати находится в тени, если помните, но остальная часть комнаты хороню освещалась лунным светом. Человек за окном почти не видит того, что происходит в комнате. Уэст видел ваше лицо, когда вы, казалось, попеременно смотрели то на него, то на Джоан. Поскольку ему мешали столик и лампа, больше ничего он разглядеть не мог… Теперь скажите: что находится напротив — прямо напротив — изножья кровати? Я вам скажу. Туалетный стол, почти такой же высокий, как и кровать, с большим зеркалом над ним. Вы ведь любите баловаться акварелью? Да, верно. Вы принесли с собой в карманах три или четыре, а может, и больше тюбиков с краской. Кисть вы держали во внутреннем кармане. Если низко нагнуться над кроватью, при луне будет достаточно светло, чтобы разглядеть контуры лица Джоан.

Что находилось на туалетном столике? Миска с водой и салфетка. Но их вы взять не могли: останутся пятна краски. Вы выдвинули ящик прикроватного столика и вытащили оттуда еще одну миску и салфетку — вы заготовили их заранее, днем.

Вы не забыли — ведь так, полковник? — что у Джоан волосы до плеч и что они разметались по подушке. Такой мы ее и застали; вот и сегодня, нарядившись для маскарада, она распустила волосы. Вы ловко загримировали ей лицо. Она не пользуется косметикой, разве что пудрой. Вы успели все сделать, переговариваясь с Уэстом, потому что требовалось всего два-три мазка.

— Что-то еще?

— О да! Когда вы в очередной раз входили в спальню, вы подвинули туалетный столик так, чтобы зеркало оказалось прямо напротив изножья кровати. Выкрутили лампочку с помощью носового платка и положили ее на стол. Рисование заняло у вас несколько секунд. И вы вышли без десяти двенадцать, благоговейно закрыв за собой дверь. Ваша племянница, находившаяся в забытьи под действием снотворного, ничего не почувствовала.

Слой грима и грязи на самом Г.М. затвердел, как гранит. Он разорвал открытку на мелкие клочки и выбросил ее.

— Что дальше? Полночь; ничего не происходит. Четыре минуты первого; Фред Корди трижды палит из револьвера за окном. Зачем нужен был шум? Он разбудил одурманенную девочку. Она села на кровати и посмотрела прямо перед собой, то есть в большое зеркало, которое очутилось в ногах ее кровати. Что же она там увидела? Не свое отражение, нет. Она увидела лицо Насмешливой Вдовы — точно такое, как на старой открытке, да еще при лунном свете. Губы ее зашевелились, она хотела закричать; но губы Вдовы тоже зашевелились — угрожающе. Ей показалось, будто Вдова тянет к ней руку…

Вам надо гордиться собой, полковник Бейли.

Мне долго не давало покоя вот что: почему Джоан заявила, что Вдова подошла к ней и дотронулась до нее? Разумеется, никто до нее не дотрагивался; у нее была истерика, но девушка искренне поверила в это. Разве вы не понимаете: с ней случилось именно то, чего она так боялась?

Давайте, дорогой полковник, рассмотрим хорошенько ваше дальнейшее поведение. Вы почти сразу ворвались в спальню, как только услышали ее крик. Когда я думал, что вы носитесь по спальне, сбивая стулья, вы просто отодвигали туалетный столик подальше от кровати, ближе к стене. Способен ли был кто-нибудь услышать скрип двигаемой мебели? Нет, потому что там ковер. Свалятся ли со столика туалетные принадлежности? Нет, потому что вы заранее — наверное, днем, когда ставили в ящик стола миску с водой — распихали щетку для волос, ручное зеркальце и все остальное по ящикам гардероба. Я нашел их там. Рейф Данверс тоже их видел. Если сама Джоан и заметила, что ее туалетные принадлежности не на месте, она была слишком напугана, чтобы думать еще и о них.