Дороти Сэйерс - Каникулы палача

Нельзя сказать, что в самих чертах этого лица было нечто поразительное; их выражение обескураживало. Это было лицо-загадка, лицо человека, знающего достаточно много о нелицеприятных сторонах человеческой жизни. Слегка изогнутые губы, жесткие складки в углах рта придавали лицу выражение некоего удивления. Глаза, укрывшиеся за стеклами пенсне, странно сверкали, очевидно, из-за света, отражавшегося в стеклах. На нем был костюм из мягкой ткани, плащ и потертая мягкая шляпа; возраст — предположительно около сорока.

Несколько раз покашляв без особой на то причины, Пендер устроился на сиденье поудобнее и поднял книгу так, чтобы укрыться за ней, как за щитом. Но и это не принесло ему желаемого спокойствия. На сей раз появилось ощущение, что визави разгадал маневр Пендера, и это его еще больше позабавило. Пендер хотел, чтобы тот испытал такое же чувство неловкости, что и он сам, но в результате должен был признать, что позволил одержать над собой некую победу. Ему никак не удавалось сосредоточиться на чтении книги, это занятие становилось просто физически невозможным.

До Рагби поезд не делал ни одной остановки, и поэтому вряд ли кто-то из пассажиров мог войти в купе, нарушив это неловкое одиночество вдвоем. Необходимо было срочно что-то предпринять. Молчание уже длилось так долго, что любое замечание, даже самое тривиальное, могло иметь эффект неожиданно зазвонившего будильника. Конечно, можно выйти в коридор и не вернуться, но это будет расценено как поражение. Отложив книгу, Пендер в очередной раз поймал на себе насмешливый взгляд.

— Надоело читать? — наконец нарушил тишину человек в пенсне.

— Ночные путешествия всегда немного утомительны, — ответил Пендер, испытывая незначительное облегчение оттого, что первые реплики наконец-то сказаны. — Не хотите почитать?

Достав из портфеля «Улику в виде скрепки», он с надеждой протянул ее соседу. Тот мельком глянул на обложку и отрицательно покачал головой.

— Спасибо, но я никогда не читаю детективы. Они какие-то… неполноценные. А вы так не считаете?

— Согласен, в них не хватает ни психологии, ни образов, ни красивых описаний природы… Трудно судить об интересах героев, все вертится вокруг преступления и расследования. Но во время путешествия что может быть лучше детектива?

— Я имел в виду нечто другое. Меня не интересуют ни пейзажи, ни человеческая природа. Просто эти книжные убийства кажутся мне примитивными, и наводят скуку.

— Не знаю, что и сказать вам по этому поводу. На мой взгляд, преступники в книжках проявляют гораздо больше фантазии и изобретательности, чем в обычной жизни.

— Да, нежели преступники, которых ловят в обычной жизни, — согласился мужчина.

— Хотя надо признать, что некоторые из них, прежде чем их поймают, успевают пожить в свое удовольствие, — возразил Пендер. — Возьмите, например, Крипена. Да его бы никогда не поймали, если бы он не собрался бежать в Америку. А Джордж Иосиф Смит? Ему даже удалось дважды жениться, прежде чем его арестовали.

— Да, но признайте, насколько неуклюже, я бы даже сказал, неаккуратно они совершали свои преступления. Я имею в виду планирование преступления, ложь, улики. Все оказалось бесполезно.

— Ну послушайте! — возмутился Пендер. — Не будете же вы утверждать, что совершить преступление таким образом, чтобы в дальнейшем удалось избежать наказания, — это пара пустяков?

— А разве вы думаете иначе? — спросил мужчина в пенсне и замолчал.

Пендер полагал, что его собеседник после непродолжительной паузы продолжит разговор и разовьет свою мысль. Но тот, откинувшись на спинку сиденья и глядя куда-то вверх, лишь загадочно улыбался. Было очевидно, что беседа больше не вызывает у него интереса, и Пендеру ничего не оставалось делать, как вновь приняться за чтение. Но вскоре он опять утратил интерес к книге. На сей раз его внимание привлекли руки соседа: белые, с удивительно длинными пальцами, которыми он что-то тихо выстукивал на своем колене. Украдкой наблюдая за попутчиком, Пендер перевернул страницу, но затем решительным жестом отодвинул книгу и спросил:

— Если вы утверждаете, что все так просто, с чего бы вы начали подготовку к убийству?

— Я? — переспросил сосед. Свет, отражающийся в стеклах пенсне, делал выражение его глаз невидимым для Пендера, но в голосе слышалось легкое удивление. — Здесь все иначе. Я никогда не стал бы думать об этом дважды.

— Почему нет?

— Да потому, что я изначально знаю, как его необходимо осуществить.

— Неужели правда? — с вызовом произнес Пендер.

— В этом нет ничего особенного.

— Но как вы можете быть уверены в том, что все получится именно так, как вы планируете? Надеюсь, за вашей уверенностью не стоит ничего конкретного. Ведь так?

— Дело даже не в этом. В моем методе отсутствует сам момент планирования. В этом и заключается вся его прелесть.

— Утверждать всегда легко, но в чем же суть этого прелестного метода?

— Надеюсь, вы не думаете, что я возьму и все расскажу вам? — спросил попутчик, глядя Пендеру прямо в глаза. — Это может оказаться небезопасно. Вы кажетесь вполне безобидным, но разве Крипен не казался еще более безобидным? Никогда не верьте тому, кто скажет, что он не хотел бы распоряжаться жизнью других людей.

— Вздор! — резко возразил Пендер. — Мне бы даже в голову не пришло кого-то убить.

— Продолжайте и дальше так считать, если вас это успокаивает. Впрочем, и любой другой имеет право думать так же, как и вы. Но тогда объясните, с какой целью вокруг убийства церковь и закон создают такое огромное количество искусственных барьеров? Да потому, что каждый живущий способен на убийство и для него убивать так же естественно, как и дышать.

— Нет, я никогда в это не поверю! — воскликнул Пендер.

— Вы в этом уверены? Конечно, нет никаких сомнений в том, что многие бы с вами согласились. Но я не стал бы им верить. Как и в то, что сульфат танатола можно купить за два пенса в любой аптеке.

— Сульфат чего?

— Надеетесь, что я вам все расскажу? В общем, это смесь того и еще двух других веществ, они одинаково дешевы и сами по себе не представляют никакой опасности. За девять пенсов вы можете приготовить столько яда, что его будет достаточно для того, чтобы одновременно отравить весь кабинет министров. Мне почему-то кажется, что даже вы не сочли бы это преступлением. Я не ошибся? Но, конечно же, сразу отравить такое количество народу одному будет не под силу. А могло бы выглядеть забавно: представляете — все одновременно умирают в своих ваннах.

— В ваннах?

— Потому что все могло бы случиться именно так. Понимаете, под воздействием горячей воды смерть наступает от удушья. И она может наступить в любое время, после того как вы его приняли, — от нескольких часов до нескольких дней. Происходит обычная химическая реакция, и даже с помощью анализа невозможно ничего доказать. Все будет выглядеть как смерть от острой сердечной недостаточности.