Уолтер Саттертуэйт - Эскапада

Сэр Дэвид улыбнулся.

— Вполне.

— Господин Бомон, ясно?

— Ага. — Хотя таким образом я лишался многих приемов из моего запаса.

— Прекрасно, — сказал Дойл. — Тогда по углам, джентльмены.

Я направился к моему креслу. Вокруг воодушевлено приплясывал Великий человек, усмехаясь и потирая ладони. Я повернулся и взглянул в сторону сэра Дэвида. У него секундантом был доктор Ауэрбах.

— Дамы и господа, — объявил Дойл. Его низкий голос раскатился по всей лужайке. — Добро пожаловать на состязание. Сегодня состоится боксерский поединок из десяти раундов по скорректированным правилам маркиза Куинзберри. Каждый раунд продлится три минуты. За временем будет следить леди Перли. Раунд заканчивается, когда она зазвонит в колокольчик. Леди Перли, покажите, пожалуйста.

К медному колокольчику сверху была привязана красная лента. Леди Перли улыбнулась и подняла колокольчик за ленту, вроде как за ручку. Стукнула по нему железным молоточком. Раздался резкий приятный звук, который, разлившись по широкой пустой лужайке, вскоре затих.

— Благодарю, — сказал Дойл. И повернулся к остальным. — Я буду судить поединок, и мои решения окончательные.

— Слушайте, слушайте! — воскликнул лорд Боб и захлопал в ладоши. Все тоже зааплодировали.

— В этом углу, — объявил Дойл, — у нас сэр Дэвид Мерридейл из Лондона.

Люди вежливо похлопали. Великий человек из-за моей спины крикнул:

— Бу-у-у!

Головы повернулись в его сторону. Громче всех, кажется, хлопала Сесилия Фицуильям. Леди Перли наклонилась к ней.

Дойл улыбнулся и кивнул в сторону каждого стола.

Полагая, что его в первый раз не услышали, Великий человек снова крикнул:

— Бу-у-у!

Аплодисменты смолкли. Дойл хмуро взглянул на нас.

— А в этом углу, — сказал он, — у нас господин Бомон из Америки.

За моей спиной Великий человек энергично захлопал в ладоши.

— Ура Филу! — завопил он.

Гости снова вежливо похлопали. Все, кроме Сесилии, — она сидела, сложив руки на груди. Леди Перли наклонилась к ней.

— Ура! — закричал Великий человек.

Я повернулся к нему и вполголоса попросил:

— Полегче, Гарри.

Он с ухмылкой наклонился ко мне. И сказал, перекрикивая собственные хлопки:

— Такова уж индустрия развлечений, Фил!

Он первым начал аплодировать и последним закончил.

— Джентльмены, — обратился к нам Дойл и жестом пригласил нас с сэром Дэвидом на ринг, — пожмите друг другу руки, пожалуйста.

Сэр Дэвид протянул руку. Я взял ее. Он решил показать, насколько крепок его захват, но я этого ожидал. Он улыбнулся. Вежливо.

— Не желаете сказать последнее слово, Бомон? — спросил он.

— Я слышал, мисс Тернер вам вчера отказала. Не повезло.

Он продолжал улыбаться, но кожа в углах его рта натянулась.

Он не посмотрел на мисс Тернер, но у меня создалось впечатление, что ему этого хотелось.

— Назад по углам, джентльмены, — распорядился Дойл. — Начинайте схватку, когда зазвонит колокол.

Я вернулся в свой угол. Великий человек ухмыльнулся и похлопал меня по плечу.

Небо было бледно-голубое, безоблачное. В свежем, чистом воздухе пахло нагревающейся землей. Вдалеке, на краю лужайки, друг за дружкой гонялись рыжие белки.

Дойл отошел к северной стороне ринга, ближе к лорду Бобу и леди Перли. Я оглядел собравшихся. Госпожа Корнель наблюдала за мной. Мисс Тернер тоже. И Сесилия. Сесилия тут же отвернулась.

Леди Перли подняла колокольчик и ударила по нему молоточком.

Я шагнул за черту ринга.

Сэр Дэвид держался прямо, откинув широкие плечи и красивую голову. Он приподнял и слегка выдвинул вперед руки и крепко сжатой в кулак левой стал описывать в воздухе круговые движения. Правая была поднята и прижата к подбородку. Левой ногой он ступал вперед, правая находилась под прямым к ней углом, уравновешивая его вес. У сэра Дэвида явно было плоскостопие, но все равно он двигался отлично.

Я шел к нему полусогнувшись, опустив плечи. Мы медленно покружили друг вокруг друга. Я очень тихо сказал:

— Тебе, наверное, обидно было, а, Дэви?

Он ударил меня левой, но я уклонился. Он шагнул на меня и снова ударил, немного потеряв равновесие. Я качнулся вправо, сделал вид, что собираюсь ударить левой и нанес прямой удар правой в область сердца. Он попятился, но я все равно его достал. Он размахнулся правой, целясь мне в голову. Я отбил удар левым предплечьем и нанес два быстрых удара левой ему по носу. Он поднял руки, и я нанес ему серию ударов в живот — левой, правой, снова левой. Из носа у него текла кровь. Он открыл рот и опустил руки, и тут его настиг еще один мой левый хук в нос. Его голова откинулась назад, подбородок задрался, и, вложив всю силу в правую руку, я нанес удар от бедра ему в челюсть. Почувствовал, как выскочил сустав на костяшке одного пальца.

Дэвид, уставившись в небо, сделал шаг назад, но тут ноги под ним подкосились, и он упал. Рухнул на спину, широко раскинув руки.

Я стоял над ним под голубым небом посреди вселенской тишины. Все замерло.

Внезапно подскочил Дойл, и я отошел в сторону. Он взглянул на меня с непонятным выражением, затем наклонился над сэром Дэвидом и начал медленно считать, при каждом счете опуская руку.

— Раз, — сказал он, — два.

Я дернул за палец, поставив его на место. Если помедлить, образуется опухоль, и тогда это надолго.

— Пять. Шесть. — Теперь Дойл считал громче, возможно, надеясь, что если он будет кричать, то сэр Дэвид услышит. Может, он и услышал. Ноги его слегка дернулись. Но он так и не встал.

Зрители молчали. Даже Великий человек. Я обвел всех взглядом. Госпожа Корнель глядела в сторону. Мисс Тернер смотрела на меня, опустив уголки губ.

— Девять, — сказал Дойл. — И десять.

Сэр Дэвид лежал неподвижно.

— Победил господин Бомон. — Дойл мрачно сгреб мое запястье в свою лапищу и поднял мою руку вверх. У меня создалось впечатление, что, будь его воля, он легко, как цветочек, выдернул бы меня из земли.

Внезапно рядом оказался Великий человек. Он радостно прыгал, хлопал меня по плечу и кричал:

— Гип-гип, ура! Гип-гип, ура!

Остальные проявили меньше радости. Они аплодировали, но коротко и тихо. У некоторых, верно, одна ладонь даже не касалась другой. Даже лорд Боб, только что выигравший пять фунтов, выглядел так, будто предпочел бы оказаться в другом месте. Сесилия повернулась к матери и громко и четко спросила:

— И это все?

Мать наклонилась к ней.

Дойл отпустил мою руку и медленно опустился на колени рядом с сэром Дэвидом. Я слышал, как тяжело он дышал.

Сесилия отодвинулась от шепчущей матери и возмущенно проговорила:

— Так ведь их должно было быть десять, этих штук. И он сказал, что каждая должна длиться три минуты.

Лежащий на земле сэр Дэвид снова дернул ногой. Дойл взглянул на меня.