Фрэнсис Фрем - Человек из Скотланд-Ярда

— Почему вы ничего не предприняли, Фраерс? — строго спросил сэр Джон.

Губы клерка задрожали.

— Я… Я боялся, сэр.

Булл вздохнул и начал загибать пальцы:

1. Обмен комнатами.

2. Театр, Нэнси, Уэллс.

3. Арчибальд Пейдж.

4. Неизвестный, пытавшийся проникнуть в церковь.

5. Нападение на Джоан.

6. Очки.

7. Бледность мисс Мандель.

8. Пожар, исчезновение Уэллса, отъезд мисс Дюпре…

Два пальца оказались лишними. Булл еще раз вздохнул, мысленно подчеркнул «очки» и «неизвестного» и отправился к комиссару.

В коридоре он столкнулся с Лантропом.

— Прости, Хамфри. Ничего. Там отпечатки только ваши и вашего эксперта — вы здорово наследили.

— Порядок! — сказал Булл. — Я получил все, что хотел.

Через час заявился Мак-Брайд:

— Бороды нет.

— Жаль, что нет бороды. А остальное?

— В этом пакете.

— Прекрасно! Аллен еще за прилавком?

— Кажется, все еще там.

— Придется уточнить, дружище. — Булл нацарапал несколько фраз в своей записной книжке, вырвал из нее листок и передал Мак-Брайду. — Я хочу услышать об этом, как только туда попадете. Звоните в кабинет комиссара. Драйден и Артурингтон устраивают большое «представление» по поводу Бексхилл-шифров. Я буду там.

— У вас что, много времени?

— Нет, просто я любознательный.

Инспектор Булл явился на совещание одним из последних минут за десять до его начала.

— Миссис Баррет уезжает с девушками в Аббед-Милл сегодня днем, — сообщил мистер Артурингтон инспектору, отведя его в сторону. — Мисс Мандель покидает нас. Они с Нэнси поссорились после вашего ухода, и Нэнси уволила ее. Весьма неприятная история.

— Каким поездом они едут?

— Я точно не знаю.

— Мне нужно увидеть мистера Баррета.

— Баррет уехал сегодня в полдень, вероятно, на несколько месяцев.

— Ну, джентльмены, — сказал Драйден, — если вы готовы… — он сел напротив комиссара Дебенхэма. — Все в сборе.

Комиссар объяснил ситуацию.

— У вас с собой те слова, Драйден, которые сэр Герберт обнаружил на желтой бумаге?

Драйден вынул конверт и высыпал несколько полосок бумаги. На каждой из них было написано одно слово.

— Нам нужно сравнение.

Инспектор Булл придвинулся поближе. Первое слово было «сделано». Его сравнили со словом «сделано», написанном на другой полоске из другого конверта. Мистер Артурингтон кивнул: — То же самое.

Комиссар вполголоса объяснил Буллу:

— Одно из этих слов взято из известного шифрованного документа. Мы еще не разгадали шифр. Но если мы докажем, что почерк один и тот же, мы будем знать людей, которые применили его.

Краем глаза инспектор Булл следил за телефоном. Комиссар смотрел на него с дружеской улыбкой.

— Я жду звонка от Мак-Брайда.

Комиссар кивнул.

Мистер Артурингтон разглядывал слова в свою лупу с многократным увеличением.

— Идентичны, — сказал он и принялся за другую пару слов. Слово было «три».

— Идентичны тоже.

На следующих полосках были разные слова — на одной было написано «Прага», на другой — «парк».

Мистер Артурингтон покачал головой:

— Нет, это другая рука.

— Посмотрите эти, — сказал Драйден.

Артурингтон опять покачал головой:

— Это не одно и то же. А вот это — одна рука, — он показал на четвертую полоску со словом «Париж».

Драйден хлопнул себя по колену.

— Вполне убедительно, — сказал он мрачно.

Зазвонил телефон. Булл подскочил к аппарату.

— Да! Говорит Булл! Алло, Мак! Вы достали это? 50 тысяч? Молодец! Паспорт в Дувре не отмечен? Девушка? Нет, ее не задерживайте! Благодарю!

Он повернулся к присутствующим. Мистер Артурингтон, обхватив подбородок рукой, все еще рассматривал полоски бумаги. Комиссар смотрел на Булла с задумчивой улыбкой.

Инспектор Булл повернулся к Драйдену.

— Я не хочу вмешиваться в дело с шифрами, сэр, но дело Крейки закончено.

Драйден строго взглянул на него:

— Мы должны иметь доказательства.

— Мы имеем их, сэр. Ха! Остановите его! — Булл бросился вперед.

Так же спокойно и невозмутимо, как всегда, мистер Артурингтон опять-таки оказался на шаг впереди инспектора Булла. Он вздрогнул и упал лицом на стол — прямо на полоски бумаги.

В тот же вечер Дебенхэм, Драйден и Булл собрались в кабинете Дебенхэма.

— Я не хотел такого конца, сэр, — сказал инспектор Булл. Мягкие голубые глаза его все еще были тревожны. — Он был очень способный человек.

— Так лучше. Это не ваша вина, — сказал Драйден.

— Я думаю, что он был все время готов к чему-нибудь в этом роде, — заметил комиссар Дебенхэм.

— Да, сэр. Видите ли, он рассчитывал на два обстоятельства — во-первых, на то, что все это выглядело слишком неправдоподобно, а во-вторых, на то, что, как он полагал, никто не обнаружит причины его поступков. Он был в этом уверен и потому все время продвигался вперед — хладнокровно и очень умело.

Медленно покачав головой, комиссар Дебенхэм сказал:

— Я бы доверился ему во всем. Когда вы пришли ко мне, Булл, и предложили устроить эту ловушку, я был совершенно уверен, что вы сошли с ума.

— Вот на это-то, сэр, он и рассчитывал.

— И какое чутье, виртуозность, а жесты! — комиссар снова покачал головой.

— Вот именно это и заставило меня впервые подумать о нем, — сказал инспектор Булл, надеясь, что комиссар подразумевает то же, что и он. — Он вел себя, как артист — действовал, жестикулировал. В тот же вечер, когда он у себя дома угадывал характеры по почеркам, я на это впервые обратил внимание. Он стоял именно так, заложив руки за спину. Он позировал! Это выглядело театрально и как-то неестественно.

Инспектор Булл запнулся и покраснел, вынужденный употребить такие слова.

— И тогда у меня впервые мелькнула смутная мысль, что он похож в этом смысле на человека в черном пальто. Сначала я не думал, что это действительно так, но со временем, позднее, уверенность в этом стала во мне крепнуть. В тот вечер я еще кое-что заметил, но разработал эту мысль уже позднее. Я все время думал, что он совершит ошибку. И за все это время он сделал одну — когда оставил тех кошек на Чок-Фарм-Роуд. Если бы не Пинкертон — я бы не догадался.

Тут все трое мужчин повернулись к маленькому седому человеку. Он сидел в кресле, предназначавшемся для Государственного Секретаря, когда тот посещал комиссара, и курил одну из его сигар. Потом ему опять будет плохо от этих сигар. Но сейчас — сейчас он жил! Когда все взгляды устремились на него, Пинкертон покраснел.

— О, нет, нет, — пролепетал он.

— Ну, а я все же многого не понимаю, — сказал комиссар. — Что это за история с девушкой?

— На ней-то все и основывалось, сэр. Кое о чем я могу только догадываться. Но, во всяком случае, Джоан Артурингтон была дочерью Крейки. Миссис Артурингтон взяла ее к себе, когда ей было всего несколько месяцев. Симон Крейки не хотел, чтобы она выросла в семье ростовщика. Он или каким-то образом держал в своих руках миссис Артурингтон и ее мужа, или это было чисто деловое соглашение. Он им хорошо платил за это. Когда миссис Артурингтон умерла, он задумал другое. Артурингтону были нужны деньги, у него ничего не было. В то время только четыре человека знали об этой сделке: Артурингтон и трое Крейки. Артурингтон решил уничтожить всех Крейки, что он и сделал. Но в то же время он не хотел скрыть правду о происхождении Джоан, чтобы дать ей возможность получить полностью все наследство Крейки. А он не желал ей зла.