Дороти Сэйерс - Пять отвлекающих маневров

— Мои раны не смертельны. Продолжай.

— Девушка, и так взволнованная, еще больше испугалась, услышав, что кто-то поднимается по лестнице. Не желая быть уличенной в неповиновении, она поспешила забиться в крошечную кладовку для метел, расположенную в торце коридора у лестничной клетки. Сквозь щель в двери кладовки служанка рассмотрела мистера Хэлкока, который нес кувшин горячей воды и безопасную бритву. Он прошел по коридору и вошел в комнату в самом его конце.

Теперь девица совершенно точно уверилась в том, что в комнате находится труп, и Хэлкок отправился, чтобы омыть и побрить несчастного перед погребением. Она бросилась вниз по лестнице и разрыдалась, уединившись в кладовой. Миссис Хэлкок, к счастью, поблизости не оказалось. Через некоторое время служанка сумела справиться с чувствами и вернуться к выполнению своих обязанностей.

После ленча ее внезапно услали в город с каким-то пустяковым поручением, но девица боялась высказать свои подозрения кому бы то ни было. По возвращении она была по горло загружена разными делами и все время находилась в поле зрения того или иного из своих коллег, до самого времени укладывания в постель. Элизабет провела ночь в мрачных раздумьях, безуспешно пытаясь набраться храбрости, чтобы снова побывать в таинственном коридоре.

На рассвете девушка все-таки поняла, что даже сам страшная правда менее мучительна, чем будоражащие душу подозрения. Она встала с постели, осторожно прокралась мимо спальни Хэлкоков и вновь поднялась на верхний этаж.

Но только Элизабет отважилась сделать несколько шагов по коридору, как оцепенела от звука замогильного стенания.

— Ей-богу, Бантер, — не выдержал Питер, — твой повествовательный стиль сделал бы честь «Замку Отранто» [36] Произведение английского писателя Горация Уолпола (1717–1797), основателя так называемого готического романа, повествования которого овеяны атмосферой тайн и ужаса. .

— Благодарю, милорд. Я только понаслышке знаком с упомянутым вами произведением, но знаю, что в свое время оно было весьма популярно. Элизабет некоторое время пребывала в нерешительности, не зная, что лучше сделать — завизжать или скорее уносить ноги, но вдруг споткнулась о неплотно прилегающую половицу, что произвело большой шум. Испугавшись, что этот звук разбудит Хэлкоков, она приготовилась было снова ретироваться и укрыться в кладовке для метел, как вдруг дверь в конце коридора неслышно отворилась и из нее выглянуло ужасающее лицо.

Бантер замолк, казалось, наслаждаясь произведенным эффектом.

— Ужасающее лицо, — повторил Уимзи. — Замечательно. Это я понял. Ужасающее лицо. И что же дальше?

— Это лицо, насколько я понял, — продолжил слуга, — было завернуто в саван. Челюсть и голова в бинтах, нечеловеческий оскал, поверх искривленных губ видны ужасные зубы, а лик призрака был мертвенно бледен.

— Послушай, Бантер, — прервал его Питер, — не будешь ли ты так любезен опустить хотя бы некоторые из этих фантастических определений и попросту сказать, что это было за лицо?

— Мне не представилось возможности самому лицезреть его, — с укором произнес слуга, — но если верить рассказу Элизабет, можно вообразить черноволосого, чисто выбритого мужчину с выдающимися вперед зубами, страдающего от боли.

— О-о! Значит, это все же был мужчина?

— Таково мнение Элизабет. Из-под бинтов выбивалась прядь волос. Глаза человека, казалось, были закрыты или полузакрыты, поскольку, хотя девушка стояла прямо перед ним, незнакомец приглушенно спросил: «Это ты, Хэлкок?» Служанка не ответила, и тогда видение удалилось в комнату, затворив собой дверь. Затем Элизабет услышала неистовый звон колокольчика. В страшной панике она кинулась вниз по лестниц и столкнулась с Хэлкоком, появившимся в дверях спальни. От ужаса, едва соображая, что делает, она выдохнула:

— О господи! Что это, что это?

Хэлкок ответил совсем не на эти вопросы:

— Должно быть, проклятые мыши играют с проводов звонка. Возвращайся в кровать, Бетти.

Затем служанка вспомнила, что заслуживает нагоняя за непослушание, и скрылась в собственную комнату, где завернулась с головой в одеяло.

— Это лучшее, что она могла сделать, — оценил Уимзи.

— Совершенно верно, милорд. Пролежав так до полудня, девица пришла к высшей степени разумному выводу. Она наконец поняла, что существо, увиденное ею ночью, все-таки не живой труп, а больной человек. Тем не менее, Элизабет ни секунды не сомневалась в том, что раньше она этого мужчину никогда не видела. С того момента она внимательно наблюдала за тем, что происходит в доме, и заметила, что после каждой трапезы со стола исчезает кое-какая еда, кроме той, что была съедена ею самой и Хэлкоками. Это подтверждало предположение служанки, так как, согласно ее же собственному замечанию: мертвые не едят.

— Святая правда, — согласился Уимзи.

— Мне тоже так кажется, милорд. Я всеми способами поощрял откровения девушки. Старался, как мог, и предложил сопроводить Элизабет к дому мистера Гоуэна. На это она, впрочем, ответила, что на сей раз ей разрешено провести ночь у матери.

— Вот как? — удивился его светлость.

— Именно так. Словом, я проводил ее домой и возвратился на Хай-стрит, где и увидел четырехместный автомобиль мистера Гоуэна, стоящий у двери. Было без пяти минут одиннадцать. Я сразу догадался, милорд, что кто-то собрался тайно покинуть дом мистера Гоуэна и что Элизабет потому-то и отпустили на ночь, чтобы она не могла стать свидетельницей происходящего.

— Вполне разумно, Бантер.

— Да, милорд. Я позволил себе спрятаться за углом, там, к реке ведет спуск в виде небольшого ряда ступенек. Наконец, из дверей дома мистера Гоуэна появилась высокая фигура в пальто. Лицо человека скрывали шарф и низко надвинутая на глаза шляпа. Понять, кто это, не представлялось возможным, но совершенно определенно фигура была мужская. Этот человек тихо обменялся несколькими словами с шофером, и у меня сложилось впечатление, что говорящий был сам мистер Гоуэн.

— Гоуэн? Но кто тогда таинственный незнакомец, прятавшийся в комнате наверху?

— Не могу сказать, милорд. Машина уехала, и, посмотрев на часы, я увидел, что они показывают три минуты двенадцатого.

— Хм, — Уимзи развел руками.

— Если мне будет позволено высказать свое мнение, то, я полагаю, милорд, что на самом деле мистер Гоуэн не отбыл из Керкубри в понедельник вечером, как утверждал мистер Хэлкок, а тайно остался в доме, скрываясь наверху. Возможно, он ухаживал за больным, которого видела Элизабет.

— Чем дальше, тем страньше и чудесатей, — вспомнил Питер слова Алисы из сказки Кэрролла.

— Тогда я, — продолжал Бантер, — решил свериться с расписанием поездов. Выяснилось, что есть поезд, отходящий от Дамфриса до Карлайла и далее на юг в две минуты первого ночи. Мне показалось возможным, что мистер Гоуэн намеревался сесть на него или в Дамфрисе, или в Касл-Дугласе.