Дороти Сэйерс - Без свидетелей

— А теперь, сынок, когда ты наконец получил то, что хотел, — добродушно произнес Паркер, — уматывай отсюда и передай мои слова остальным ребятам. Мы рассказали все, что могли, и теперь у нас есть дела поважнее, чем раздавать интервью.

О подобном репортер даже мечтать не мог: ведь это автоматически делало информацию эксклюзивной, недоступной для других изданий. Можно поклясться, что ни одна викторианская матрона не ценила преимущества эксклюзивности и привилегированности так, как умеют ценить их современные журналисты.

— Ну, сэр Чарльз, — сказал Паркер, когда репортер наконец укатил на своем мотоцикле, тарахтя по пням и кочкам, — что вы хотели сказать мне насчет следов?

Но сэр Чарльз чувствовал себя глубоко оскорбленным. Этот полицейский из Скотланд-ярда унизил его и уронил его авторитет.

— Ничего, — ответил сэр Чарльз. — Я уверен, что мои умозаключения показались бы вам слишком примитивными.

И на обратном пути он всю дорогу хранил величественное молчание.

Дело Виттейкер началось с сущего пустяка, с реплики, случайно услышанной за столиком ресторана в Сохо; закончилось все это оглушительной газетной сенсацией, которая потрясла Англию от края до края и отодвинула на второй план даже уимблдонский турнир. В тот же день в вечернем выпуске «Ивнинг Ньюс» появилось эксклюзивное сообщение об убийстве и похищении, содержащее лишь голые факты. На следующий день новость перекочевала на страницы воскресных газет, которые опубликовали репортаж с фотографиями и многочисленными подробностями — как реальными, так и вымышленными. Известие о двух английских девушках, одна из которых была зверски убита, а другая увезена в неизвестном направлении каким-то бесчеловечным злодеем, к тому же чернокожим, вызвало у аудитории самое сильное чувство ужаса и негодования, на какое только способен английский темперамент. Репортеры слетались в Крауз-бич, словно саранча. Можно было подумать, что на холмах рядом с Шелли-хед раскинулась ярмарка, столько там появилось машин, мотоциклов и пешеходов. Все эти люди мечтали лишь о том, чтобы провести уик-энд в месте, окруженном таинственным ореолом смерти и кровопролития. Паркер, который вместе с Вимси остановился в отеле «Зеленый лев», занимался только тем, что отвечал на телефонные звонки и просматривал письма и телеграммы, поступавшие отовсюду. В конце коридора стоял на посту крепкий полицейский, в задачу которого входило оградить инспектора от незваных гостей.

Вимси нервно бегал по комнате, взволнованно куря сигарету за сигаретой.

— На этот раз они у нас в руках, — воскликнул он. — Слава Богу, на этот раз они перехитрили сами себя

— Да, это так. Но прояви немного терпения, старик. Теперь мы их не упустим, но сначала мы должны собрать воедино все факты.

— Ты уверен, что миссис Форрест под надежным присмотром?

— О, да. Она вернулась в свою квартиру в понедельник вечером. По крайней мере, так сказал тот парень, что работает в гараже. Наши люди ни на минуту не прекращают слежки. Они немедленно дадут нам знать, как только кто-нибудь наведается в квартиру миссис Форрест.

— В понедельник вечером!

— Да, но само по себе это еще ни о чем не говорит. Большинство лондонцев возвращается домой с уик-энда именно в понедельник вечером. Кроме того, мне бы не хотелось ее спугнуть, пока мы не знаем, кто она на самом деле: руководительница или сообщница. Смотри, Питер, вот сообщение от другого из наших людей. Он навел справки о состоянии финансов мисс Виттейкер и миссис Форрест. С декабря прошлого года мисс Виттейкер выписывала на себя чеки на крупные суммы, которые почти абсолютно, цифра в цифру, совпадают с теми, которые переводила на свой счет миссис Форрест. Она обладает большой властью над мисс Виттейкер, и началось это после смерти мисс Доусон. Миссис Форрест увязла во всем этом по уши, Питер.

— Я это знал. Миссис Форрест обделывала дела за Виттейкершу, которая в это время сидела в Кенте, чтобы обеспечить себе алиби. Умоляю, Чарльз, только не сделай какой-нибудь ошибки. Пока хоть одна них на свободе, никто не может быть спокоен за вою жизнь.

— Если женщина лишена совести и неразборчива в средствах, — нравоучительно произнес Паркер, — из нее выйдет самый безжалостный преступник на свете. Тут она в двадцать раз хуже мужчины, потому что у женщин намного больше целеустремленности.

— Это потому, что женщины лишены сентиментальности, — заметил Вимси. — А мы, остолопы, все носимся с мыслью о том, какие они романтичные и эмоциональные. Все это чушь, сын мой. Черт бы побрал этот телефон!

Паркер схватил трубку.

— Да-да, слушаю. Господи, ну кто бы мог подумать. Хорошо. Да. Да, конечно, вы должны были его арестовать. Я лично думаю, что все это чепуха, но его, конечно, нужно задержать и допросить. И постарайтесь, чтобы все газеты об этом узнали. Скажите, что, по вашему мнению, он — тот самый. Что? Постарайтесь им втолковать, что это официальная точка зрения. И вот еще что — погодите минутку! — мне нужны фотографии чека и отпечатки пальцев, которые были на нем. Немедленно отправьте их с нарочным. Чек, я полагаю, настоящий? Сотрудники банка это подтверждают? Отлично! А он что говорит?.. Ох! а конверт? Уничтожил? Чертов придурок! Да. Да. До свидания.

Слегка взволнованный, он обернулся к Вимси.

— Аллилуйя Доусон вчера утром пришел в «Банк Ллойда» в Степни и попытался получить деньги по чеку на 10000 фунтов, который Мэри Виттейкер выписала в Лихэмптоне на предъявителя. Чек был помечен 24 февраля. Поскольку сумма это крупная, а в газетах в пятницу вечером уже опубликовали историю об исчезновении обеих девушек, беднягу попросили зайти попозже. Тем временем сотрудники банка позвонили в Лихэмптон. После того, как вчера вечером напечатали сообщение об убийстве, менеджер лихэмптонского отделения банка сопоставил эти факты и позвонил в Скотланд-ярд. В результате из Лондона приехали полицейские и задержали Аллилуйю, чтобы задать ему несколько вопросов. По его версии, он получил чек по почте в понедельник утром, в обычном конверте, без всяких объяснений. Старый простофиля, естественно, выкинул конверт, так что мы не можем проверить правильность его рассказа или посмотреть на штемпель почтовой марки. Наши люди подумали, что вся эта история довольно сомнительна, но Аллилуйя все равно был задержан до полного выяснения обстоятельств — иначе говоря, арестован по подозрению в убийстве и участии в преступном заговоре!

— Бедный старый Аллилуйя! Чертовщина какая-то! Чарльз, это же безвредное, простодушное существо, которое неспособно обидеть даже муху!

— Я знаю. Но раз уж он влип в это дело, ему придется пройти через все до конца. Нам это даже на руку. Что за трезвон! Опять кого-то черт несет. Войдите!