Джон Карр - Четыре орудия убийства

Но проще было бы подсыпать в бутылку порошок или таблетки, потом размешать до полного их растворения, заткнуть бутылку пробкой и поставить в холодильник. Кроме того, непонятно, почему эта бутылка исчезла? Да, история с ней становится все загадочней.

В-третьих, нет такого снотворного или наркотика, которые так быстро действуют на организм человека. Шампанское пьют медленно. Так что, сделав пару маленьких глотков, мадам Клонек почувствовала бы, что с ней творится неладное. Она позвала бы Гортензию. Во всяком случае, предприняла бы какие-то действия.

Вы обратили внимание на тот факт, что разделась она сама, аккуратно сложила чулки, повесила на плечики свое вечернее платье и убрала его в гардероб?

В-четвертых, поведение самого убийцы. Если он ожидал застать свою жертву, так сказать, в полной отключке, зачем ему понадобилось тащить наверх тяжелый сервировочный столик? Почему в другой комнате оказались открытая бутылка вина и два бокала, которыми, как мы убедились, пользовались? Ни на один из этих вопросов ответа пока нет. И не будет до тех пор, пока мы не получим результатов медицинской экспертизы.

На данный момент я колеблюсь между двумя версиями. С одной стороны, я не совсем верю, что в шампанское что-то подмешали. С другой стороны, исключать такой вариант нельзя…

— Месье… — неожиданно подала голос горничная и замолкла.

— Да, мадемуазель? Вы как-то странно изменились в лице. Так что вы хотите мне сказать?

Гортензия отвела взгляд в сторону:

— Вас раздражали мои ответы, но раз вы так много говорите о каких-то препаратах, то я хотела бы навести вас на такую мысль. А не могла ли мадам сама принять снотворное. Ну, то, что в коробочке в ванной?

В спальне с раздвинутыми оконными шторами было совсем светло. Труп женщины с кровати уже убрали, и в комнате оставался только доктор Мабюс. Заведующий криминалистической лабораторией прислонился к стенке камина, на котором стоял большой кожаный чемодан, и просматривал сделанные им записи. Увидев вошедшего Банколена, он радостно крякнул:

— А я вас жду.

Он взял с камина коробочку со снотворными и стакан.

— Думаю, вам это потребуется. Бене уже сообщил вам о первых результатах осмотра трупа. Кое-что нас удивило. Например, закупорка сосудов клетчатки глаз.

— И каково ваше мнение? — Банколен тряхнул коробочкой с таблетками. — А что в ней?

— Пока могу только предположить. Но я предпочел бы отправить ее содержимое в лабораторию.

— Что ж, я не против. Эркюль, ты хочешь что-то сказать?

— Да, месье, — запинаясь, начал участковый полицейский. Лицо его пылало от праведного гнева.

— Пусть эти джентльмены будут моими свидетелями. Они подтвердят, что я не такой уж и тупой! Послушайте-ка! Мадам сама приняла эти таблетки! Но эта мамаша…

Эркюль злобно глянул на Гортензию:

— Эта мамаша совсем недавно клялась, что мадам таблеток не пила. Она говорит, что мадам не могла принять на ночь снотворное, потому что ждала приезда любовника. Что та сгорала от нетерпения его увидеть. Спросите у этих джентльменов. Они подтвердят ее слова. А теперь она утверждает обратное.

— Да, — сердито буркнула горничная. — А почему бы и нет? Папаша, тогда я не знала того, что обнаружила теперь. Никогда не заглядывала в коробочку со снотворным мадам, а сейчас заглянула.

— Ну и что? — вступил в перепалку Банколен.

— Не хватает трех таблеток. Не пойму, зачем она их приняла. Должно быть, не в своем уме была. Но мадам их точно выпила. Могу в этом поклясться. Вчера вечером они были на месте. Я нашла коробочку, когда распаковывала чемоданы, и поставила на туалетный столик.

Вы предупредили меня, чтобы я ничего от вас не скрывала! Так вот, я пересчитала таблетки, потому что хотела принять одну. Но их оказалась всего двенадцать. Я решила, что если возьму одну, то мадам обязательно это заметит. А сейчас их в коробочке только девять!

Горничная победно глянула на Эркюля, страшно вращавшего глазами, и сложила на груди руки.

— Три таблетки — обычная для нее доза?

— Нет. Мадам Клонек всегда принимала только две. А вчера проглотила целых три.

— Все ясно, — сухо произнес Банколен и кивнул стоящим в дверном проеме двоим полицейским. Те вошли в спальню и, несмотря на протесты горничной, вывели ее в коридор.

Банколен крякнул. Новость, которую сообщила Гортензия, явно обрадовала бывшего сыщика.

Доктор Мабюс открыл черный чемодан и поочередно достал из него спиртовку, пробирку и плоскогубцы. Налив в пробирку спирт, он растворил в нем таблетку, добавил из пузырька десять капель сильно пахнущей аммиаком жидкости и поднес пробирку к зажженной спиртовке.

Куртис, а вместе с ним и остальные, непроизвольно ставшие участниками священнодействий криминалиста, завороженно смотрели на дрожавший сине-желтый язычок пламени. Так продолжалось несколько секунд. Хотя казалось, что прошла вечность. Наконец, обратив внимание на появившиеся в комнате тени, Ричард понял, что наступил вечер.

— Ну, вот вам и результат, — радостно произнес доктор Мабюс. — Аммиак не самая сильная щелочь, но и он сработал. Видите, на пробирке появились белые пятнышки? Понюхайте. Это — хлороформ. Таким образом, эти таблетки на основе хлоралгидрата. В каждой из них гран по двадцать. Ну, вы удовлетворены? Если да, то представление окончено. Леди приняла большую дозу.

Банколен от удивления даже присвистнул, и компания, все как один, оторвалась от рассматривания пробирки и уставилась на сыщика.

— Да, я так и думал, — констатировал он. — Если верить Гортензии, мадам Клонек заглотнула шестьдесят гран. Но она не от этого…

— О нет, она умерла не от таблеток. Думаю, вы это хотели узнать. С другой стороны, приняв их, мадам в ночь любви потеряла всякое желание насладиться любовными утехами. Прошу прощения, мадемуазель!

Извинение Мабюса было адресовано Магде. Доктор приложил ладонь к своему вспотевшему лбу.

— Но что поделаешь, я должен был это сказать. Ведь так же? Я полностью согласен с Гортензией. Не пойму, зачем мадам это сделала? У меня была одна знакомая красотка с Нюлли…

При этих словах Магда улыбнулась, и на ее покрасневших щечках появились очаровательные ямочки.

— Ну, это уже слишком, — недовольно пробурчал по-английски Дуглас.

— Успокойся, — осадил его Стенфилд. — А вам, месье Банколен, мы благодарны за то, что позволили увидеть вас за работой. Для нас всех это было так интересно! Хотя по-другому и быть не могло.

Я знаком со многими сотрудниками вашего департамента, департамента Бордо, с префектом месье Селестином, главным прокурором. У меня с ними установились добрые отношения. Хочу сказать, что их вряд ли удовлетворят результаты такой работы. Надеюсь, вы меня понимаете? В связи с этим хочу задать вам один вопрос. Скажите, а где вы взяли это?