Дженнифер Роу - Печальный урожай

Тереза униженно глянула на Анну. Та сидела, демонстративно уставившись в окно, надменно вскинув голову; на щеках её пылали два красных пятна.

— Да что говорить! — вздохнула Тереза. — Обычная история: твой единственный, неповторимый вдруг оказывается полным ничтожеством, и ты вдруг понимаешь, что была дурой. Вот и всё.

Сидя в своём тёмном углу, Тоби внезапно почувствовал непонятный, неподобающий его возрасту трепет. Такой Терезу он ещё не видел. Он-то думал, она всё ещё любит Трелора, а оказывается, нет. Ну и дурак же этот Трелор! «Толстая, старая, неуклюжая»… Да такое изумительное лицо никогда не состарится. И уж при всём желании эта спокойная, мягкая женщина не сможет показаться неуклюжей.

— А когда я обнаружила, что беременна, — продолжала Тереза, опустив глаза и теребя край простыни, — я просто вычеркнула его из памяти. Нел — только моя, моя, и больше ничья. Раньше мне и не снилось такое счастье… — Она умолкла, задумавшись о чём-то своём. Но вдруг подняла глаза. — Я чуть с ума не сошла, когда увидела его снова. И где — у Алисы!.. Ведь ей одной я рассказала свою историю, и в тот вечер меня вдруг осенило: Алиса давно, с самого начала догадалась, кто он, отец моего ребёнка.

— А вы, Алиса, — тихо произнесла Берди, — утром, когда труп Дамьена Трелора был найден в саду, решили, что это Тереза, верно?

— Было дело, грешила я на неё. — Алиса чуть сгорбилась. — Она-то мне: нет, мол, ни сном ни духом. А я думаю себе: чего ж она тогда места себе не находит? И тут дошло до меня: она боится, что я его порешила! Ну, чтоб он от неё навсегда отстал, ясно? — Алиса победно улыбнулась, обнажив лошадиные зубы.

— Ага, и начали разыгрывать роль выжившей из ума преступницы, — заметила Берди. — Сначала утверждали, что не помните, какие деревья обрабатывали, потом заявили, что вообще ничего не опрыскивали, вдобавок притворились, будто не знали, что потерпевший оставался ночевать здесь, хотя должны были знать, и тому подобное. В общем, сделали всё, чтобы я вместе с Терезой заподозрила и вас. Но затем случилась эта история — мнимое самоубийство Терезы. И я сразу же вычеркнула вас обеих из списка подозреваемых. Алису — потому что она воску не даст упасть с головы Терезы, а Терезу — поскольку у меня, как и у Кэт, было ощущение, что она, как бы ни сложились обстоятельства, ни за что не оставит девочку на произвол судьбы.

Берди повернула к Терезе своё бледное, заострённое лицо, и они обменялись улыбками.

Тоби кашлянул в своём углу.

— Кстати, я тоже не поверил в самоубийство. Я, правда, не знал, что миссис Салливан была знакома с убитым: мы к тому времени ещё не успели сопоставить негативы и фотографии. — Тоби помолчал, провёл рукой по лысине. — Но, знаете, миссис Дилани, и мне версия самоубийства показалась неубедительной.

Он кивнул Кэт, и та вся просияла.

— Вот я и распорядился снять отпечатки пальцев на веранде, где произошло отравление, а заодно взять на экспертизу бутылку из-под молока, стоявшую в раковине на кухне. Отпечатки, как вы знаете, оказались сомнительными. А молочная бутылка и кружка были, к сожалению, тщательно вымыты, поэтому мы не смогли определить, с чем миссис Салливан выпила снотворное — с молоком или раньше, в парке например, где она, кажется, пила кофе.

— А как можно было добраться до молока в доме Терезы? — спросила Анна.

— Так же, как и до газового обогревателя. Ключ от чёрного хода постоянно висел у вас в прихожей, возле телефона, вам, миссис Трелор, это известно, как и всем остальным. Так что проникнуть в дом вашей соседки было проще простого.

— Ах да, — рассеянно проговорила Анна. — Я и забыла совсем. А ведь действительно об этом все знали.

— Продолжай, Берди! — раздражённо сказала Кэт. — А то ходишь вокруг да около. Сначала обвинишь человека во всех смертных грехах, потом его оправдаешь… К счастью, — добавила она поспешно.

— Совершенно верно, Кэт. У меня было именно такое ощущение — что я хожу вокруг да около. Я подумала о Крисе. У него, как мне представлялось, вообще не было причин убивать Дамьена. Подумала о Сонси — то же самое: она едва знала Дамьена Трелора. Тебя и Джереми исключила сразу — может, я пристрастна, но тут уж ничего не поделаешь. Что касается Родни, то у него могли быть кое-какие мотивы, но тоже не очень убедительные. Конечно, он горой стоял за мать, но я не думаю, чтобы ради неё он пошёл на убийство. К тому же его, пожалуй, даже привлекала перспектива, что Анна сбежит с Дамьеном и внимание матери достанется ему одному.

— Ну, Берди, ты бьёшь все рекорды! — заметил Джереми, качая головой. — По-моему, в тебе нет ни капли сочувствия к людям.

— Так или иначе, — продолжала она, — я потерпела фиаско по всем статьям. И пришлось начинать всё заново. У кого-то, помнится, возникло предположение, что убийцей мог быть незнакомец со своими мотивами, которые нам неведомы. Но я почему-то была убеждена, что здесь замешаны семейные узы. Точнее говоря, семейные и дружеские узы.

Она едва приметно улыбнулась всем, но ответила на улыбку только Алиса.

— И я подумала: если убийцей может оказаться незнакомец с неведомыми мне мотивами, то почему ни у кого из окружающих не может быть мотивов, которые мне не известны? К примеру, сначала никто же не подозревал, что такие мотивы есть у Терезы. Следовательно, мог быть и ещё кто-то, кому Трелор стоял поперёк дороги.

Берди сидела теперь очень прямо, вся как будто напружинилась перед прыжком. Всех вдруг сковал необъяснимый ужас перед этим убедительным голосом, который всё звучал и звучал неустанно, полный железной логики.

— И тогда я сделала то, что мне надо было сделать с самого начала: задумалась о семье, в которую я попала волей случая. Если бы меня попросили определить стержень всех событий и разговоров здесь, я бы сказала, что это — взаимоотношения матерей и детей. Материнский инстинкт собственности, ревность, зависимость ребёнка от матери и так далее. Тут и Тереза с Нел, и Кэт со своей Зоей, и Анна с её нежеланием иметь детей, а прежде всего — сласть Бетси над своими детьми и их явная или подспудная зависимость от неё. Кэт как-то заметила, что если бы убили не Дамьена, а Бетси, то можно было бы сразу назвать по крайней мере двух виновников. И в этой шутке была большая доля истины.

Кэт бросило в жар. Теперь Сонси наверняка поймёт, что она судачила о ней с Берди, и не простит ей этого. Точно: она вся съёжилась, привалившись к Крису, и стала пепельно-серая. И что ей неймётся, этой Берди!

— Меня эти слова Кэт задели за живое, — как ни в чём не бывало продолжала Берди. — И я считаю, что Кэт была права. Из всех людей в доме, включая Трелора, именно Бетси вызывала к себе наибольшую неприязнь. Скажем, её поведение по отношению к невестке можно назвать медленной, но верной пыткой.