Раймонд Чэндлер - Кровавый ветер

Назначение зданий понятно и без вывески.

Какое-то время я гулял между коричневым песчаником стен и машиной, отфутболивая окурки и любуясь обстановкой. Через двадцать минут из двери выскочил один из носильщиков в белом халате и пригласил меня внутрь.

Вошли, свернули влево, и вот я в приемной, где полковник и главный костоправ толковали в компании со стеклянной подружкой, которая украшала центр стола. Пригласивший меня здоровяк в белом халате бесшумно притворил дверь, оставшись снаружи.

— Мистер Вильямс — доктор Элрод.

Под отеческую улыбку полковника мы с доктором Элродом слились в рукопожатии. Доктор выглядел совершенно безмятежно; слегка сутулый, с профессиональной успокаивающей, несколько снотворной физиономией.

Я мельком оглядел его и сосредоточился на полковнике.

— Я ознакомил доктора Элрода с некоторыми — лишь с некоторыми — деталями нашей поездки. Мы с доктором вместе воевали.

Полковник опрокинул в себя содержимое рюмки, снова ее наполнил и двинул бутылку ко мне, указав на свободные рюмки.

— Зачем? — спросил я, глядя на бутылку. «Подлинный бурбон» — значилось на этикетке.

— Напряженный вечер. Я с вами слишком сурово обошелся… Выпейте для укрепления нервов. Похоже, у меня для вас есть еще работа.

Я отпихнул бутылку. Армейские замашки. Суровый, заботливый… отец-командир, в общем. Но здесь не армия, и я не его солдат.

— Вы не можете обойтись со мной сурово. Так сказать, нос не дорос. Как и у любого другого. Нервов у меня нет. А выпивка… Возможно, мы как-нибудь с вами и выпьем. Но спиртное у меня в графе развлечений, к делу не относится. Нет-нет, дело не в его воздействии на физиологию. Дело в психологическом эффекте. — Я покосился на доктора, — Не люблю смотреть, тогда парень тонет в бутылке.

— Доктор крепче нас с вами. Мы с ним о вас толковали, мистер Вильямс. Именно о нервах. Доктора вы заинтересовали с чисто профессиональной точки зрения. Ваша реакция на внешние опасности.

Доктор тут же протянул руку к моему запястью, другой рукой доставая часы. Я резко отдернул руку:

— Доктору лучше экспериментировать с кроликами и крысами. Я покуда вместо них трудиться не желаю. Наука, полковник, пока что к человеческим боевым качествам отношения не имеет. А что касается экспериментов… — Я схватил бутылку, наполнил рюмку до краев и поставил ее на тыльную сторону вытянутой вперед ладони. Ни одна капля «подлинного бурбона» не преодолела край рюмки. — При чем здесь ваша наука, доктор?

Доктор засмеялся. В глазах полковника тоже можно было прочесть если не восхищение, то здоровый спортивный интерес. Он прикончил свою дозу, кивнул доктору и повел меня к выходу, обернувшись на прощание к хозяину:

— В ваших руках, доктор, пациент оживет. А главное, важнее, чем медицина, напоминаю об этом еще раз — безопасность. Сохранить в тайне его местопребывание… Бог мой, Вильямс, за нами не следили?

— Нет, сэр. Сто процентов, нет.

— Ну, слава богу.

Мы покинули заведение Элрода и уселись в машину.

— Да, Вильямс, я пережил встряску. Вы не могли действовать иначе. Если бы вы действовали иначе, я бы сейчас… — Он замолк.

— …был не живее маринованной сельди из банки, — завершил я его фразу, не видя смысла преуменьшать свою роль в спасении его жизни.

— Да… Совершенно верно. А у меня семья в Вашингтоне, куча обязанностей… Извините меня за грубость. — Он схватил мою руку. — Вы спасли мне жизнь, без всяких оговорок…

— Ладно-ладно, — прервал я его. — Забудьте. Оставьте покойников в покое. Пусть почивают. Вы меня наняли, и я сделал, что смог.

Странное дело: не хвалят тебя — обижаешься. А хвалят — и похвалы как будто досаждают.

Пару кварталов проехали молча. Затем он снова открыл рот:

— Я бы завез вас к себе. Есть у меня работа почти самоубийство.

Я улыбнулся:

— Страховка от самоубийства истекла во всех моих страховых полисах. На риск я всегда рассчитываю. Так что поехали.

— Вы во многих отношениях поразительный человек.

Что ж, не от него первого я это слышу. Но все равно приятно. Тем более что он не из тех, кто любит льстить.

Дом полковника обращен на улицу солидным коричневым фасадом, похожим на фронтальную поверхность частной медицинской лавочки, которую мы только что покинули. Находится, однако, гораздо ближе к центру.

Полковник открыл мощную входную дверь своим ключом, тщательно запер ее изнутри и подтолкнул меня к лестнице, ведущий наверх.

— В этом городе я всегда останавливаюсь здесь, — сообщил мой босс уже на первой площадке. — Прислуга — пожилая пара. Не чрезмерно активные ребята, они уже в постели.

Вот он снова отпер дверь, уже на втором этаже.

— Я вам во многом доверюсь, Вильямс, да… Иначе нельзя. Прошу, входите.

Мы оказались в просторной и удобной гостиной, окнами на улицу.

— Извините, я на минуту.

Он отошел к еще одной двери и вставил ключ в очередной замок.

— Располагайтесь поудобнее. Здесь у меня… Человек за этой дверью. Он будет волноваться, если услышит наш разговор, я предупрежу его.

Он повернул ключ, приоткрыл дверь так, чтобы проскользнуть внутрь, оказавшись внутри, сразу же ее закрыл за собой, но…

В этот раз дверь открылась нараспашку. Полковник вернулся в гостиную, огляделся. Открыл шкаф, в дверце которого торчал ключ, закрыл его, снова рванулся в спальню — я уже заметил в той комнате кровать, — подбежал к открытому окну…

— Что-то неладно? — насторожился я, положив руку на пистолет. Даже самый придирчивый кинорежиссер остался бы доволен ошеломленным выражением лица полковника.

— Нет-нет… Ничего… Нервы шалят, — пробормотал он, но тут же решился и сменил тон: — Он исчез. Нигде нет. Вот, смотрите. — Он указал на электрический провод, обмотанный вокруг ножки кровати и переброшенный через подоконник.

Дом старой постройки, розетка в комнате лишь одна. Шнур лампы длинный, собственно, это настоящий кабель, в толстой резиновой оболочке. Я посветил вниз фонариком. Снаружи провод футов на десять не доставал до земли. Спрыгнуть — не проблема для нормального мужчины среднего роста. На отмостке под окном никто не валялся, вокруг пусто, как в шлеме сельского констебля.

— Неосмотрительно, — констатировал я. — Неподходящее место, чтобы держать под замком парня, если он, конечно, не связан по рукам и ногам.

— Этот человек не пленник. — Он опять вскинул голову, выпятил подбородок. Оскорбленное достоинство. — То есть невольный пленник. — И еще одна корректировка: — Бедняга…

— Полковник, я не хочу вмешиваться в ваши дела, но и загадок не люблю. Пожалуйста, проинформируйте меня — или закроем тему.

— Этот человек дал мне информацию о старике Джовони. При этом рисковал жизнью.