Найо Марш - Снести ему голову

— Вы уж меня извиняйте, мэм, — пропела Трикси. — Извиняйте, ежели что не так. — Она прошла к умывальнику, поставила бидон с водой и, прошествовав мимо миссис Бюнц, вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. После этого она сразу побежала в заднюю комнату, где Аллейн, Фокс, Томпсон и Бэйли уже закончили завтракать и теперь обсуждали распорядок на день.

— Извиняйте, сударь, — степенно сказала Трикси.

— Ничего, Трикси, заходи. Какие-нибудь новости для нас?

— Ну, есть. — Она не спеша скрестила на груди свои полные руки. — Вот такие широченные, — сказала она. — А уж яркие — прямо всех цветов радуги, а поверху еще вот такущий слой пудры…

— Умница. Спасибо тебе огромное.

— Значит, нашего полку прибыло, мисс Плоуман, — сказал Фокс, лучезарно ей улыбаясь.

Трикси слегка улыбнулась в ответ, убрала со стола посуду, спросила, не нужна ли она больше, и вышла из комнаты.

— Жаль, — сказал Томпсон, обращаясь к Бэйли, — жаль, что так мало времени.

Бэйли, который был человеком семейным, лишь кисло улыбнулся.

— Ну что, кажется, мы всех охватили, Фокс? — спросил Аллейн.

— Да, сэр. Все соберутся в четыре часа во дворе замка. Погоду обещали хорошую, телефон починили, а еще звонил доктор Куртис и сказал, что надеется вечером до нас добраться.

— Прекрасно. Прежде чем мы пойдем дальше, думаю, нам лучше вкратце набросать стратегический план. Это займет у нас некоторое время, но мне бы все-таки хотелось подытожить достигнутое.

— Было бы приятно обнаружить при этом что-нибудь новенькое, инспектор, — проворчал Томпсон. — До сих пор еще не звучало ничего обнадеживающего.

— Что ж, посмотрим, удастся ли нам удивить вас. Начнем.

Аллейн выложил на стол подшитое дело, отошел к камину и принялся набивать трубку. Фокс протер очки. Бэйли и Томпсон придвинули поближе стулья и достали свои записные книжки. По их действиям легко было определить, что они работают вместе уже много лет и понимают друг друга с полуслова.

— А знаете, — сказал Аллейн, — если бы это случилось, к примеру, триста лет назад, расследование не отняло бы много времени. По крайней мере, деревенские сочли бы это дело элементарным.

— И почему же? — безмятежно спросил Фокс. — Как бы они его объяснили?

— Волшебством.

— Тьфу ты! — отреагировал Бэйли.

— А вы не обращали внимания на то, как само дело перекликается с сюжетом представления? Судите сами. Старик отец. Пятеро сыновей. Деньги. Завещание. Обезглавливание. Единственное несоответствие — это то, что старик не встал из мертвых.

— Значит, как вы полагаете, сударь, — сказал Томпсон, — в стародавние времена могли бы признать и сверхъестественную причину смерти?

— Именно так. Посвященные решили бы, что Богу потребовалась жертва, или что не удалась какая-то уловка, или что после гуся, которого убил Эрни, камень затребовал еще крови. Или что Лицедей нарушил обряд и был наказан за святотатство. Кстати, здесь тоже все совпадает.

— В самом деле? — спросил Бэйли и сам же себе и ответил: — А вообще-то, да. Все так и есть.

— То есть вы полагаете, что кто-то из парней не в меру суеверен? Звучит не слишком правдоподобно, но все же — кто?

— Эрни? — устало предположил Фокс.

— Но он же слабоумный, мистер Фокс!

— И все же не настолько слабоумный, — твердо возразил Аллейн, — чтобы не суметь задурить голову своему папаше, четырем братьям, Саймону Беггу, доктору Оттерли и Ральфу Стейне. И преспокойненько выйти сухим из воды.

— Эге-ге! — тихонько присвистнул Бэйли, повернувшись к Томпсону. — Вот что значит академическая хватка.

Фокс, который слышал это высказывание, смерил Бэйли суровым, но не лишенным одобрения взглядом. Тот понял это и решился задать еще вопрос:

— Вы собираетесь преподнести нам ваш очередной маленький сюрприз, сэр?

Аллейн снисходительно улыбнулся:

— Вы удивительно понятливы, мой друг. Можете считать его маленьким. Дайте-ка мне этот обрывок бумаги, который Лицедей якобы повесил на двери, чтобы сообщить, что не сможет выступать.

Бэйли достал записку, заключенную между двух стекол. Теперь на ней ясно виднелись отпечатки пальцев, которые ему удалось восстановить.

— Вот отпечатки старика, — сказал он, — и Эрни. Я снял их вчера, когда вы ушли. Никто не был против, хотя я не думаю, что Крису Андерсену это понравилось. Пожалуй, он будет посуровее остальных братьев. Вот большие пальцы Эрни — левый и правый, по обе стороны дырки от гвоздя. Вот отметины всей остальной братии — хватали все кому не лень.

— Да уж, — посетовал Аллейн. — А вы помните, где Эрни, как он говорил, ее нашел?

— Она была прибита к двери. Вот дырочка от гвоздя.

— А где же тогда отпечатки Лицедея? Предположим, он нацепил ее уже на имеющийся гвоздь — судя по всему, это было так. Тогда рядом с дыркой от гвоздя вы бы обнаружили отпечатки двух больших пальцев, не так ли? Вы их и обнаружили. Но чьи?

— Вот черт! Эрни, — сказал Бэйли.

— Вот именно — Эрни. Значит, Эрни повесил записку. Но Эрни говорит, что он нашел ее там, когда приехал за Лицедеем. Зачем это ему понадобилось?

— Чтобы разыграть, что старик нездоров? — сказал Фокс.

— Наверное.

Фокс приподнял брови и в очередной раз зачитал записку Лицедея:

Не смагу придется дать Эрни. В. А.

— Почерк принадлежит старику, не правда ли, сэр? — сказал Томпсон. — Это установлено?

— Почерк-то его, но, как мне кажется, предназначалась записка вовсе не для танцоров и на двери поначалу не висела. Попросту — она не имеет никакого отношения к участию или неучастию Эрни или Лицедея в представлении.

Наступила тишина.

— Что касаемо меня, — веско проговорил Фокс, — то я целиком принимаю вашу версию, сэр. — Он поднял руку. — Послушайте, — вдохновился он. — Подождите! Я скажу… Я уже на полпути…

— Ну-ну, вперед, мой друг.

— Во вторник днем приходил сын садовника с запиской для Лицедея, чтобы он — обязательно сам — наточил косу и прислал ее. Лицедей тогда ездил в Биддлфаст. Записку принял Эрни. На следующее утро — так ведь? — парнишка пришел за косой. Коса была еще не готова, и Эрни сказал ему, что ее принесут позже. Каково?

— Вы на верном пути.

— Так-так. Значит, Эрни заточил косу и в среду действительно отнес ее в замок. Получается, что Эрни не передавал сыну садовника записку от Лицедея. Но это вовсе не значит, что он таковой не писал. А что же это значит?

— Вы чертовски близки к цели.

— А это означает, что Эрни захватил записку Лицедея, где речь шла о косе, и сначала сам повесил ее на гвоздь, потом сам же снял — когда его послали за отцом, — но в каморку не заходил. А пока старик дремал после обеда, сынок облачился в его костюм, примчался в замок и сунул всем под нос эту записку. Вот так!