Найо Марш - Снести ему голову

— Нет, — со всей серьезностью подтвердил Аллейн. — Ну как же можно! А что было потом?

— Затем дядя Дэн танцевал один, и как раз в этот момент, как мне показалось, полыхнул костер. — Она переглянулась с доктором Оттерли. — А вы не заметили?

— Почему? Заметил. Я как раз играл мелодию для Дэна, она называется «Причуда лорда Мардиана».

— Да-да. И Ральф вышел из своего укрытия и тоже прошел через заднюю арку. Там он, вероятно, вернул Эрни меч и дошел позади стены до входа с НП. Назовем его просто НП.

— Очень хорошо.

— И, как мне кажется, в то же самое время Эрни и Щелкун зашли через центральный задний вход.

— И у Эрни был его меч?

— Да, был. Я, помню, еще подумала: «Значит, Ральф вернул ему меч». И потом я больше у Ральфа его не видела.

Камилла имела привычку смотреть людям прямо в глаза. Взглянув на Аллейна, она слегка нахмурила брови. И вдруг с ее лицом произошла мгновенная перемена. Нет, выражение его не изменилось, просто оно в одну секунду побелело как мел.

— Меч… — пролепетала она, — меч…

— И что?

— Да нет, не может этого быть… не может…

— Но об оружии ничего толком не известно, — заверил ее Аллейн. — Пока мы только зондируем почву.

— Все равно — не может такого быть. Нет, нет. Никто не проходил там с мечом. Никто, клянусь вам.

— В самом деле? Что ж, это очень полезная для нас информация.

Доктор Оттерли поддержал девушку:

— Я тоже присоединяюсь к клятве, инспектор.

Камилла бросила на него порывистый, полный благодарности взгляд, и Аллейн подумал: «Может бьггь, ее и научили в ее театральном институте выражать любую эмоцию в любое время, но заставлять собственную кровь приливать и отливать от лица — на это шести уроков не хватит. Бедняжка испугалась, а теперь испытывает облегчение. Значит, она порядком влюблена в этого молодого Стейне».

Он предложил Камилле сигарету и встал у нее за спиной, чтобы поднести спичку.

— Доктор Оттерли, — попросил он, — не будете ли вы так чертовски любезны, чтобы позвонить в Йоуфорд относительно приготовлений? Я только что вспомнил об этом — дурень этакий. Фокс разъяснит вам подробности. Простите, что так вас нагружаю.

Он заговорщицки подмигнул доктору Оттерли, который только и успел, что открыть рот и снова его закрыть.

— Ай-ай-ай! — спохватился Фокс. — Как же это я вам не напомнил! — Он поцокал языком. — Надо скорее заняться этим, доктор, другого времени не будет.

— Когда закончите с этим, возвращайтесь, — велел Аллейн.

Оттерли смерил старшего инспектора пристальным взглядом, натянуто улыбнулся девушке и послушно вышел вслед за Фоксом.

Аллейн уселся напротив Камиллы и тоже закурил.

— Вообще-то на службе курить не положено, — доверительно сообщил он, — но ведь свидетелей-то нет. Вы же не станете писать жалобу в Скотленд-Ярд, не правда ли?

— Не стану, — улыбнулась Камилла и добавила: — Вы специально их отослали?

— Как вы догадались? — восхитился Аллейн.

— Просто все это смахивает на хорошую, добротную лажу.

— Боже, какой позор! Придется срочно исправляться. Я отослал их, потому что хотел задать вам вопрос личного характера, а без свидетелей это можно сделать в менее официальной обстановке. Я собирался спросить вас, намерены ли вы обручиться.

Камилла поперхнулась сигаретным дымом.

— Прошу вас, — увещевал Аллейн, — ответьте мне, как хорошая послушная девочка.

— Но я не знаю. Честно, не знаю…

— Никак не можете решить?

— Вообще-то я не вижу никакой причины, — Камилла наконец взяла себя в руки, — чтобы отвечать вам на подобные вопросы.

— Но ведь нет и причины, чтобы на них не отвечать.

— А зачем вам это?

— Просто легче беседовать с людьми, — объяснил Аллейн, — когда знаешь, что их в данный момент заботит. А предстоящая помолвка, как я смею предположить, заботит вас сейчас больше всего.

— Ну хорошо, — решилась Камилла, — я вам отвечу. Я еще не помолвлена, но Ральф этого хочет.

— А вы? Вы ведь его любите, не так ли?

— Не все так просто, как вам представляется.

— Неужели?

— Видите ли, моя мать — урожденная Андерсен. Она была одновременно Дэном, Энди, Крисом и Нэтом в женском обличье, мыслила и разговаривала, как они. Она была их сестрой. Я любила маму. — В голосе девушки промелькнула подлинная боль. — Всем сердцем любила. И отец тоже ее любил. Мы были бы счастливейшей из семей — да мы и были, если брать наши взаимоотношения. Но моя мать не была счастлива до конца. Всю жизнь она тосковала по Южному Мардиану и так и не нашла общего языка с папиным окружением. Вот, говорят, что подобные различия сейчас уже не играют роли — ничего подобного. Еще как играют.

— И в этом все дело?

— В этом.

— Может быть, здесь кроется что-то еще?

— Послушайте, — вскипела Камилла, — извините за нескромный вопрос, но как вам удалось продвинуться по службе — вы брали наглостью или выезжали на личном обаянии?

— Расскажите мне о ваших затруднениях, и тогда я поведаю вам историю своего успеха. Отвечайте — тут замешана ваша гордость?

— Ну, допустим. Да. И еще факты из прошлого, которые теперь, после убийства, радостно пережевывают и перевирают газетчики. Я уже не знаю, — она чуть не плакала, — не знаю, как мне заставить себя не думать о Ральфе — я все время только и делаю, что думаю о нем, после того, что случилось…

— Но почему бы вам о нем не подумать?

— Я же сказала вам — Ральф, по сути, является хозяином Южного Мардиана. Его мать принадлежала к Мардианам. Его тетку обидел мой отец — тем, что сбежал с моей мамой. Мои родственники в Мардиане — братья Андерсены. Так что если Ральф женится на мне, это будет такое… Да как ни крути, получится невесть что. Он же наследник леди Алисы — после тети. Может, это и не имеет большого значения — он ведь адвокат и сможет сам делать неплохие деньги, — но все равно ничего хорошего, если она пошлет его куда подальше.

— Интересно, интересно. Раз уж мы заговорили о завещаниях — вы не знаете, дедушка оставил вам что-нибудь?

Камилла задохнулась.

— О боже! — прошептала она. — Надеюсь, что нет. Ну хоть бы нет…

Аллейн подождал.

— Он говорил об этом, — призналась Камилла, — когда я его видела последний раз. Четыре дня назад. Мы еще с ним повздорили.

— Если не хотите, можете не рассказывать.

— Я сказала, что не возьму ни пенни из его денег, даже если он вздумает мне что-нибудь оставить. Сказала, что лучше отдам эти деньги в Актерский благотворительный фонд. Это его взбесило.

— Он говорил, что собирается вам что-нибудь оставить?

— Да. Все какими-то недомолвками. Я сразу даже и не поняла. Отвратительное ощущение. Как будто я приехала сюда, чтобы… — она с досадой хмыкнула, — чтобы втереться к нему в доверие. Ужасно!