Энтони Беркли - Попрыгунья

Вид у мистера Уильямсона был ошарашенный.

— Что такое? Я огорчил полицию? Да что вы несете? Никакой я полиции не огорчал. А? Что такое?

— Я могу и ошибаться, — кротко проговорил Роджер, — но мне кажется, вы их заставили немножко понервничать. Тем, что вытерли кресло для миссис Лефрой помните, да? Думаю, вам лучше об этом им сказать.

— Вытер кресло? Что? Вчера? Да никакого кресла я для Агаты не вытирал.

— Осберт! — с укоризной воскликнула миссис Лефрой.

— Ну, и когда же это я вытирал для тебя кресло?

— Как же, Осберт. Когда я пришла к тебе на крышу, после того как Ину уже унесли. Ты должен это помнить.

— Помнить, что я вытер для тебя кресло? Да не было этого, разрази меня гром. Да что происходит? А? К чему вы клоните?

— Нет, но ты помнишь, что я пришла на крышу?

— Да? Ну, наверное, пришла. Да, помню.

— И ты рассказал мне, что произошло.

— Да. Ну и?

— И мне сделалось нехорошо.

— Правда? Неужели?

Миссис Лефрой повернулась к Роджеру.

— Н-да, плохо дело, если Осберт уже не помнит, что делал, — произнесла она с неподдельным возмущением.

Роджер помрачнел.

— Вы что, правда этого не помните, Уильямсон?

— Нет, я помню, как Агата пришла на крышу, это да. По крайней мере, что-то припоминаю. Но что я делал — не помню. А что, это что-то меняет?

Мрачность Роджера усугубилась.

— Боюсь, это меняет очень многое. Видите ли, вы уничтожили весьма важную улику.

— Я? Да как, черт возьми, я мог это сделать? — мистер Уильямсон явно встревожился.

Роджер тут же принялся раздувать его тревогу.

— Послушайте, все это очень неприятно. Вы же сами знаете, что вчера немножко перебрали.

— Немножко — это еще мягко сказано! — довольно обидно вставила миссис Лефрой.

— Я не был пьян, если вы об этом, — истово возмутился мистер Уильямсон.

— Нет, — с ударением воскликнул Роджер, — вы не были пьяны. Что бы ни произошло, полиция не должна знать, что вы были пьяны. Если у них только появится такая идея, они подумают, что мы все были пьяны. Пойдут разговоры о пьяных оргиях, при которых погибают люди, и в результате мы в большинстве своем рискуем оказаться на скамье подсудимых — по обвинению в убийстве.

— Можем, дьявол нас всех дери! — заверещал Уильямсон. — Слушайте, Шерингэм! Вы же так на самом деле не думаете, правда?

— Я именно это и думаю. Так что лучше всего вам будет припомнить как следует то, что вы делали прошлой ночью, а потом явиться в полицию с повинной, как подобает мужчине. В конце концов, дело житейское, и я не думаю, чтобы вам грозило что-то большее, чем обычный нагоняй. А может, и вообще обойдется.

— Но слушайте, что же я сделал-то? — в отчаянии вопросил мистер Уильямсон.

Роджер ему рассказал.

— Теперь помнишь, Осберт? — спросила миссис Лефрой.

— Ну, не то чтобы совсем, — горестно признался мистер Уильямсон. — Так, туманно. Расскажи еще раз. Агата. Ты спросила, нет ли у меня платка…

Миссис Лефрой рассказала еще раз. И в третий раз — чтобы уж наверняка. После чего Роджер все снова повторил ему от начала до конца.

Под конец мистер Уильямсон все превосходно вспомнил самостоятельно.

Роджер замер на минутку под дверью зала, бесстыдно подслушивая. Изнутри доносился то хрипловатый басок, то звонкий голос Рональда. Там явно шел допрос с пристрастием, но не было никакой возможности разобрать ни вопросов, ни ответов.

Роджер открыл дверь и вошел. За ним, робея, просеменил мистер Уильямсон. Кроме Рональда и его собеседника, в зале, чуть в сторонке, стояли Силия Стреттон, с видом крайне встревоженным, и инспектор Крейн — с видом, как всегда, виноватым.

— А вот и мистер Шерингэм! — объявил Рональд с явственным облегчением в голосе. — Он вам подтвердит мои слова. Роджер…

— Если позволите, мистер Стреттон, — перебил его обладатель хриплого баска, крупный мужчина с властной повадкой, в котором Роджер мгновенно и безошибочно определил суперинтенданта полиции, — если позволите, я сам расспрошу этого джентльмена. Мистер Роджер Шерингэм?

— Он самый, — бодро отозвался Роджер. — А вы, разумеется, суперинтендант…?

— Моя фамилия Джемисон, сэр. Рад нашей встрече, — сказал крупный мужчина, впрочем, без особого энтузиазма. — Я расспрашивал мистера Стреттона о ссоре, случившейся перед тем, как миссис Стреттон покинула это помещение. От мисс Стреттон мы уже узнали, — сурово изрек суперинтендант, покосясь на совершенно расстроенную Силию, — что таковая имела место. Был бы рад услышать вашу версию.

— Силия все преувеличивает, — торопливо сказал Рональд Роджеру. — Я говорил суперинтенданту…

— Мистер Стреттон! — загремел суперинтендант так свирепо, что инспектор Крейн прямо-таки съежился. — Итак, мистер Шерингэм?

— Но никакой ссоры не было, — вежливо ответил Роджер.

Суперинтендант поднял свои чудовищные брови.

— Тогда как вы объясните тот факт, мистер Шерингэм, что мисс Стреттон признала, что такая ссора была?

— Я ничего не признавала, — с сердцем возразила Силия. — Вы так говорите, будто я уже сижу на скамье свидетелей. Я сама, по доброй воле вам рассказала, что…

— Прошу вас, мисс! — Суперинтендант поднял ладонь, похожую на хлебную доску. — Мистер Шерингэм?

— Не понимаю, из-за чего весь сыр-бор, — любезно улыбнулся Роджер. Произошла очень простая вещь. Не было никакой ссоры, и ничего даже похожего на ссору. Мистер Стреттон, мистер Дэвид Стреттон и миссис Стреттон позволили себе немного пошалить — затеяли возню, немного шумную, а потом вдруг миссис Стреттон без малейшего перехода вспылила и в ярости вылетела из зала, хлопнув дверью. Не было времени ни на ссору, ни на что подобное.

— Пф! — фыркнул суперинтендант несколько разочарованно. Очевидно, эта информация в точности совпадала с той, что он услышал из другого источника, а разочарование объяснялось провалом его попытки придать ей больший вес. Тогда на каком основании, — он обернулся к Рональду, — вы утверждали, будто бы не было вообще никаких осложнений?

— Оставьте этот тон, суперинтендант, — вспылил Рональд. — Это же, в конце концов, оскорбительно! Если желаете, чтобы я и впредь отвечал на ваши вопросы, будьте любезны задавать их повежливей!

— Заткнись, Рональд, — рявкнул Роджер, с тревогой замечая, как краска заливает и без того не бледную физиономию суперинтенданта.

— Я, пожалуй, позвоню майору Беркетту и попрошу его приехать, проворчал Рональд.

Роджер заключил, что майор Беркетт, по всей вероятности, начальник местной полиции.

— С майором Беркеттом уже связались, — ответил суперинтендант с грозным металлом в голосе.

— Да, собственно, ничего кроме этого и не произошло, суперинтендант, постарался смягчить ситуацию Роджер. — Миссис Стреттон впала в неистовую ярость буквально ни с того ни с сего, и прямо опрометью вылетела из зала. Это вам любой подтвердит из всех, кто тут был. И разумеется, мы с вами понимаем, что это весьма и весьма важный момент.