Элджернон Блэквуд - Несколько случаев из оккультной практики доктора Джона Сайленса

Что же делать? Бежать? Остаться? В этот момент Везин был совершенно неспособен собраться с мыслями, напрячь свою волю, ибо только что пережитое сладостное, фантастически-безумное приключение очаровывало его ум, а само сознание, что он околдован и перенесен в мир, куда более дикий и великий, чем тот, к которому привык, вызывало в нем ликование.

Когда он наконец решил вернуться в гостиницу, над морем равнины как раз восходила большая бледная луна. В ее лиловом сиянии вся перспектива города преобразилась — казалось, будто сверкающие росой крыши домов вздымались гораздо выше, чем обычно, а их фронтоны и причудливые старые башенки как будто отодвинулись вдаль.

В серебристом тумане даже собор выглядел каким-то нереальным и призрачным. Везин ступал бесшумно, стараясь держаться в тени, но улицы были пустынны и безмолвны, двери и ставни закрыты… Нигде ни души. В ночной тиши еще недавно так деловито выглядевший город походил на гигантское кладбище с огромными, гротескно-причудливой формы надгробьями.

Добравшись до гостиницы, Везин вошел через заднюю дверь, надеясь остаться незамеченным. Он благополучно миновал дворик, держась в тени забора. И тут только поймал себя на мысли, что крадется бочком, на цыпочках, как это делали старые постояльцы, входя в зал ресторана. Он ужаснулся, заметив, что делает это уже инстинктивно. И вдруг всем своим существом почувствовал странное поползновение опуститься на четвереньки, а когда посмотрел наверх, на свое окно, его охватило желание запрыгнуть туда, вместо того чтобы идти по лестнице. Это казалось наиболее легким и естественным путем. Похоже, он переставал быть собой, в нем начиналась ужасная трансформация. Его нервы напряглись до предела.

Луна поднялась еще выше, и тени на улице сгустились еще сильнее. Прячась среди них, Везин подкрался к крыльцу со стеклянной дверью.

Однако здесь горел свет, в гостинице еще не спали. Надеясь незаметно проскользнуть через холл к лестнице, он тихо отворил дверь и вошел внутрь. Около стены слева лежало что-то большое и темное, показавшееся ему свернутым рулоном гостиничным ковром, но вот «ковер» шевельнулся, и ему почудилось, что это огромная кошка. В следующее мгновение «кошка» встала, оказавшись хозяйкой гостиницы…

Везин мог лишь с ужасом догадываться, чем занималась эта женщина в лежачем положении, по только сейчас, лицом к лицу с ней, заметил то грозное достоинство, с которым она взирала на него, и вспомнил странные слова девушки о том, что ее мать — королева. Огромная и зловещая, стояла она перед ним в этом пустом холле, освещенном тусклым мерцанием керосиновой лампы, и в его сердце восстал глубоко укоренившийся древний страх. Он чувствовал, что должен приветствовать ее низким поклоном. Инстинктивное желание склониться в почтительном поклоне было настолько сильным и непреодолимым, что невольно наводило на мысль о вековой привычке.

Везин быстро оглянулся — видя, что кругом никого нет, он медленно склонил голову.

— Enfin! M'sieur s'est done decide. C'est bien alors. J'en suis contente. [6] Наконец-то. Стало быть, месье решился. Ну и хорошо. Я довольна (фр.).

Величественная фигура быстро приблизилась к нему и схватила его дрожащие руки. От нее исходила какая-то нечеловеческая сила, которой невозможно было не подчиниться.

— On pourrait t'aire un p'tit tour ensemble, n'est-ce pas? Nous у allons cette nuit et il faut s'exercer un peu d'avance pour cela. Ilse, Ilse, viens donee ici. Viens vite! [7] Мы могли бы сделать вместе один маленький тур. Сегодня ночью мы отправимся танцевать, и надо бы немного поупражняться. Ильзе, Ильзе, иди же сюда! Иди быстрее! (фр.)

И она исполнила с ним несколько на какого-то ужасно знакомого танца. Они танцевали в полной тишине, их движения были плавными и вкрадчивыми. Чуть позже, когда невесть откуда взявшийся, пронизанный алыми вспышками дым сгустился, к ним кто-то присоединился, и рука Везина, отпущенная матерью, была крепко схвачена дочерью. Это, откликнувшись на зов, явилась Ильзе; в ее темные волосы были вплетены листья вербены, тело облачено в странное, изорванное, но прекрасное, словно ночь, платье, в котором девушка была невероятно соблазнительна, но эта соблазнительность не привлекала, а отталкивала и даже вызывала резкое отвращение.

— На шабаш! На шабаш! — кричали они. — Все на ведьмовский шабаш…

Они танцевали в узком холле — две женщины и он; но что самое странное, неистовый ритм этого фантастического танца был ему смутно знаком. Потом лампа на стене заморгала и погасла, и они остались в кромешной темноте. Проснувшийся в сердце маленького Везина дьявол внушал ему тысячи гнусных помыслов, и тот уже боялся самого себя…

Вдруг женщины отпустили его руки, и мать напомнила дочери, что пора отправляться. Везин даже не посмотрел, в какую сторону они скрылись. Осознав наконец, что свободен, он кое-как добрался до лестницы и кинулся к своей комнате так, словно темные сады преисподней преследовали его по пятам.

Бросившись на диван, бедняга закрыл лицо руками и застонал. Быстро перебрав в уме десятки способов немедленного бегства, он пришел к выводу, что все они невозможны, самое разумное сидеть и ждать — надо посмотреть, что будет дальше. В своей спальне он, во всяком случае, в относитель ной безопасности. Дверь заперта. Он тихо приоткрыл окно, выходящее во дворик, — через него можно было, насколько позволяла стеклянная дверь, видеть и холл.

С окрестных улиц доносились приглушенные расстоянием звуки шагов и голоса; там явно что-то происходило. Осторожно высунувшись из окна, Везин прислушался. Луна светила ясно и ярко, но его окно было в тени, потому что ее серебряный диск все еще находился по ту сторону дома. Он понял, что все обитатели города, невидимые до сих пор за закрытыми дверями, высыпали наружу, объединенные какой-то одной нечестивой целью. Он внимательно прислушивался.

Сначала все было тихо, потом в дом проникла какая-то суета. С тихого, залитого луной дворика доносились шуршание и писк, слышался гомон большого скопления живых существ. Все они находились в движении. В воздухе витал неизвестно откуда взявшийся резкий запах. Везин перевел взгляд на окна на противоположной стене, озаренной мягким лунным сиянием: в стеклах ясно отражалась крыша над его головой, а по черепице и гребню скользили гибкие темные тела. Огромные кошки быстро и бесшумно проносились мимо, спрыгивали вниз и терялись из виду. Он только слышал мягкие прыжки. Иногда их тени падали на белую стену напротив, и тогда он не мог различить, чьи это тени — человеческих существ или кошек. Они мгновенно меняли свой облик, во время прыжка превращаясь из людей в животных. Везин с ужасом наблюдал за этим кошмарным преображением.

Весь дворик заполнился темными тенями, крадущимися к крыльцу со стеклянной дверью. Они держались так близко к стене, что разглядеть их толком не удавалось, и только когда они вошли в холл, Везин понял, что это те самые существа, чьи отражения он видел в окнах напротив. Перепрыгивая с крыши на крышу, они сбегались со всех концов города.