Ханс Кирст - Вам решать, комиссар!

— Боюсь, что вы недалеки от истины, — поддержал ее Бургхаузен. — А вам, герр Вардайнер, я хочу напомнить, что вы не только шеф-редактор газеты, но вместе со мной и ее совладелец!

— Вопрос обсуждению не подлежит, — заявил Вардайнер.

— Не торопитесь с решением, еще есть время хорошенько подумать. И чем больше, тем лучше. Ведь речь пойдет о деньгах, моих и ваших, и о деньгах вашей жены. Но, разумеется, вы можете поступать, как считаете нужным, и располагать моим согласием на любое обоснованное решение.

Тем же вечером комиссар Циммерман навестил своего старого приятеля Келлера. Похоже, его ждали. Пес радостно запрыгал вокруг, получив за это порцию колбасных шкурок. В этом отношении Циммерман его никогда не обманывал. Когда Келлер налил им обоим по чашке мокко, заваренного по собственному рецепту и всегда стоявшего на столе в большом термосе, им показалось, что сидят они тут среди книг, вырезок из газет и полицейских ведомостей уже очень давно. Пес, спрятавшись в тени настольной лампы, наслаждался подарком. Они потягивали кофе.

Циммерман не выдержал первый.

— Я только заглянул спросить, как у тебя дела.

— А я поговорил с советником Хедрихом и из того, что он мне рассказал, почувствовал, что ты заявишься, — сказал Келлер. — Действительно такой сложный случай?

— Иначе я не стал бы тебя беспокоить, — буркнул Циммерман. Потом постарался кое-что объяснить. — Знаешь, я уважаю твое уединение и не хочу излишними визитами обременять нашу дружбу.

Келлер глубже погрузился в кресло.

— Значит, у тебя возникли проблемы.

— Я пока не вижу картины в целом, — сознался Циммерман. Келлер был единственным человеком, перед которым он мог не скрывать своих сомнений и даже беспомощности. — Чувствую, что в деле есть что-то непредсказуемое. И чем больше думаю, тем больше запутываюсь.

— Со мной такое было много раз, — согласился Келлер.

— Хочу просить тебя как-нибудь посмотреть материалы по делу Хорстмана. Я поручил Фельдеру все приготовить.

— Ничего я не стану смотреть, — решительно отказался Келлер. — До тех пор, пока ты сам не решишь, что не справляешься. Опыта у тебя достаточно. Так что потом поговорим о том, чем могу быть полезен я, а вначале давай попытаемся подумать вместе.

Генеральный прокурор доктор Гляйхер весьма дорожил своей репутацией положительного и морально безупречного человека. Будучи признанным авторитетом в области права и, по мнению некоторых, даже слишком педантичным представителем судебной власти, на самом деле, особенно в личной жизни, относился к людям очень чутко, стараясь понять их проблемы.

Он очень любил свою жену, воспитанную в лучшем обществе. Она думала и действовала строго в духе христианских принципов, и в то же время ей было не чуждо чувство социальной справедливости. Больше всего она любила музыку. Два сына, Ульрих и Йорг — первый еще учился, второй сдавал последние экзамены, — шли по стопам своего отца, которого глубоко уважали, и изучали право.

Прокурор как раз пытался разбросать в палисаднике остатки снега, когда его позвали к телефону. По голосу он тут же узнал адвоката Шлоссера, которого считал довольно видным членом сообщества юристов, поэтому выслушал максимально корректно и благожелательно.

Весьма учтиво обратившись к прокурору, Шлоссер начал:

— Прошу простить, что беспокою вас, но мне поручено дело, в котором очень важна была бы ваша предварительная оценка — как руководство к действию.

— О чем речь?

— Позвольте, я начну с того, что в этом деле мои клиенты — это Тириш и Шмельц, владельцы и издатели газеты, близкой к властям.

— Но в чем конкретно дело?

— Вчера ночью погиб журналист по фамилии Хорстман. Очевидно, несчастный случай. К сожалению, некоторые служащие криминальной полиции совершенно безосновательно пытаются раздуть это дело, относясь довольно неуважительно… к виднейшим лицам нашего города.

— Прошу, никаких гипотез, — перебил его Гляйхер. — Изложите мне поточнее конкретные факты!

Из донесения ассистента фон Готы:

«Я воспользовался служебной машиной для визита к фрау Генриетте Шмельц на ее виллу у озера Аммер. Прибыл в 18.30, но принят не был. Попытался кое-что разузнать у соседей. Вернулся в 21.15. Результаты приведены в приложении».

«Безрезультатно», — оценил донесение Фельдер.

Генеральный прокурор доктор Гляйхер тем же вечером хотел переговорить лично с полицай-президентом. Но узнал, что это невозможно, так как полицай-президент вместе с бургомистром на банкете для высшего общества. Тогда Гляйхер решил поговорить с советником Хедрихом. Оказалось, тот ушел домой, чтобы отоспаться после суточного дежурства.

— Тогда прошу к телефону, — потребовал генеральный прокурор, — начальника отделения по расследованию тяжких преступлений.

— Он уже давно не выходит из Штарнбергской больницы. Замещает его комиссар Циммерман, который как раз сейчас на выезде. Можем чем-нибудь еще помочь, герр прокурор?

Шмельц сидел на кровати в номере «Гранд-отеля», тоскливо озираясь по сторонам. Стол перед ним был заставлен бутылками с английским джином, шотландским виски, французским коньяком, итальянским вермутом. Он с отвращением отвел глаза: одна мысль об алкоголе вызывала спазмы в желудке.

Побродив воспаленными глазами по комнате, наконец заметил Хесслера. Хансик, как обычно, преданным голосом, спросил:

— Что могу я сделать для вас, герр доктор?

— Ты и вправду мой единственный друг, Хансик.

— Всегда к вашим услугам, — торжественно заявил Хансик. — Потому что вы для меня… всегда… для меня…

— Все нормально, Хансик, — успокоил Шмельц. — Это само собой разумеется. Но что касается твоей идеи — я не против. Нужно передохнуть, расслабиться, забыться…

— Надеюсь, я смогу предложить то, что нужно. Роскошная штучка, обойдется недешево, но она того стоит. Значит, через час на обычном месте.

— Что мне делать? — задумчиво спросил Петер Вардайнер жену после ухода Бургхаузена и Замхабера.

Фрау Сузанна приблизилась к нему, шурша тонкими шелками, ненавязчиво надушенная, заметно, но со вкусом подкрашенная.

— Ты подумал о том, — спросила она, продолжая разглядывать свое отражение в зеркале, — почему эти двое не пытались отговорить тебя от этой авантюры?

— Ты чудесно выглядишь!

— Очень приятно слышать это от тебя. Но задумайся лучше над моими словами. Замхабер наверняка спит и видит себя на твоем месте, а Бургхаузен использует любую возможность, чтобы избавиться от компаньона. Скандал, который ты собираешься вызвать, им в этом поможет.