Андрей Зарин - В поисках убийцы

— Спите!

Дьякова вздрогнула.

— Спите! — повторил доктор.

Пафнутьев и Прохоров подскочили к молодой женщине, которая пошатнулась. Голова ее запрокинулась, глаза закрылись.

— Положите ее на постель, — сказал доктор, — занавесьте окна! Нужен совершенный покой.

Он откинул полог алькова. Прохоров опустил шторы.

— Теперь расскажите, что было.

Прохоров взволнованно передал все виденное. Доктор слушал его внимательно, потом на мгновение задумался, после чего спросил:

— Как вы думаете, сколько времени могли продолжаться его опыты?

— Со дня знакомства, то есть три-четыре месяца.

Переверзев покачал головою, но затем успокоил:

— Ничего! Мы, может быть, поможем ей. Пусть теперь она спит; надо совершенно устранить его влияние. Сейчас я сделаю ей соответственное внушение, а потом, когда она проснется, было бы хорошо перевести ее в совершенно иную обстановку.

— Мы это можем сделать сейчас, — сказал Пафнутьев. — Автомобиль здесь, я возьму номер в "Большой Московской" гостинице, и она очнется там.

— Это было бы хорошо. Сейчас я сделаю ей внушение. Одну минуту.

В это время дверь распахнулась, и в комнату вошел Чемизов, но тотчас остановился, словно парализованный.

— Негодяй! — воскликнул Прохоров, быстро подходя к нему. — Теперь все ваши проделки открыты. Вор, убийца, мерзавец!

Но Чемизов не дослушал его обвинений и быстро повернул назад.

— Он убежит! — растерянно сказал Прохоров.

— Не беспокойтесь! — ответил Патмосов. — За ним есть надзор. Давайте думать о ней, — и он указал на Дьякову.

Доктор наклонился над молодой женщиной и сказал:

— Когда вы проснетесь, то должны помнить, что вы — Елена Семеновна Дьякова. Кто — вы?

— Васса Алексеевна.

— Неправда! — перебил Переверзев резким голосом. — Вы — Елена Семеновна Дьякова. Повторите!

— Я — Елена Семеновна Дьякова.

— Да! Вы приехали из Петербурга.

— Я приехала из Петербурга.

— С негодяем Чемизовым.

— С негодяем Чемизовым.

— Вы должны будете вспомнить все, что он приказывал вам. Поняли?

— Да.

Переверзев выпрямился.

— За успех еще не ручаюсь. Она будет спать еще долго. Я часов в шесть приду к вам в "Большую Московскую" гостиницу. А теперь везите ее.

Прохоров горячо пожал ему руку.

— Доктор, вы думаете, что она совсем будет освобождена от его влияния?

— О да, несомненно! Но для этого надо время. Необходимо чем-нибудь рассеять ее, отвлечь ее мысли.

— А на ее здоровье это сказалось сильно?

— На нервной системе отчасти, но и это пройдет, едва она освободится от его влияния. Необходимо увезти ее сейчас же, да так, чтобы тот господин не знал, где она находится.

— Я понял.

— Оденем ее и повезем, — сказал Пафнутьев. — Я уже заказал номер и автомобиль.

Они бережно завернули Дьякову в ее дорогое манто, надели на нее шляпу с вуалью, взяли под руки, осторожно вывели из грязных номеров и усадили в автомобиль. Прохоров сел рядом с нею, а Пафнутьев — напротив.

— Ну, с Богом! — сказал Патмосов. — Ты, Семен, как только устроишь ее, сейчас отправляйся в «Метрополь». Там будем я и Алехин.

— Мигом! — пообещал Пафнутьев.

Автомобиль загудел и помчался по московским улицам.

Патмосов вернулся, уложил свой сак, убрал с Таней вещи Дьяковой и отправил их с посыльным; после этого он дружески простился с Колчиным и поехал в "Метрополь".

— Здесь? — спросил Борис Романович Алехина.

— Вошел и заперся.

— Ну, отопрет! — сказал Патмосов. — Идем!

Они пошли в подъезд и поднялись в лифте на третий этаж. Там они быстро прошли по коридору и остановились у двери номера сто семнадцать.

Чемизов с побледневшим лицом дрожащими руками быстро складывал вещи в чемодан. Вдруг в дверь раздался осторожный стук. Чемизов, еще ранее приказавший лакею подать счет, решил, что это он, и спокойно отпер дверь. В ту же минуту инженер с проклятием отшатнулся: вошел Патмосов в сопровождении Алехина.

— Не рекомендую вам кричать, это рискованно, потому что прибегут люди, — сказал Патмосов с усмешкой и быстро повернул ключ в двери, после чего спокойно опустился в кресло.

Чемизов с нахмуренными бровями, с искаженным от злобы лицом смотрел на незваных гостей.

— Господин Чемизов, или господин Кругликов, как вас именно звать — точно мне не известно. Что вы теперь нам скажете? — спросил Борис Романович.

— Я не понимаю, о чем вы говорите и как вы смели ворваться ко мне?!

— Смеетесь, господин хороший! — спокойно ответил Патмосов. — Я сорву с вас парик и бороду, позову полицию, и вы сразу узнаете, смею ли я. А спрашиваю я с вас многое. Дарственная запись на имение Дьяковой — раз… Второе — все квитанции на вещи, которые вы выманили у Дьяковой и заложили в качестве инженера Платонова. А как господин Кругликов вы должны чистосердечно рассказать, что вы сделали с несчастной Настасьей Петровной Коровиной. Что натворили как Чемизов — того не знаю, а в этом уж удовлетворите. Если не желаете, то мой помощник сходит за полицией.

В дверь постучались. Чемизов вздрогнул.

— Не бойтесь! Это — только мой приятель, — сказал Патмосов. — Впусти, Алехин.

Вошел коридорный и подал счет.

— Хорошо, милый человек, — властно распорядился Патмосов, — положи и оставь нас.

Человек с удивлением посмотрел на Чемизова, потом на Патмосова, поклонился и вышел. Почти следом за ним в номер вошел Пафнутьев.

— Запирай двери! — сказал опять Борис Романович, и Алехин повернул ключ в замке. — Ну что, как? — спросил Патмосов Пафнутьева, который с любопытством глядел на Чемизова, тщетно старавшегося сохранить спокойствие и походившего на загнанного зверя.

— Все, кажется, благополучно: перевезли, положили, и она спит прекрасным сном. Говорил по телефону с Переверзевым; он сказал, что в шесть часов приедет.

— Отлично! — Борис Романович снова обратился к преступнику: — Так вот, господин Платонов, Чемизов или Кругликов, теперь у госпожи Дьяковой будет доктор Переверзев, специалист по гипнозу. Он узнает всю историю. А вслед за этим уже в Петербурге, в камере следователя, вы расскажете историю госпожи Коровиной. Хотите вы сейчас отдать нам дарственную запись и те деньги, которые успели выманить?

— Не будет ли это много? А что вы мне дадите за это?

— Вам? Ничего, кроме некоторых удобств по доставке в Петербург.

В дверь снова постучались.

— Это — Сергей Филиппович!

— Впусти! — приказал Патмосов. — Одним свидетелем больше.

Алехин опять открыл дверь, и в комнату вошел Прохоров.

— Кажется, все хорошо? — спросил он, всматриваясь в Чемизова.

— Победили, — сказал последний с усмешкой. — Только вряд ли эти остатки будут вам приятны.