Франк Хеллер - Входят трое убийц

— Каждое письмо, каждое сообщение будет проходить через мои руки, — заявляет он. — С контрабандными сюрпризами покончено!

Директор банка Отто Трепка, как обычно, сидел в холле отеля, безнадежно ожидая телефонного звонка, когда увидел входящего в отель шведского члена детективного клуба. Взгляд доцента выражал смесь задумчивости с иронией, что немедленно пробудило все дурные стороны характера его датского коллеги.

— Где вы проводите время? — без обиняков поинтересовался Трепка. — По-прежнему штудируете книги в Ницце?

— По-прежнему? А какие у вас основания предполагать, что я вообще штудирую книги в Ницце?

Трепка язвительно рассмеялся.

— Да я собственными глазами видел вас в библиотеке! А что бы там ни говорили, свидетельство очевидца — дело самое верное, тогда нет нужды строить замысловатые теории. Но вы с Эббом, конечно, с этим не согласитесь.

— Наоборот, — дружелюбно отозвался Люченс, — в этом у нас разногласий нет. Но дело не только в том, чтобы видеть, но и понимать, что ты видишь. А в этом пункте нам будет трудно понять друг друга, дорогой Трепка.

Директор банка громко фыркнул.

— Возможно! Во всяком случае, вы, надо полагать, обнаружили изъян в ваших познаниях о погребальных обычаях различных народов, ведь вы штудировали в библиотеке книги именно на эту тему.

— Высшая мудрость состоит в том, чтобы знать, что ты ничего не знаешь. Вы никогда об этом не слышали?

Банкир снова фыркнул.

— Быть может, вы обнаружили на Ривьере находку, которую следует внести в каталог открытий? — иронически спросил он.

Люченс промолчал в ответ.

— Могу сообщить вам новость, которую как раз сегодня услышал от здешнего сомелье, — продолжал Трепка, сменив тактику нападения. — Муж прекрасной мадам Деларю, по слухам, вчера утром официально подал прошение о разводе. Надо полагать, развод не обойдется без неприятностей для месье Аллана Ванлоо! Понимаете, что это означает?

— Нет. И что же это означает?

— Что на вилле Лонгвуд неизбежно опять кто-то умрет, и это так же неоспоримо, как дважды два. А разве нет? Разве не таков неизбежный вывод из ваших с Эббом умозаключений?

— Не неизбежный, но весьма возможный, — уточнил Люченс.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! — рассмеялся банкир, дергаясь на стуле так, что чуть не опрокинул свой грог. — Вы неисправимы! Стало быть, мы должны обдумать, кто будет следующей жертвой! Или Мартин, или бабка! А может, оба сразу! Не так ли? Ведь это Аллана вы с Эббом…

— Месье Трепку к телефону вызывает Берлин! — пропищал тонким голоском мальчик-слуга в самое ухо директора банка, и тот, словно его укусил тарантул, сорвался с места и кинулся к телефонной кабинке. На столике рядом со стаканом грога остался листок бумаги, на котором были нацарапаны какие-то заметки. Вспомнив, что за ним, оказывается, шпионили в библиотеке, Люченс счел, что может позволить себе взглянуть на записку. Б ольшую часть сокращений разгадать было невозможно, но вверху страницы стояло:

«Ванлоо, 1-й р. забег в Дерби 1826, пот. почти только Франция (Ментона). Имя первого влад. Хуан В. »

Доцент решил, что не обязан дожидаться возвращения датского криминалиста, тем более что его отсутствие затягивалось. Люченс потихоньку вышел из отеля. И на другой день его работа в Ницце затянулась тоже, поскольку поле его штудий расширилось, и из библиотеки он перебрался в исторический архив города. Да, он засиделся в Ницце так поздно, что решил даже переночевать в местном отеле. Когда он наутро вернулся в Ментону, то с удивлением увидел, что возле его отеля прохаживается Кристиан Эбб. У норвежского поэта был такой странный вид, что Люченса пробрала легкая дрожь.

— Что случилось? — спросил он. — У вас есть новости?

— Вас вчера не было, — ответил Эбб. — Насколько я понял из слов Трепки, вы с утра до вечера сидите в библиотеке Ниццы и читаете книги по своей специальности. Три пары глаз лучше, чем две, в особенности, когда одна из двух пар не хочет видеть!

— Вы говорите загадками, друг мой. Что вы имеете в виду?

— А вот что, — ответил поэт, — вчера днем мы получили приглашение от престарелой миссис Ванлоо. Она благодарила нас за участие, проявленное во время ее «болезни», — насколько я понимаю, мы все трое послали ей цветы — и просила прийти на виллу к шести. Мы с Трепкой оставили вам сообщение, чтобы вы присоединились к нам, и отправились на виллу.

— Наверно, ваше письмо дожидается меня у портье отеля, — сказал Люченс. — Мне пришлось заночевать в Ницце. Ну и как же чувствует себя почтенная дама?

— Она все еще немного слаба, но в общем она выздоровела. Мы провели очень приятный вечер. В половине одиннадцатого мы откланялись, и Аллан Ванлоо немного проводил нас с банкиром. А сегодня утром его обнаружили мертвым у него в комнате.

Доцент уставился на Кристиана Эбба.

— Что вы сказали? Аллан Ванлоо умер?

— Да.

— Аллан?

— Да.

— Но…

— Я понимаю, что вы хотите сказать: это невозможно, любой другой, но не Аллан! Вполне вас понимаю, потому что ход моих мыслей был такой же, как у вас: если за таинственными происшествиями на вилле кто-то стоит, это может быть только Аллан — другого объяснения нет. Аллан ненавидел своего брата Артура, он более чем странно вел себя на другое утро после его смерти, и у него была связь, которая день ото дня становилась все более скандальной. А недавно мы узнали, что месье Деларю подал на развод. Если на вилле и могли произойти еще какие-то таинственные события, они никоим образом не должны были коснуться его! И тем не менее умер он.

Доцент провел рукой по лбу.

— Я начинаю думать, что Трепка прав и все загадочные события, о которых вы говорите, имеют естественную причину. В противном случае это уже не детективный роман, а кошмар.

— Я подумал то же самое, когда Женевьева принесла утром с рынка новости о вилле Лонгвуд.

Люченс схватил Эбба за рукав и увлек за собой в холл отеля. Там не было никого, кроме мальчика-посыльного в раззолоченной униформе. Они без труда нашли места в углу, где могли поговорить без помех.

— Я должен в этом разобраться. Расскажите мне все подробно.

— Я уже рассказал вам, что вчера днем мы получили приглашение на виллу. Мы отправились туда, и нас приняли почти в точности так, как в прошлый раз. Мартин готовил коктейли, юный Джон, сидя на стуле, о чем-то мечтал, Аллан дремал на другом стуле, мы догадывались, о чем он грезит, ну а хозяйка была очаровательна. Мы расспросили ее о приключившемся с ней несчастье. Она знала о нем не больше, чем мы. Мы поздравили ее, что все так счастливо обошлось. Тем временем дворецкий объявил, что обед готов, и он ждет распоряжений мадам. Мы еще немного подождали вас, а потом пошли к столу. Нас угостили цыпленком á la diable , [48] В остром соусе (фр.). паштетом из гусиной печенки, салатом из паприки и каким-то мороженым. Должен заметить, что кормят на вилле Лонгвуд отменно, и не стану отрицать, что и оба гостя, и хозяйка отдали должное угощению. Удивительно, как это старуха в ее возрасте переносит такую острую пищу.