Алан Милн - Тайна Красного Дома

— Когда явилось привидение, его там не было?

— Нет. Я слышал, как Марк его звал, когда вернулся в дом. Думается, Кейли попригладил его перышки и сказал ему, что девушки — это девушки… Эгей, вот мы и пришли.

Они вошли в гостиницу, и пока Билл любезничал с хозяйкой, Энтони поднялся в свой номер. Оказалось, что упаковывать ему почти нечего. Уложил свои щетки в сумочку, огляделся, проверяя, что ничего, кроме них, не вынимал, и спустился уплатить по счету. Он решил сохранить номер за собой на пару дней. Отчасти, чтобы не огорчать хозяина и его жену внезапной потерей постояльца, отчасти же на случай, если он позже сочтет нежелательным оставаться в Красном Доме. Ведь он относился к себе как к сыщику с полной серьезностью. Собственно, он относился к себе с полной серьезностью (извлекая из нее все развлечения, какие возможно) в любой новой профессии, какой овладевал; и он чувствовал, что может настать момент — после расследования, например, — когда порядочность не позволит ему оставаться в Красном Доме в качестве гостя, друга Билла, принимая гостеприимство Марка или Кейли, кем бы из них ни оказался гостеприимный хозяин, не отказавшись от своего независимого отношения к происшествиям этого дня. Пока он оставался там по необходимости, всего лишь как свидетель. И раз уж он был там, Кейли не мог поставить ему в упрек, что он пользуется своими глазами. Однако, если после расследования выяснится, что для пары независимых и очень проницательных глаз все еще имеется работа, тогда вести свое расследование он должен будет либо с одобрения своего гостеприимного хозяина, либо из-под крова какого-нибудь другого гостеприимного хозяина, скажем, владельца «Георга», у которого петличной заинтересованности.

В одном Энтони был уверен. Кейли знал больше, чем делал вид. Иными словами, он знал больше, чем хотел, чтобы другие люди знали, что он знает. Энтони принадлежал к «другим людям». Поэтому если он собирался узнать, что именно знал Кейли, то никак не мог ждать, что Кейли одобрит его попытки. То есть после расследования Энтони предстоял «Георг».

В чем была правда? Вовсе не обязательно дискредитирующая Кейли, пусть он и скрывал что-то. На данный момент в осуждение его можно сказать лишь, что он, чтобы попасть в запертый кабинет, выбрал самый длинный путь вокруг дома — и что это не согласовывалось с тем, что он сказал инспектору. Но это согласовывалось с теорией, что он стал пособником после случившегося и что он хотел (притворяясь, будто торопится) дать своему кузену как можно больше времени, чтобы скрыться. Это могло и не быть верной разгадкой, однако хотя бы оставалось рабочей гипотезой. В отличие от теории, которую он подсказал инспектору.

Однако до расследования оставалась еще пара дней, в течение которых Энтони мог муссировать все эти вопросы в стенах Красного Дома. Автомобиль ждал у дверей. Он сел туда с Биллом, хозяин поставил его чемодан на переднее сиденье рядом с шофером, и они поехали обратно.

Спальня Энтони выходила на парк позади дома. Когда он переодевался к обеду, шторы еще не были опущены, и на разных этапах разоблачения он делал паузу и выглядывал в окно, иногда улыбаясь про себя, иногда хмурясь, когда перебирал в уме все странности, которые наблюдал в этот день. Он сидел на кровати в рубашке и брюках, машинально приглаживая щетками свои густые черные волосы, когда Билл завопил «эгей!» за дверью и вошел.

— Послушай, старик, пошевеливайся, я хочу есть! — сказал он.

Энтони перестал приглаживаться и задумчиво посмотрел на него.

— Где Марк? — сказал он.

— Марк? Ты имеешь в виду Кейли?

Энтони поправился с легким смешком.

— Да, я имею в виду Кейли. Он внизу? Одну минутку, Билл. — Он вскочил с кровати и энергично продолжил одевание.

— Между прочим, — сказал Билл, занимая его место на кровати, — твоя идея насчет ключей яйца выеденного не стоит.

— Да? И почему же?

— Я только что спустился и поглядел. Мы были ослами, не вспомнив об этом, когда вернулись. Библиотечный ключ снаружи, но все остальные внутри.

— Да, я знаю.

— Дьявол! Значит, ты об этом вспомнил?

— Да, Билл, — сказал Энтони виновато.

— Тьфу! Я-то надеялся, что ты позабыл. Ну, твоя теория получила по лбу, верно?

— Никакой теории у меня не было. Я только сказал, что, если они были снаружи, это, вероятно , означает, что ключ кабинета был снаружи, и тогда по лбу получает теория Кейли.

— Ну, это не так, и мы ничего не знаем. Некоторые были снаружи, а некоторые внутри, кушайте на здоровье. И все выглядит совсем не так захватывающе. Когда ты говорил на лужайке, меня просто взбудоражила идея, что ключ был снаружи и Марк захватил его с собой.

— Еще будет из-за чего взбудораживаться, — мягко сказал Энтони, укладывая трубку и табак в карман своего черного пиджака. — Ну, идем вниз. Я теперь готов.

Кейли ждал их в вестибюле. Он вежливо осведомился, всем ли гости довольны, и между ними тремя завязался разговор о домах вообще и о Красном Доме в частности.

— Вы были совершенно правы относительно ключей, — сказал Билл, когда возникла пауза. Возможно, потому что он был моложе, он оказался менее способен избегать темы, занимавшей мысли их всех.

— Ключей? — повторил Кейли с недоумением.

— Мы прикидывали, были они снаружи или внутри.

— А! Да. — Он медленно оглядел вестибюль от двери к двери и дружески улыбнулся Энтони. — Мы оба, кажется, были правы, мистер Джиллингем. Так что мы нисколько не продвинулись.

— Нет. — Энтони пожал плечами. — Я просто прикидывал, знаете ли. И подумал, что про это следует упомянуть.

— Да, конечно. Не то, чтобы вы меня убедили, знаете ли. Одни только утверждения Элси меня не убеждают.

— Элси? — возбужденно сказал Билл.

Энтони вопросительно посмотрел на него. Что еще за Элси?

— Одна из горничных, — объяснил Кейли. — Вы не слышали, что она сказала инспектору? Разумеется, я напомнил Берчу, что девушки ее класса всегда привирают, но он как будто ей поверил.

— Чему? — сказал Билл.

Кейли рассказал им про то, что слышала Элси сквозь дверь кабинета в тот день.

— А вы тогда, конечно, были в библиотеке, — сказал Энтони больше себе, чем ему. — Вы могли и не услышать, как она шла по вестибюлю.

— Так я не сомневаюсь, что она была там и слышала голоса. Может быть, и те самые слова. Но… — Он смолк, а затем добавил раздраженно: — Это была случайность. Я знаю, что это была случайность. Какой смысл говорить так, будто Марк убийца? — В этот момент доложили, что обед подан, и, когда они направились в столовую, он добавил: — Какой смысл вообще говорить об этом, если на то пошло?

— Действительно, какой? — сказал Энтони, и к величайшему разочарованию Билла за едой они говорили о книгах и политике.